Очень странные миры - Евгений Иванович Филенко

смеясь, воскликнул Палеолог. – Кто же? Кем может быть этот человек в соглашениях вашей материалистической логики?

– Непременно узнаю, – пообещал Кратов.

Он покосился на своих спутников. Разморенные зноем, они валялись в тени между сваями хижины.

– Я нахожусь на Амрите как частное лицо, – сказал Кратов. – Вы же знаете, что в сферу моей компетенции входят вопросы взаимоотношений человечества и других цивилизаций, а не инспекция колоний Земли. – Он подумал, будет ли в этом мире иметь вес его статус инспектора Агентства внеземных поселений, и решил, что вряд ли. – А на Амрите, равно как и повсюду, неограниченно разрешены контакты между частными лицами. Так что законов я не нарушаю. Что же до местонахождения Сафаровых…

Он приблизил к лицу наручный браслет личной связи и набрал на нем код вызова.

Палеолог с любопытством наблюдал за его манипуляциями.

Минутная пауза показалась Кратову бесконечной. Отзыва не последовало. Кратов изумленно поглядел на йогина – тот снисходительно улыбался.

Подняв брови, Кратов набрал другой код.

– Слушаю вас, – ответил женский голос.

– Ирина Павловна, – обрадовался Кратов, – я только что прилетел с Земли. Могу я видеть вас и Виктора?

Палеолог перестал улыбаться, лицо его обрело привычную отрешенность с легким оттенком усталости. Он резко повернулся и пошел прочь не разбирая дороги, прямо в непролазную чащу негромко бормочущих кронами одуванчиковых деревьев. Зверь-камадхену вскинулся на передние лапы и тяжело поднялся. Хватая мягкими губами пучки травы, он двинулся вслед за хозяином. Феликс Грин привстал на локтях и с сожалением проводил его взглядом.

– И все же, – томно произнес Ветковский, разметав руки. – Слоновая корова или коровий слон? Что по этому поводу может сообщить передовая ксенолингвистика?

– Она думает, – сонно пробормотал Урбанович.

– А у нас на Титануме вообще нет зверей, – грустно промолвил Грин. – Даже в заповедниках. Как-то привезли с Земли стадо антилоп, а оно в три дня начисто вымерло. Не спрашивайте, почему именно антилоп… Весь Титанум ходил в трауре. Здоровенные звездоходы, седые, битые-латаные, рыдали над ними, как девочки… Я тогда был несмышленышем и на всю жизнь, наверное, запомнил этих антилоп. Что-то такое теплое, мягкое, шерстистое. И молоком пахнет. Но не приживается у нас зверье…

– Странно, – откликнулся Ветковский. – Отчего бы это?

– Мы заселили Титанум, когда от местной цивилизации остались одни археологические памятники. Ребятишки захотели создать технический рай за счет экологии – чем-то она им помешала, и они перестроили свою атмосферу так, что все живое, кроме мыслящих субстанций, гибнет невозвратно. Не то ввели в состав газовой оболочки новый элемент, не то изменили ее лучевую проницаемость, в общем – какой-то неуловимый фактор. А потом и сами… вымерли. И живем мы на громадной пустой планете одни. Люди, машины, ветер…

– Признаться, мне это животное напомнило бегемота, – сквозь дрему объявила передовая ксенолингвистика.

– А мне так антилопу, – мечтательно проговорил Феликс Грин.

6

– Я ухожу, – сказал Кратов.

– Куда? – с живостью спросил Урбанович.

– В лес. – Кратов нахмурился. – А вы, Марк, уже закудыкали мне всю дорогу!

– Это что, примета? – встрепенулся тот. – О, простите, простите…

Кратов трижды плюнул через левое плечо.

– И надолго? – полюбопытствовал Ветковский.

– Полагаю, на пару суток. Сущие пустяки.

– У вас всегда кругом пустяки, – проворчал Феликс Грин. – Если вы застрянете в лесу больше, чем на неделю, мне придется заново составлять программу полета к… – Он покосился на ксенологов. –…к конечному пункту. Мастеру, в общем, все едино, на вас он сетовать не станет, а на мне отыграется по полной.

– Мастер строг, – уверил его Кратов, – но справедлив. Ему наверняка захочется это продемонстрировать.

– Вы твердо уверены, Консул, что поступаете правильно? – спросил Урбанович задумчиво. – Как я понял, у вас нелады с местной администрацией. Стоит ли вмешиваться в их дела?

– Это не только их дела, – помолчав, ответил Кратов. – И в этой ситуации мне может угрожать лишь глупое положение. Ничего, не впервые.

– Что же, – тяжко вздохнул Феликс Грин. – Подождем еще пару суток.

Кратов протянул ему руку, совершенно машинально отметив, что на Земле и Титануме символы радушия примерно одинаковы. А вот на Амрите уже имеются отличия… Вероятно, причина заключалась в степени обособления колонии от метрополии. Амрита, сохраняя формальную зависимость от Земли, уже почти полтора века усердно подчеркивала свою самостоятельность, тогда как первые поселенцы прибыли на лежащий в обглоданных ветром руинах Титанум лет семьдесят назад. К тому же, если верить словам Палеолога, йогинам-амритаджа, пребывающим в постоянной мысленной связи между собой, вообще ни к чему приветствия и прощания.

«Пройдет какой-то десяток тысячелетий, – подумал Кратов в порыве сентиментальности, – и каждая колония станет метрополией, понемногу утратит родственные узы с колыбелью человеческого разума. Такое происходит сплошь и рядом. И в том нет ничего противоестественного – людям свойственна короткая память, они не помнят ни имени, ни места рождения своего пращура. Жизнь в иных природных условиях заложит в колонистах особые расовые признаки. Возникнут новые галактические цивилизации, может быть – более мощные, нежели земная. Узнают ли друг друга, протянут ли руки, встретившись на звездных перекрестках, все эти амритаджа, титаниды, магиоты?..»

– Добрая старая земная традиция, – заметил Ветковский. – Отправляясь на легкую прогулку, трогательно прощаться с родными и близкими.

– Вы читаете мои мысли, Лев, – улыбнулся Кратов. – Как заправский йогин.

Ветковский развел руками:

– Всегда трудно удержаться от соблазна подцепить чужую дурную привычку. Особенно в условиях повышенной концентрации йогинов на квадратный километр обитаемой суши… Кстати, как вы намерены одолеть расстояние в сорок три мили без транспортных средств?

– Бегом, – ухмыляясь, пояснил Кратов.

– Но это же чертовски далеко! – заметил Урбанович.

– Я буду бежать очень быстро, – обещал Кратов.

7

Поначалу Кратов двигался быстрым шагом. Войдя в густой лес, незаметно для себя он перешел на легкий бег и наконец рванул во весь опор. Ему доставляло удовольствие на большой скорости уворачиваться от летящих в лицо ветвей, перепрыгивать через трухлявые стволы и укрывшиеся в траве кочки, высекать вееры брызг из хрустально-чистых ручейков и затхлых луж. Ленивое стадо огромных свиней в кисейной розовой шерсти шарахнулось врассыпную при виде несущегося на них взмыленного Галактического Консула, в расстегнутой на потной груди куртке и по колено мокрых брюках. Очередной йогин-одиночка, сидящий в позе лотоса, проводил его равнодушным взглядом и вновь погрузился в прерванные размышления.

Лес внезапно кончился, и Кратов выскочил в долину, простиравшуюся до самого горизонта. Жесткая трава