Отметчик и разносчица - Александр Ермаков

«Не может быть! – подумал землянин. – Когда я улетал в командировку, Зельдину исполнилось триста лет. Неужели на Земле без меня прошло два века? – Марк испугался. – Как такое возможно? А как же моя семья – жена и дети? Неужели их больше нет? Что происходит? А вдруг меня затянуло во временное болото, где года как трясина? Или выбросило на обочину с эскалатора времени? Я отказываюсь в это поверить». Землянин посмотрел на часы и вскочил как ошпаренный. На сборы оставалось пять минут.

Ровно в ноль часов Марк робко постучал в дверь комнаты старшей жены коменданта и на всякий случай перекрестился.

- Открыто! Заходи, дружок, я тебя жду, - послышался прокуренный хриплый голос старухи. Дамский угодник застегнул ворот рубашки, пригладил ладонью шевелюру и переступил порог апартаментов, где царил антураж библиофила.

В комнате с книжными полками стоял полумрак, пахло канцелярскими товарами и табачным дымом. Лодрия сидела в кресле под торшером и что-то читала. Старуха захлопнула книгу и, покрывшись паутиной тонких морщин, приветливо улыбнулась гостю:

- Здравствуй, мой юный друг. Присаживайся. Почитаем с тобой немного, восхитимся поэзией молмутских пиитов.

Марк опустился в кресло напротив и замер.

- Вот, послушай, - хозяйка открыла книгу и прочитала. – Кто найдёт сурепицу, тот по склепу мечется, рвёт одежду и орёт. Знаю я, где прячется, в цвет какой окрасится и какую смерть несёт. Ну, как?

- Живенько. А что такое сурепица?

- Могильная сурепица – это злокачественный корнеплод, произрастает на могилах ведьм и колдунов. Жуткая вещь. А, вот, еще. В парке под луной слышен страшный вой. Снова упырей манит кровь людей. Заблестят клыки, щёлкнут языки. Кровяной экстаз – это просто класс! Кровь, чужую кровь, пьют вампиры вновь. В парке под луной льётся кровь рекой. Что скажешь?

- Определенно захватывающие строчки. А про любовь что-нибудь есть?

- Да, есть. Вот, - Лодрия перевернула несколько страниц и начала читать. – Я люблю, когда меня хоронят. Хорошо всегда смотрюсь в гробу. Близкие мои слезу уронят и закусят нижнюю губу. Я зависну неуёмным духом над могилой, над людской толпой. Я прозрачна и полегче пуха, растворюсь в клоаке городской. Кем последний раз была? Актрисой. В этот раз врачом хочу я стать, в кабинете под больничной крышей очень неразборчиво писать. Постучусь я к доктору в умишко и скажу: «Пустите на постой». Разум человека, словно книжка с многослойной площадью жилой.

- Очень хорошо. Оригинально, - Марк тихонько захлопал в ладоши, а сам подумал: «Она ненормальная». – Только любви маловато. Можно я тоже?

- Конечно. Я с удовольствием окунусь в духовный мир незнакомой поэзии, - старуха подпёрла щёку указательным пальцем и закрыла глаза.

Марк с чувством озвучил свои заготовки и затих в ожидании реакции. Лодрия открыла глаза и, глядя сквозь стены в неведомые дали, прошептала:

- Истинная любовь приходит, когда умирает привязанность. Всё остальное – страх ограниченности перед потерей квантовой пары, после того, как был брошен вызов смерти делением собственной клетки.

Марк ничего не понял, но восхищенно заявил:

- Как точно сказано, - и всё же рискнул спросить. – А деление клетки, это, в смысле, потомство?

- Правильно. Только порождая себе подобных и приумножая жизнь, мы способны бороться со смертью. Но это не совсем так. Вернее, совсем не так. Тонкий план тому подтверждение.

- Ничего не смыслю в этом, простите, - Марк почувствовал, что пора переходить к делу и осторожно начал издалека. - А, знаете, у меня бабушка могла общаться с духами. Как она это делала, до сих пор не могу понять. Неужели на самом деле есть потусторонний мир?

- Конечно, дружок, и всегда был, и, надеюсь, будет. Твоя бабуся – молодец. Представь себе, я тоже умею входить в транс и вызывать духов. В библиотеке, как в церкви, очень мощная энергетика. У меня там живёт самое настоящее и очень знающее приведение. Теперь в читальном зале 24 часа в сутки присутствует мой личный филёр – всё видит, всё знает и ответит на любой вопрос.

- Как интересно! Очень любопытно. Что, прямо на любой?

- Не веришь?

- Почему? Охотно верю. Просто в этом я мало что понимаю и, как дилетант, сильно удивлён. Вот бы попробовать пообщаться с вашим приведением. У меня есть один щекотливый вопрос, на который здесь, на Почемурии, вряд ли кто ответит.

- Хорошо, я помогу тебе, побуду немного медиумом, тряхну стариной. Правда, давно не входила в транс. Здоровье уже не то. Но, думаю, на короткий сеанс меня хватит. Один вопрос – это так, мизер. Эх, а раньше могла часами общаться с духами умерших, принимать и отправлять перекрестные послания и даже вызывать своего допельгангера – астрального духа-двойника, в смысле. Но после инсульта и второго инфаркта заметно сдала позиции на передовой. А раньше, когда была по моложе, меня только и называли – «барышня-медиум», «телефонистка потустороннего мира» или «оператор спиритического коммутатора».

Лодрия подошла к шкафу. В руках появилась старая кожаная дамская сумочка. Хозяйка ловко перебросила через плечо потёртый несессер и переместилась к зеркалу. Молмутка накрасилась и припудрила впалые щёки. Губы и тени заиграли фиолетовыми тонами, а в зрачках заискрил многообещающий колдовской огонёк:

- Я готова. Пошли.

Парочка вышла в ночь и не спеша направилась по дорожке в комендатуру. Библиотека находилась на пятом этаже административного корпуса. Лодрия взяла спутника под руку и спросила:

- А что за вопрос, если не секрет, конечно? Хотя, я всё равно узнаю.

- Хочу узнать о судьбе своей семьи – о жене и детях. Что с супругой? Жива или нет? Если нет, то, может, как-то можно связаться с ее душой. Надо объясниться. Мне станет намного легче.

- Понимаю. Неопределенности качают маятник механизма частной жизни, вынуждая плутать в дремучем лесу профанации. Но истина ближе, чем мы думаем, а маятник в состоянии покоя – это полная определенность. Это смерть. - старуха снова заговорила как-то витиевато и не совсем понятно.

Холодок пробежал по спине землянина. Марк, не находя смелости перейти на «ты», ответил:

- Лодрия, прошу вас выражаться яснее. Мне трудно уловить