Железный Аспид. Мир - Н. Мар

Сравнение со взрывным устройством идеально легло на андроида. Еще никто не произнес аналогии ювелирнее, чем Самина. Она тревожно огляделась.

— Эй, у меня правда что-то с головой. Эти звуки вокруг — шум деревьев, птицы, вода… Чем дольше я в саду, тем сильнее мне слышится в них какая-то… система? Гармония? Я галлюцинирую? Ну, перестань, ты смеешься надо мной…

— Нет. То есть да! Самина, это просто музыка. Ее слышат алливейцы, роботы и, как оказалось, ботаники.

— Ты шутишь! А я уже с порога решила, что тронулась.

— Ритмы сложные, удивительно, что ты вообще их распознала. Это белый шум. Мозг привык игнорировать его, отсеивать. О! Закрой глаза и угадай, что за танец.

— Я ведь только минуту назад узнала, что это музыка, — Самина засомневалась, но закрыла глаза и вздернула нос по ветру.

Минуту она боролась с разочарованием, что Эйден больше не воспользовался моментом. Еще минута ей потребовалась, чтобы укорить себя за эти мысли. И только на третью она поймала мелодию за хвост.

— О, нет!

— Да. Почему же нет?

— Тиакская кизомба.

Стоило произнести, и ритм уже не шел из головы. Он не распадался больше на отдельные звуки ветра, ручья и листвы. Эйден потянул ее за руку к себе.

— Она слишком сложная. Я не умею, — возразила Самина, понимая, как неловко будет обступать ноги тому, у кого за плечами сотни балов.

— Ничего сложного. Тебе надо уложить шесть па в четыре счета.

— У меня «три» по сольфеджио.

— Я помогу. Расслабь кисти, — он сам потряс запястьями девушки и взял ее правую руку в свою левую. — Тиакскую кизомбу танцуют в закрытой позиции.

— Ты встал мне на платье.

— Это же цифра, — робот воспроизвел интонацию Пти. — На самом деле между твоих ног только мое колено.

— Мне снится, или мы делаем это на людях?

— Не зажимайся. Я машина.

— Это больше не аргумент.

— Тогда так: я же врач.

Эйден уложил ее руку себе на сердце и прижал, а свободная ладонь легла ей на спину. Самина шагнула ближе. На каблуках она была достаточно высокой, чтобы удобно приобнять его за шею. Ладно. Это так приятно, что ладно. Она отпустит мозги еще погулять.

— На каждый счет шагаем на месте, ты с правой, я с левой.

По бедру девушки скользнула ткань. Не платья, разумеется, — брюк андроида.

— Теперь шаг правой ногой в сторону, затем приставь левую. Не переноси вес… Я повторяю зеркально. Не смотри вниз.

Самина разбирала каждое слово в отдельности, но не могла понять целиком ни единой фразы. Ее интеллект впадал в кому всякий раз, как Эйден открывал рот вблизи ее уха. Нет, что-то у нее получалось, конечно. Сложно выпасть из ритма, когда любая осечка, и черная форма шаркает по обнаженной груди. Но еще сложнее убеждать себя, что она прикрыта строгим цифровым лифом.

— Теперь попробуем вращаясь. Стань ближе, что ты как на ясельной ритмике?

— Этот танец запрещен на официальных приемах, — Самина ощутила, как от волнения по спине прокатилась капелька. — Где ты его подцепил?

— Меня развратили по формуле трех «дэ»: дворец, Джур, деньги. А теперь вперед… с правой ноги, затем с левой. Приставь ногу… Не переноси вес! Хорошо.

— Хорошо?

— Мне хорошо. А ты как спагетти в кипятке. Давай с начала.

Танец был расслабленный, плавный. Но сердце гоняло кровь так, что закладывало уши.

— Музыка ускользает. Я сбиваюсь с ритма…

— Закрой глаза и дай ему последний шанс. Вспомни: тебе знакомы эти движения.

Эйден тронул ее висок подбородком, толкая голову девушки себе на плечо. Самина дышала ему в шею. С той стороны, где ее губ и щеки касались разрывы кожи, металл и неопластик. Нарочно сюда, а не с другой стороны. Ритм вернулся. Они станцевали фигуру целиком, потом еще одну и еще. Секрет идеальных па состоял в близости далеко за гранью цензуры: понятно, отчего танец запретили в приличном обществе. Тиакская кизомба проникла в кровь.

«Тебе знакомы эти движения». Да, она не раз танцевала кизомбу. Только впервые — вертикально.

Глава 32

Эйден забирает жизни, а Самина забирает все

— Господин Эммерхейс!

Тревожный оклик генерала разнесся по аллее. Кревес торопился, почти бежал, расталкивая случайных гостей:

— Империя здесь! Адмирал Проци достиг критической точки в наступлении! Харген готовит новый удар.

Самина замерла в напряжении, а синтетик коснулся алмаза:

— Ри, запись из боевого сектора. Кревес, добавляйте свою, — он уловил движение. — Самина, ты куда?

— Мне надо…

— Не уходи с террасы. Дождь собирается!

— Я знаю, — зеленея, девушка убежала прочь. Андроид смотрел ей вслед секунду. Надо было раньше объяснить ей план с наводчиком, но он посчитал, зачем ей лишняя тревога, раз она вот-вот улетит? Что ж, теперь поздно.

Эйден и Кревес объединили карты в одну, где возникла их часть галактики. В самом углу вращался бинар-наводчик. Рядом — первый магнетар цепи, нейтронный дьявол. В центре карты высветились две звезды в системе, к которой принадлежала Алливея, и плотным кольцом вокруг — черные крейсеры Вуриса Проци.

— В нашей системе еще пять обитаемых планет и больше сотни жилых спутников, — бормотал Кревес. — Мы эвакуировали мирных, но… Если Вы ошиблись в расчетах, барьер Харгена не остановится у Алливеи и сделает их бездомными.

— Генерал, я не ошибаюсь в расчетах, если это не расчет прыжка для варп-привода. Но даже по самым грубым вычислениям наводчик больше не выдержит понижения температуры моря и лопнет.

На карту вплыла серебристая туча. Кревес заволновался сильнее:

— Началось! Барьер!

А над садом поплыли тучи стеклянные. Эйден повертел головой: Самины нигде не было. Черт. Из-за нее он пропустит самое интересное.

— Я здесь больше не нужен, генерал. Прощайте.

— Но как же… А если не выйдет!

— Нет ничего проще воды, Кревес. И ничего сильнее законов физики.

О дорожку звякнули первые стеклышки, и Ри охватила андроида броней.

— Нет, — возразил он уже на бегу. — Машину. И найди эту ненормальную.

Деревья в саду разворачивали кроны листьями вверх, чтобы защитить кору от стекла. Они совсем не давали укрытия худой фигурке у корней. Самину сотрясали рыдания, она отбросила туфли и даже вуаль, не замечая, как осколки дождя ранят ей