Железный Аспид. Мир - Н. Мар

плечи и спину. Платье и звезды на подоле остались нетронуты.

«Это же цифра».

Вот стекло резануло колено, висок, но уже подоспел триниджет. Ри подхватила и вынесла девушку из-под крон. Ливень тарабанил снаружи. Эйден собирался громко ругаться, но взглянув на Самину, передумал.

— Ри, бактерицид.

Из бардачка выпорхнула мушка и закружила над царапинами. Это и был имперский антисептик.

— Еще удар, ты слышал⁈ — девушка смахнула мушку обратно в бардачок.

— Я слышал, а вот ты не дослушала!

«Впереди граница якорей, полет нестабилен», — пискнула система.

— Чего я не слышала, Эйден? Опять все то же, как на заевшей пластинке: смерть, смерть, смерть!

— Тихо. Вытри кровь, — он почти шептал, надеясь успокоить и себя вместе с нею. — Никто больше не умрет. Не в следующие лет десять уж точно.

— Что? Что это значит?

— Смотри.

Ри вывела на лобовой экран сектор бинара. Одна из двух планет разметалась бесформенным прахом, разбрасывая камни и лед в агонии. Второй тоже досталось от погибшей сестры. Ее сорвало с привычной орбиты и уносило в сторону магнетара.

— Это наводчик⁈ Но как!

Андроид переключил карту в режим хроник и приблизил бинар. Он снова был цел и невредим.

— Это наводчик три дня назад. Внутри меньшей планеты — подземный океан. Температура воды в нем до выстрела, который поразил мои границы, была на пределе замерзания. На вашем нуле. Это ее обычное, мирное состояние. При каждом выстреле наводчик тратит колоссальную энергию, и вода охлаждается еще сильнее. А после ей нужно время, чтобы нагреться, — он перелистнул хронику на сутки вперед. — Вот: ее температура сразу после выстрела. Этот ноль уже имперский, а это вдвое ниже! Харген поспешил с тем ударом, и океан не просто остыл — он начал кристаллизоваться. Нашей задачей было не дать температуре бинара подняться, и мы заставили Харгена выстрелить дважды подряд. Замечательное свойство льда — быть много шире жидкой воды — разорвало планету изнутри.

— Обалдеть. Эйден, обалдеть!

— Алливею и Харон постигла та же участь. Бране повезло: внутри у нее было не так много воды.

«Граница якорей, дестабилизация полета!» — верещала система.

— Разворачивай в порт, Ри. Самина улетает.

— Нет, Ри, постой!

— Что значит, нет? Ри, ты куда? Ты какого блазара ее слушаешь? У нее грузовой на Халут!

На полном ходу Самина хлопнула по консоли. Приоткрылось окно, в которое полетел конверт с документами, что дал ей андроид.

— Нет значит нет. Да, я назвала твой план дерьмом! Но я не отказывалась в нем участвовать.

— Ри, в порт!

«Отказ автопилота», — машину затрясло, но Эйден так и не взялся за руль. Какое там!

— Самина, твоя жертва мне больше не нужна. Я уже не волочу за собой империю, наши пути с нею разошлись!

— Это все чушь! Ты же ни на минуту не забываешь, кто ты есть. Корона — твое прошлое и будущее, вся империя в твоем геноме!

— Пусть так! Но даже короли не получают всего, чего хотят. Разрушение бинара и реле — уже победа.

— Нет, для тебя, Эйден, умереть за эти мелочи — поражение!

— Хватит! Будешь философствовать на Халуте.

— Дать мне свободу — твой самый сильный ход. Я получила ее столько, что хочу потратить излишки на тебя. Я хочу, чтобы ты шел до конца!

«Отстегнитесь. Экстренное приводнение!»

— Ты в самом деле еще хуже Джура!

— Три планеты, помнишь? Если я не полечу, значит, не стою этих жизней!

— Мне больше нечем… вот же дьявол.

«Система вас предупрежда…»

Триниджет не дотянул до берега и рухнул в воду. Машина еще плыла секунду-две, но на блестящей гальке лагуны рассыпалась, залила салон кудрявой пеной и пропала. Эйден подхватил фурию в остатках черных лохмотьев. Стеклянный дождь закончился, и робот вытащил Самину на песчаный берег. Рядом плескалась вода по щиколотку — теплая, чистая, как слеза. Девушка села у ее кромки, откашлялась и опустила ноги в лагуну. Сзади тянулась пустынная коса, впереди катались волны.

— Ты что-то там начал о своей платежеспособности.

В порт они гарантированно опоздали. Эйден, такой же сырой и в мелком песке, опустился коленями на гальку и остался так, в лагуне. Он наклонился к Самине и положил руки ей на щиколотки.

— Я дорого заплатил. И для меня ты стоила каждой потраченной жизни. Но теперь я банкрот. Там, на Бране, — если повезет! — все, что я смогу отдать за один твой шанс исчезнуть, — жизнь последнюю, мою. Все, что от меня осталось… и посмотри, посмотри, как это мало.

— Я заберу все, — она махнула, и с белых пальцев брызнуло. — Полетели.

И они полетели. На песок лагуны, на границу камней и морской пены. Волны ласкали их, набегали бархатом издалека. Влажное дыхание двоих сбивалось с морского ритма. Андроид целовал прямо сквозь черную цифру.

— Эйден, платье…

— М? — синтетик отнял губы от шрама на ее ключице и одним движением сбросил лиф в море. — Я все равно его не вижу.

— Не… как ты сказал?

— Не вижу цифровую ткань. Для меня ты весь день сверкала, вот и все.

Обманул даже Ри. Так Эйден получил и роскошь, и концепт: без «или».

— Оно… красивое.

— Я так и знал, — язык аспида спускался по ее груди к животу.

Плиссированный шлейф унес барашек волны, звезды растерялись в пене. Самина разозлилась на имперскую форму. Пока на мужчине столько одежды, они не на равных! Она сорвала застежки под алмазом, но добраться до кожи и металла не дали переплетения ремней портупеи. И горячий язык на ее шее. И зубы на мочке уха. И металл сильных, длинных пальцев между ее бедер. И внутри… Она запрокинула лицо к солнцу и потерялась.

— Да как же тебя вскрыть, машина!

Эйден сам отстегнул ремешки, влажно кусая ей губы, соленые, с морской горчинкой. Следом щелкнула пряжка. Армалюкс упал на гальку. Андроид дернул Самину ближе, отправляя в свой лучший полет. Или кульминацию всех падений за пятьсот лет? Ее тонкие пальчики добрались наконец до его спины и ласкали каскады мускулов, но после задержались на острых ребрах слева. Девушка не замечала, как хваталась за стальные прутья, царапала хром и титан. Как целовала уже не теплую кожу, а серый металл на его шее, на его щеке. Уже все равно. Эйден проник