Возвращение в Полдень - Евгений Иванович Филенко

Впрочем, кто я такая, чтобы лишать тебя экзотических утех?

– Но я не готов снова пускаться в бега, – запротестовал Кратов. – Я еще от последней своей одиссеи с циклопами и листригонами всех мастей не отошел. И, кстати, Рашуля, если мне не изменяет память, не так давно мы славно повеселились в самых дивных уголках родной планеты…

– В Японии мы не были, – возразила Рашида. – И с тобой было другое. Мы искали ответы. То есть ты искал, а я за тобой подыскивала. И разнообразно украшала тебе жизнь. Теперь все иначе.

– Да, – сказал Стас. – Теперь никто не будет ничего искать. Впрочем, что это я? Именно искать мы и будем. Упущенные годы и впечатления, прошедшие мимо глаз чудеса и красоты.

– Из Японии мы отправимся в Индию, – сказала Рашида. – В Индии мы тоже никогда не были.

– Я был, – коротко сказал Кратов.

– Без меня, – напомнила Рашида.

– А что потом? – спросил Кратов.

– Хочу наладить отношения с отцом, – помедлив, сказала Рашида. – Хватит уже ему на меня дуться. Теперь я хорошая и никого не кусаю.

– А потом?

– Мы еще не решили, – простодушно сказал Стас. – Что ты пристал… Может быть, на Тайкун? Или на Эльдорадо? Где у нас самое веселое местечко в Галактике, друг мой? Ты как профессионал должен знать лучше других.

– Если хотите сломать себе шею, то Тайкун, – проворчал Кратов. – Но туда я вас одних точно не пущу. Без меня вы моментально угодите в какие-нибудь неприятности.

– Тогда Эльдорадо, – не стала прекословить Рашида. – Или же к тому моменту ты будешь готов лететь с нами.

– Если только… – неуверенно начал Кратов.

– Верно, – согласилась Рашида. – У нас уже появится девочка. Очень вовремя: нам как раз надоест развлекаться, я устану отгонять барышень, что будут роиться возле Стаса, с облегчением избавлю его от своей опеки и вернусь к тебе.

Стас изобразил шкодливую гримасу:

– Если вернешься.

– Стасик, – пропела Рашида. – Пожалуйста, без иллюзий.

– Вы оба спятили, – сказал Кратов убежденно. – А единственный, кто сохранил остатки здравого смысла, как раз несколько занят, чтобы приглядывать за вами.

– Ты больше не станешь приглядывать за мной, – твердо сказал Стас. – У меня большие планы на эту жизнь, но беспомощным раздолбаем я никогда не буду. То есть побуду какое-то время и вновь сделаюсь социально желательным. В этой вашей Галактике еще нужны веселые и немного сумасшедшие драйверы?

– Сейчас никто не говорит «драйверы», – поправил Кратов. – А вот хорошие навигаторы по-прежнему в цене. Но, без обид, ведь ты уже неважный навигатор.

– Я быстро схватываю, – самоуверенно заявил Стас. – Пройду подготовку, сдам экзамены.

– От космофобии я, кажется, избавилась, – подхватила Рашида. – Хотя навигатором мне, по всей видимости, не бывать. Зато стюардесса из меня выйдет отменная! Возьмешь меня на борт, Стаська?

– Не просто возьму, – весело обещал тот. – Внесу на руках! Что, Большой Дитрих еще заседает в предполетных комиссиях?

– Никаких комиссий, – сказал Кратов. – Анонимный биометрический мониторинг, и вперед, в Галактику.

Стас и Рашида слегка помрачнели и переглянулись.

– Что я сказал не так? – удивился Кратов.

– Ты забыл, Костя, – негромко промолвил Стас. – «Вперед, в Галактику»… Это была наша любимая фразочка двадцать два года тому назад.

– Мы бросались ею при каждом удобном случае, – сказала Рашида. – Форсили и хорохорились. Строили планы…

– Ты единственный вернулся в Галактику, – сказал Стас. – Видимо, потому и забыл, что она значила для нас.

– Ни черта я не забыл, – досадливо сказал Кратов. – Я могу повторить ее на сорока языках Галактического Братства.

– Ну то-то же, – Рашида шутливо погрозила пальчиком. – А теперь поделись со старыми… нет, ни фига не старыми!.. с давними друзьями: что за неотложные дела, помимо угнетающей всякую нормальную женщину заботы о милом пузике крошки Марси, держат тебя на Земле?

– Если опять что-то связанное с этим, как бишь его, рациогеном, – заявил Стас, – то я тебя не пойму.

– Но тебе придется! – засмеялся Кратов.

2

Главное событие произошло в установленные сроки. И, однако же, всех застигло врасплох.

Утро и день первого июня Кратов провел в перелетах. Все, как в старые добрые времена. Хотя иногда ему казалось, будто он сорвался с цепи.

Так, он успел побывать в Дюссельдорфе, на короткой и весьма своеобразной аудиенции у комтура Плоддерского Круга в его резиденции на Шуманштрассе. Комтур с порога предложил ему свой пост, ибо устал, отяжелел и давно уже присмотрел себе делянку с домиком на одном из островков архипелага Лассеканта, что на Тайкуне, то есть подальше от забот, от людей и от цивилизации. От поста Кратов со смехом отказался, но назвал несколько имен, каковые соответствовали предлагаемой высокой чести. Они выпили по бокалу темного лангенфельдского пива и расстались довольные друг другом.

Из Дюссельдорфа Кратов направился в Льеж, благо в центре Европы все было рядом, где ему пришлось два часа объяснять хищной детской аудитории колледжа «Le Mokretz» при местном университете разницу между семигуманоидами и квазигуманоидами. Тема оказалась неисчерпаемой, и Кратов, взявши короткий тайм-аут, вызвал на подмогу Павла Аксютина. Тот примчался из Маастрихта посреди второго раунда, да не один, а с приятелем-тоссфенхом, чем привел милую учительницу, мадам Ланжвен, в смятение, а детишек в буйный восторг. «Вообразите, что я кентавр! – требовал Аксютин. – Честно, я очень похож. Конский круп с хвостом пускай дорисует ваше воображение. Ведь у вас есть воображение? А мой добрый друг Шаасхостеут останется тем, кто он на самом деле, то бишь тоссфенхом. Так вот я, кентавр, и есть семигуманоид, получеловек. А Шаас, хотя и обоснованно считает себя рептилоидом, в сумерках вполне сойдет за очень высокого и немного странного человека. Но как только выйдет луна из-за туч, всякому станет понятно, что это лишь иллюзия, что он только кажется человеком, а значит, мы будем правы, назвав его квазигуманоидом, почти-что-человеком. Как бы он ни протестовал…»

К обеду Кратов обнаружил себя в Люксембургской штаб-квартире Корпуса Астронавтов, где предъявил документальные свидетельства полного и необратимого разрушения грузопассажирского корабля класса «гиппогриф», бортовой индекс «пятьсот-пятьсот» Это послужило убедительным основанием для перевода «гиппогрифа» в регистре космических судов Ллойда-Парсонса из раздела бесследно пропавших в раздел безвозвратно утраченных. «Жаль ваш кораблик, – сказал принимавший Кратова столоначальник, раддер-командор в отставке Серж Альтамирано. – Как будто дальнего родственника теряешь. У вас