Василий Головачёв - Древо исчезающих времен

— Простите, я поторопился с выводами. И все же, несмотря на расчеты, контроль и прогнозы, катастрофа произошла. Подвела техника, наука, теория? Халатность конкретного человека?

— Халатностью назвать подобное происшествие нельзя. Чтобы запустить хронобур, надо было знать коды запуска отдельных его систем. Ни один человек из Центра этого не знал… кроме Шкодана и меня. Но я генератор не запускал. Хотя до сих пор уверен: катастрофа не должна была случиться. Если только в эксперимент не вмешался кто-то чужой… Но об этом мы поговорим в другой раз. Извините, меня ждут. Марич в курсе всех событий, в качестве гида он будет незаменим.

Павел кивнул и отошел.

— Неужели вы заставили шефа задуматься о чем-то еще, кроме науки? — с уважением спросил поджидавший его Марич. — Мало кому это удается.

— Вы с ним не дружите? — спросил Павел.

— А что, заметно?

— Есть немного. За что вы его не любите?

— «Не любите» — слишком громко сказано, скорее мне его жаль. Он теоретик в кубе, для него существуют прежде всего наука, его драгоценные сверхоригинальные идеи, а потом все остальное.

Павел промолчал. По его мнению, Златков искренне скорбел о гибели сотрудников, что же касалось его личных качеств — спешить с выводами не стоило.

Инспектор прокрутил в памяти разговор с начальником Центра защиты. Больше всего его насторожила брошенная вскользь фраза о вмешательстве в эксперимент кого-то чужого. Неужели такое возможно? Но кто мог вмешаться? По данным косморазведки, в звездном рукаве Галактики — рукаве Ориона, к которому относится и Солнце, нет цивилизаций, достигших уровня земной. Но, может, такие цивилизации были в прошлом?..

— Спасибо за информацию, — сказал Павел Маричу, выжидательно смотревшему на него. — Сегодня я вас больше пытать не буду.

Инженер кивнул, пожал протянутую руку и, повернувшись, сказал через плечо:

— Буду нужен — найдете меня у прибористов Полуянова.

Павел присел на свободный стул у стены зала, соображая, чем заняться в первую очередь. Ему надо было ознакомиться с отчетом об экспериментах лаборатории, начиная с момента пуска хроноускорителя, проанализировать рост энергозатрат, запросить информацию о сотрудниках и конструкторах, а также собрать данные наблюдений за Стволом, параметры среды вокруг него. Кроме того, следовало составить сводку странных фактов о работе ускорителя до катастрофы и после. И все это за один день.

Глава 3

Паук не убегал, смотрел на Павла выпуклыми прозрачно-желтыми линзами глаз размером с детскую ладонь, шевелил двумя парами передних лап и словно прислушивался к словам человека.

— Иди сюда, дурачок, — ласково повторил Павел. — Не бойся, ничего плохого тебе не сделают.

Стоявший рядом инженер Центра Полуянов усмехнулся в усы.

— Не пойдет. Эвристограммы и память у него, очевидно, стерты, работают только узлы механоинстинктов. Он не убежит, но и не пойдет. Придется оглушать радиошумом.

Они стояли в трех километрах от белой колонны Ствола в низинке между двумя пологими холмами. По дну низинки стлался ручей с рыжей водой, кое-где на склонах сквозь корку такыра проклюнулись зеленые стрелки травы: жизнь понемногу возвращалась на черно-коричневый полигон смерти. Оба — инженер и Павел — были в прозрачных пленочных скафандрах, перепоясанные ремнями антигравов.

— Команда «ноль»! — отрывисто произнес инженер, усилив мощность звукопередатчика. — «НОЛЬ»!

Паук вздрогнул, в нерешительности переступил на месте всеми шестью лапами, но выполнять приказ не спешил.

— Я же говорил. — Полуянов снял с пояса сетчатый карандаш радиомаяка. — Хорошо, что сумел вырваться оттуда. За сей подвиг мы попробуем тебя вылечить, дружище.

Всплеск радиоизлучения на определенной частоте заставил конкистадора подскочить вверх на добрых полтора метра, откуда он упал недвижимой массой.

— Забираем.

Они подхватили сорокакилограммового паука, запеленали в пластиковый мешок и упрятали в багажник поджидавшего их неподалеку куттера.

— Вези в лабораторию, Боря, — сказал инженер пилоту. — Мы скоро вернемся на своей малой тяге.

Павел посмотрел на часы: с момента сигнала наблюдателя о выходе конкистадора из Ствола прошло чуть более сорока минут.

Они достали бинокли и принялись рассматривать Ствол.

— Почему он белый? — спросил Павел спустя минуту. — Разве это его естественный цвет?

— Нет, он был голубовато-серым, каркас Ствола — силовое поле сложной конфигурации, а наполнитель — порошкообразная высокомолекулярная кремнийорганика. Никто не знает, почему цвет стен изменился, химики до сих пор заняты анализами.

— Вы пробовали подойти к стене, взять пробы?

— Анализы можно сделать и на расстоянии, но человеку к стене Ствола в обычных скафандрах не подойти — сработает базисная система безопасности ускорителя.

— Что это значит?

— При автоматических запусках ускоритель уходит в прошлое без людей, и, чтобы не допустить к нему наших хвостатых и бесхвостых предков, а также другую любопытную фауну, дабы сохранить им жизнь, в Ствол вмонтирован контур гипноиндуктора. При приближении к ускорителю всему живому внушается одна из самых простых деадаптирующих реакций: страх.

— И много таких систем безопасности?

— Три. Первая — сигнальная, это обычные предупреждающие световые и радиосигналы, вторая — гипноиндукция, третья — инфразвуковая, отпугивающая.

— И все три линии рассчитаны не на современную эпоху. В наше время от каждого способа есть своя защита.

— Я уже говорил, линии рассчитаны на социальный потенциал наших далеких предков. Разработка защитных барьеров уже оправдала себя как в прошлые запуски, так и в последнем эксперименте.

— Откуда это известно?

— По сведениям конкистадоров.

— Но у них же, сами говорили, при переходе из Ствола в наш мир стирается память.

— Стирается, но кое-что все же удается восстановить. Поэтому мы знаем почти обо всех точках выхода Ствола в другие времена. Первая из них — двадцать первый век, вторая — двадцатый, третья — десять тысяч лет назад и так далее. Более того, есть подозрения, что в Стволе находятся случайно попавшие в момент хронопрорыва люди. Во всяком случае, о двоих из них мы знаем точно: мужчина и женщина. О других сведения скудные.

— Почему же об этих двоих известны такие подробности?

— Не поверите. — Полуянов опустил бинокль. — Они, вероятно, наткнулись на штабель МК-батарей и прихватили с собой одну обойму. А вы, наверное, знаете, что МК-батарея излучает в радиодиапазоне на сверхнизких частотах. Конкистадоры по пеленгу всегда могут определить точно, где находится МК-батарея. Знали ли бедняги-пленники, что в их руках океан энергии, которой им с лихвой хватило бы на всю жизнь?

— И где эти двое сейчас?

— По самым последним донесениям — в мезозое и уходят все глубже и глубже. Пошли отсюда, сейчас будет коррекция.

Не успели они пролететь и сотни метров, как Ствол вдруг приобрел голубоватую окраску, потерял монолитную плотность скалы, стал водянистым, полупрозрачным. Гулкий удар прокатился над холмами, и тотчас же со всех сторон в Ствол вонзились огненно-зеленые стрелы, оставив после себя шлейфы изумрудных искр. Раздалось ядовитое шипение, перекрывшее все остальные звуки. Вторая волна зеленых молний с шипением и свистом накрыла Ствол. С холмов смело пыль, словно ударами исполинской плети.

Павел заметил, что огненные стрелы вылетали из черных труб, с угрозой глядевших на колоссальную трубу Ствола.

Шипение и свист стихли, на землю легла удивительная, неестественная тишина. Она угнетала, внушала тревогу, противоречила здравому смыслу, потому что такая тишина могла существовать только в вакууме, где отсутствует среда, передающая звук.

Павел оглянулся на спутника, терпеливо ждущего неподалеку. Инженер что-то сказал, но звука не было слышно, словно у Павла заложило уши или отказала рация. Тогда Полуянов махнул рукой вперед и включил антиграв. Павел устремился следом.

Через минуту они выскочили из «мешка» тишины: в ушах словно лопнула пленка, не пропускавшая звуки, и стали слышны шорохи, посвисты ветра, далекие удары, гонг, бормотание громкоговорителей и шумы каких-то машин.

— После разряда хронооптимизаторов — тех черных труб — в зоне разряда вокруг Ствола на полчаса образуется область белого шума, — пояснил инженер. — Молекулы воздуха «вибрируют» по закону фрактала, звуки в этой области гаснут мгновенно.

Они опустились у холма, в склон которого были врезаны двери Центра защиты.

— Последний вопрос, — заторопился Павел, видя, что Полуянов собирается идти по своим делам. — Для чего нужны эти коррекции?