Последний шанс - Полина Ром

попа, наоборот, – округло-упругая и не слишком большая. Этот самый поворот – сперва одним, а потом и другим боком к зеркалу – окончательно убедил её в том, что ей не показалось: тело действительно имело потрясающе ровный цвет кожи, который не нарушался ни единой родинкой, ни шрамиком, ни царапиной, ни прыщиком.

С потолка мягкими струями хлынула вода.

Она смахнула с лица льющуюся влагу, повернула голову влево-вправо, рассматривая точёную шею и чёткую линию подбородка. Появилось даже какое-то лёгкое раздражение: ей хотелось найти хоть один, пусть и совсем крошечный, дефект. Но – нет. Ничего такого на теле не находилось.

Тёплая вода все текла с потолка, и непонятно чем огорчённая Татьяна скомандовала:

– Мыло!

Санблок не только исправно снабдил её мылом и мочалкой, но и по собственной инициативе предложил высушиться, уточнив, что если она желает полотенце – то можно получить и полотенце. Татьяна предпочла попробовать то, что она не без внутренней усмешки назвала про себя «камерная сушка»: потоки воздуха, тёплые и ласковые, действовали, казалось, целой командой.

Все ещё любуясь собой в зеркало, Татьяна пронаблюдала, как её тёмные волосы под действием этих самых струй аккуратно расчёсываются и укладываются по плечам мягкой волной. Через несколько минут в абсолютно сухом санблоке она получила точно такой же новый и чистый комбинезон с балетками и комплектом белья.

Тело, безусловно, чужое, молодое и гибкое, было совершенно новым, а вот привычки у этого тела оказались весьма старомодными. Вернувшись в каюту, Татьяна села у стола и задумчиво скомандовала:

– Чёрный кофе, одна ложка, и два сахара…

Глава 4

Кофе на Земле не употребляли уже несколько сотен лет...

– Побочный эффект от борьбы с сорняками. Кроме кофейных деревьев погибло около ста сортов различных окультуренных растений. Разумеется, всему этому легко нашли замену, так что люди не голодали.

– «Не голодать» и «получать от еды удовольствие» – это, всё-таки, разное, – печально сказала Татьяна. И со вздохом добавила: – Какой-то напиток на замену кофе все рано существовать должен.

– Разумеется. Я рекомендовал бы вам кофин.

– Кофин? Что это такое?

– Довольно сложная смесь органических ингредиентов – различных трав, листьев, семян и корней, – которая являлась самым употребимым напитком. Прекрасный природный энергетик. Запасы у нас достаточно большие, а также на корабле содержатся семена, и все это можно будет выращивать в нужных количествах.

– Что ж, давай пробовать кофин.

Тёмно-коричневый напиток пах совсем не плохо, по виду напоминал скорее крепкий чай, а на вкус показался Татьяне отвратительным: очень терпким, с ярко выраженными кислыми нотами и остаточной горечью во рту.

– Что ты ещё можешь предложить?

– Чай. Есть несколько сортов.

Этим ей и пришлось удовольствоваться. Пила она молча, недовольно морщась и пытаясь сообразить, а чем, собственно, она будет заниматься здесь, на корабле. Так ничего толком и не придумав, она обратилась к Платону:

– Как долго я буду лететь до планеты, на которой ты собираешься меня высадить?

– Шесть месяцев, три дня и восемнадцать часов.

– И чем я должна заниматься эти шесть месяцев?

– Учиться…

Как оказалось, разработана достаточно серьёзная программа обучения, включающая в себя ещё и такие вещи, как совместное времяпрепровождение с другими симбионтами.

– Вы должны не просто познакомиться, а стать членами одной команды. Всего таких команд будет две, и кто в какую войдёт – я решу в процессе вашего взаимодействия.

– Зачем две команды? – искреннее удивилась Татьяна. – Мы должны будем конкурировать?

– Нет, каждая из команд отправится на свою планету.

– Ага… То есть ты высадишь нас в разных местах?

– Да. Я высажу вас там, где, по последним сведениям, сохранились остатки колоний. Возможно, вливание новой крови поможет сберечь цивилизацию.

– Хорошо, с чего мы начнём?

– Сегодня вы получите матрицу языка. Это может вызвать некоторые неудобства: головную боль, тошноту и дезориентацию в пространстве.

– А на каком языке говорят там, куда ты меня отправишь?

– Язык называется эсперанто. Это общеупотребимый во всём мире язык. Сейчас уже не осталось носителей каких-либо языков, сохранились только тексты и записи в памяти искусственного интеллекта. Именно поэтому я так легко могу общаться с вами и выходцами из других стран и другого времени.

– И что, когда мне наложат эту матрицу – я сразу заговорю на эсперанто?

– Не совсем так, Татьяна. После наложения матрицы вам понадобится языковая практика. У вас появятся достаточно обширный словарный запас и знание орфографии, пунктуации и всего остального, что требуется. Но вот говорить на нём сразу вам будет непривычно: эсперанто изрядно отличается от русского, поэтому после процедуры вы останетесь в каюте и проведёте здесь несколько дней, общаясь со мной. Как только произношение ваше станет достаточно приемлемым, вы будете вольны общаться с другими симбионтами столько, сколько захотите. У вас будут совместные занятия, обеды, ужины, визеопутешествия, сексуальные контакты, концерты и всё, что вы пожелаете.

– А завтрак сегодня будет?

– Я рекомендовал бы воздержаться.

– Ну что ж, куда я должна пойти?

– Никуда. Лягте на спину, закройте глаза и постарайтесь расслабиться…

Упругий диван под ней начал странно выгибаться, и через несколько мгновений Татьяна оказалась в довольно удобном кресле в полулежащем положении. Откуда-то из стены выдвинулся гибкий шланг, заканчивающийся голубоватой прозрачной пластиной. Как только пластина коснулась её лба, она почти мгновенно потеряла жёсткость и медленно растеклась по лбу, поплыла вниз, закрывая ей глаза, точно совпадая с каждой впадинкой и выпуклостью, а два отростка медленно скользнули к вискам и дальше, за уши, затем, обвив раковину, «втекли» в слуховой проход.

На мгновение стало невыносимо тихо, а потом откуда-то издалека раздался странно пульсирующий гул. Спокойный, не раздражающий, почти монотонный. От того, что кресло идеально скопировало тело, Татьяна перестала ощущать его под собой, и некоторое время ей казалось, что она лежит в центре бассейна, где совершенно сухая вода чуть покачивает её. В какой-то момент она поняла, что засыпает, но противиться не стала.

Очнулась Татьяна от привычного голоса Платона:

– Для вас приготовлен напиток, Татьяна. Рекомендую его выпить сразу же.

Самочувствие у неё было не таким бодрым, как с утра, но тем не менее ни головной боли, ни тошноты Татьяна не чувствовала. Напиток в этот раз