Очень Большой Лес. Том 2 - Василий Головачёв

брану. Мы, к примеру, живём в три-бране, где развёрнуты три пространственных измерения. Брана Большого Леса содержит нецелочисленное количество измерений.

– Три и четырнадцать сотых, – кивнул Амнуэль. – Очень интересное допущение, требующее доказательств.

– Я же давал вам мои расчёты, – сказал Платов.

– Мне хотелось бы кое-что уточнить…

– Подождите, – остановил физика Дорохов, – количество измерений Вселенной Большого Леса меня волнует мало. Илья Павлович, поскольку вы специалист в области метатеории Мультиверса, не поделитесь своими умозаключениями о нашей ситуации? Что, собственно, произошло?

– Разрешите начать издалека?

– Лучше поближе, – буркнул Савкин, сухолицый, с колючими серыми глазами, наука для которого была шарадой, мешающей жить. Хотя снабженцем он был отличным и распоряжения вышестоящего командования выполнял качественно и в срок.

– Можно и поближе, – не стушевался Амнуэль. – Метатеория Мультиверса, как вы изволили выразиться, или Большой Вселенной, пока ещё находится в разработке. Она предполагает, что Большая Вселенная содержит бесконечное количество ветвящихся каждое мгновение вселенных типа нашей и вовсе не похожих на нашу. Есть целые классы таких многомирий: эвереттовские, барберовские, инфинитные, ландшафтные…

Дорохов поднял руку:

– Извините, Илья Павлович, классификация ваших многомирий нам тоже ни к чему.

– Хорошо, обойдёмся без неё. Так вот, метавселенные ветвятся, оставаясь практическим идентичными, хотя после ветвления каждая из них развивается индивидуально, с учётом вероятностных квантовых осцилляций и принципа неопределённости. Но поскольку эти метавселенные находятся в едином континууме, они могут сталкиваться, порождая…

– Иномерианы.

– Стыки, перетоки, кванторы, склейки, кто как называет. Лично я люблю термин «квантор». Но вполне можно называть такие тоннели перетекания иномерианами. Они могут быть единичными, если происходит отскок вселенных друг от друга, а могут происходить часто, если вселенные имеют квантовую запутанность.

– Как? – вырвалось у Савкина.

– Глубоко, – усмехнулся Платов. – До запутанности вселенных я не дошёл.

– Объясните, – потребовал Дорохов.

– В начале двадцатого века физики сделали открытие: элементарные частицы, такие как электроны и фотоны, могут находиться в состоянии квантовой запутанности. Что, кстати, позволило создать квантовый компьютер. Родившись парой, частицы сохраняют это состояние, даже находясь на изрядном расстоянии друг от друга – миллионы километров и даже миллионы световых лет. Как оказалось, могут быть квантово запутанными и другие частицы: нейтроны, протоны, мезоны, а также атомы и их ансамбли, то есть крупные физические объекты.

– Это всего лишь версия метатеории, – поморщился Платов.

– Версия, – согласился Амнуэль, – но очень красивая и обоснованная. Лично я просчитал конфигурацию эвереттовского многомирия и нашёл множество доказательств существования кванторов.

– Это чисто умозрительные доказательства.

– Почему же? А иномериана над домом отдыха и ваш поход в мир Большого Леса не доказательства?

– Иномериану можно построить на иных фундаментах, в частности на теории суперструн.

– Можно, однако расчёты показывают, что эвереттовский подход к проблеме решает почти все вопросы.

– Почти, но не все. Петлю во времени, которую якобы она совершила, соединив не только континуумы, но и времена – нынешнее с будущим, ваш квантор не объяснил.

– Могу привести факты.

– Минуточку, – остановил физиков Андрей Тарасович, – не увлекайтесь теорией, товарищи, мы ещё не раз будем обсуждать проблему… э-э, стыка нашей Вселенной с другой и выслушаем все доводы и факты. Объясните непосвящённому, что такое эвереттовский подход. Чем он отличается от других.

– Илья Павлович имеет в виду гипотезу американского учёного Хью Эверетта-третьего, предложившего концепцию Мироздания как пространства разветвляющихся во времени реальностей. Каждое мгновение Вселенная разветвляется на столько миров, сколько заложено в ней вероятностными законами.

– Хорошо, я это понял. Но всё же чем эвереттовский подход отличается от других? Вы называли какие-то…

– Ландшафтный предложен многими физиками, Гамовым, Сасскиндом, Яу, Новиковым, по этой концепции Мультиверс представляет собой бесконечный «ландшафт» с «лоскутами» разных пространств. Я придерживаюсь именно концепции Эверетта.

– Это поможет нам в реальном процессе поиска иномериан?

Амнуэль перестал улыбаться, смущённо повёл носом:

– Не обещаю, товарищ генерал, всё будет зависеть от условий работы… от наличия нужной аппаратуры и других ресурсов.

– Ресурсы будут любые, по требованию.

– Что ж, я готов сделать всё от меня зависящее.

– С чего советуете начать работу?

– С наблюдений, – в один голос произнесли Платов и Амнуэль, вызвав оживление и улыбки на лицах присутствующих.

– Надо запускать беспилотники с детекторами иномериан, – добавил Платов. – За месяц мы в лаборатории Петровского сделали пять экземпляров, и хотя они выглядят не очень презентабельно, должны фиксировать рост осцилляций вакуума в радиусе до полусотни метров.

– Мало.

– Других у нас нет, – сухо сказал Платов.

– Вы имеете в виду электронно-позитронные осцилляции? – поинтересовался Амнуэль.

– Да, определено, что в устье иномерианы происходит увеличение спонтанного рождения позитронов.

– А не пробовали искать квантор… э-э, иномериану в другом диапазоне? По росту или падению гравитационного поля? Не существует стопроцентно идентичных иномирий с полностью одинаковой гравитацией.

– Таких детекторов у нас нет. К тому же существующие образцы гравидатчиков слишком громоздки.

– Существует ряд ещё более тонких эффектов, по которым можно было бы определить стык миров.

– Можете привести примеры?

– Экстрасенсы, – расплылся в улыбке Амнуэль. Он вообще оказался улыбчивым и дружелюбным человеком, хотя и действовал Платову на нервы, имеющему свою точку зрения на происходящее.

– Вы имеете в виду…

– Психофизику, – закончил Илья. – Чувствительные люди вполне способны определить склейки миров по своим ощущениям. Чтобы уверенно диагностировать квантор, я бы пригласил сюда парочку экстрасенсов. Для подстраховки, так сказать.

Дорохов и Платов обменялись взглядами.

– А существуют ли такие экстрасенсы, не ряженые, что выступают на телевидении? – спросил Куницын с недоверием.

– Разве ФСБ не занимается такими разработками? – удивился Амнуэль. – Не может быть, чтобы не было. Американцы вовсю изучают пси-феномены, а о слиперах давно идёт молва как о людях, способных читать чужие мысли.

– Что скажешь, Дионисий Порфирьевич?

– Я бы не отказался, – неожиданно поддержал коллегу Платов. – Во всяком случае, дополнительные методы обнаружения иномериан нам не помешают.

– Тогда давайте определимся, с чего кому начать работу завтра. Василий Михайлович, твоя задача – снабжение всем необходимым в дополнение к тому, что есть. Список получишь завтра утром.

Савкин молча кивнул.

– А вам, – Дорохов по очереди посмотрел на учёных, – предоставить эти списки мне сегодня к ночи. Степан Савельич, тебе придётся искать экстрасенсов. Я поговорю с шефом, попрошу помощи.

Куницын тоже ограничился кивком.

– Коля, что тебе нужно для аэростата в дополнение к тому, что уже доставлено?

– Разве что ещё один теплогенератор, – ответил Галкин торопливо, – и аккумуляторы. Ещё бы тюбик «Момента».

– Чего?

– Суперклей.

– Будет тебе суперклей, – пообещал Савкин.

– Майор, на тебе охрана аэростата и связь с местными, особенно с полицией. Кто знает, что может произойти, а подстраховка не помешает.

– Есть! – коротко ответил Ливенцов, твёрдое лицо которого и холодные голубые глаза внушали уважение всем, кто общался с командиром спецназовцев.

– Подъём в семь, завтрак, сбор у