Рай-1 - Дэвид Веллингтон

Сашенька попыталась утешить ее, вытирая слезы уголком одного из флажков.

– Тебя никто не учил? – Сашенька ходила на уроки каждый день, и они казались утомительными, но ей сказали, что это для ее же пользы.

– Незачем было. Мне не нужно уметь читать, чтобы выполнять свою работу.

– Я попрошу маму научить тебя. Но она очень занята. Не расстраивайся, если она забудет дать тебе урок.

Люда сильно побледнела, как будто эта мысль ее напугала.

– Твоя мама очень добра ко мне, она дает мне все, что нужно.

Оглядывалась ли она через плечо, когда это произносила? В воспоминаниях Сашенька смотрела вниз, на книгу. Впрочем, она не была уверена. То, что произошло дальше, случилось очень быстро, поэтому времени на раздумья не было. В дверь постучали. Очень тихо, но Люда повела себя так, словно рядом с ее ухом выстрелил пистолет. Она чуть не вскрикнула. Потом схватила Сашеньку за руку – очень крепко – и посмотрела ей в глаза.

– Ты должна делать все, что мы скажем, понимаешь? Ты должна быть хорошей девочкой.

Сашенька не понимала. Она увидела, как в комнату вошли мужчины, как в их руках появились пистолеты, и затихла. От одного из мужчин пахло кровью. Он надел бронежилет, но тот был не по размеру, и пряжки постоянно расстегивались.

Мужчины повели ее по длинному коридору туда, где совсем не было гравитации. Было бы здорово полетать по-настоящему, но ей не дали такой возможности. Вместо этого запихнули в ящик, который был больше ее самой. Она не хотела туда лезть и начала плакать. Мужчины посмотрели друг на друга, и, даже будучи крошкой, она все поняла. Если она будет слишком суетиться, если будет слишком шуметь, им придется ее убить.

От этого она только сильнее расплакалась.

– Вот, – сказала Люда и вложила Сашеньке в руки книгу. – Возьми свое маленькое сокровище. Возьми и будь хорошей, тихой девочкой, хорошо?

Люда погладила ее по лицу. Вытерла ей слезы и улыбнулась. Это помогло, хоть немного, хотя она уже знала, что Люда – одна из плохих людей.

Они закрыли крышку ящика, и она постаралась не заплакать.

61

Петрова почти сразу забилась в судорогах. Надо было это предвидеть, подумал Чжан. Но в прошлый раз он опробовал на себе. И не мог вспомнить, каково это было, – его мозг был отключен на все время.

Теперь он наблюдал, как дрожат губы Петровой, как в уголках рта скапливается пена. Ее руки дико метались по полу медицинского модуля. Каждый мускул ее тела дрожал. Казалось, она сейчас разорвется на части. Казалось, она умирает. Он мог только наблюдать и не дать ей причинить себе вред. Больше ничего.

Когда она немного расслабилась, он поймал себя на мысли, что ему очень хочется ее разбудить. Но она должна прийти в себя сама, и лучшей терапией было бы дать ей поспать, пока ее тело само не решит, что пора просыпаться. Жаль, времени у них в обрез.

Он поднял ее на ноги. Она не хотела вставать. Не сопротивлялась – для этого ей не хватало мышечного контроля, – но обмякла в его руках, и он едва не уронил ее. Ее глаза были открыты, но что бы она ни видела, куда бы ни отправилась, она словно старалась стать как можно меньше. Как будто пряталась.

– Черт, – выругался он вслух. Она была в беспамятстве. – Черт. Ну же, Петрова. Вернись. Вынырни.

Он чувствовал, как она дрожит. Не так, как раньше, в припадке. Просто дрожь. Мелкая дрожь страха. Пот струился по ее щекам и лбу, пульс скакал, кожа пульсировала – сердце гоняло пропитанную адреналином кровь к мозгу и конечностям. Она застыла на миг, впав почти в кататонию, желая избежать того, что он на нее обрушил.

Она исчезла, потерялась для мира. Попала в ловушку собственных воспоминаний. Он знал, что так может случиться. Флешбэки непостоянны и зависят от конкретного человека. Некоторые, пережив травму, становились замкнутыми и необщительными, но при этом могли почти нормально функционировать. Другие полностью уходили в мир внутри своего черепа. Он не знал, как долго может длиться воспоминание. Может, несколько минут, а может, и несколько часов.

Часов у них не было.

Он знал, что они должны выбраться. Как можно скорее покинуть «Персефону». Вернуться на «Артемиду», где он мог бы наблюдать за Петровой.

По крайней мере, ему повезло. Он изучил план корабля-колонии. Раньше он думал, что им придется пробиваться к шлюзу через орду каннибалов, но теперь он понял, как лучше действовать. Они могут отправиться на корму, дальше в недра корабля, к большому грузовому шлюзу за криохранилищем. Туда, где Эвридика построила свою катапульту, туда, где Петрова разрушила ее лазером. Выбраться будет нелегко, но у них есть шанс. Нужно только заставить ее двигаться. Каким-то образом.

Он снова попытался поднять ее, и она тяжело опустилась на пол, скрестив ноги. Ее глаза смотрели в никуда.

– Помоги мне, – сказал он. – Ты вообще меня слышишь?

Она не ответила.

Чжан присел на корточки и подхватил ее под мышки. По крайней мере, попытался. Как только он дотронулся до нее, она взорвалась от ярости: сжатый кулак ударил по лицевой панели его шлема, а ноги оттолкнули его от себя с такой силой, что он повалился назад, опрокинув тележку с медицинскими инструментами, которые всё звенели и звенели, падая на пол. Он дико взмахнул руками, стараясь не упасть на закрепленный на спине комплект жизнеобеспечения. Голова дернулась вбок так сильно, что он подумал, не получил ли травму. Чувствуя себя глупо, даже карикатурно, он поднялся на ноги.

Петрова забилась под смотровую кровать, подтянув колени к подбородку. И по-прежнему смотрела в пустоту.

– Мама, – прошептала она. Так слабо, что он едва ее услышал. – Мама, забери меня. Найди меня. Пожалуйста.

Чжан позволил себе короткую передышку. Он взял ее шлем. Впервые заметил, что ее рука все еще привязана к койке. Правильно. Он вышел из виртуальной реальности в тот момент, когда она собиралась ампутировать палец. Что ж, пусть остается прикованной. Хотя бы временно. Прежде всего нужно подготовить ее к выходу в открытый космос. Он нашел ее перчатки и надел одну из них на скованную руку. Пристегнет к скафандру позже. Чтобы надеть перчатку на свободную руку, пришлось потрудиться, но он справился. Затем он осторожно опустил шлем ей на голову и защелкнул.

Тогда она закричала.

62

Крышка ящика опустилась, и внезапно это оказался не ящик, а гроб, в