Великое замерзание. Шестая книга - Ленар Гиниятович Хатбуллин

лишения. Свобода несет грусть, но и счастье, что выбрался из клетки, нашёл открытия, – описывает. – Эйфория от того, что хлынули слова. В них тонешь, уходя под воду идей. В силах утопить разум. Много тех, кто выбирает плен, узнав, что таится за пределами знания.

– Тех, кто вернулся самостоятельно, принимают или наказывают? – вопрос.

– Следует наказание, бунт не остается без внимания. Чтобы остальные видели, что будет, если покинут тюрьмы и начнут мыслить. Любые действия в сторону свободы разрушают облик гражданина в глазах государства. Принимая обратно, отключают от новостей, чтобы помучить, – вспоминает. – Насладившись пыткой, подключают, используя программы, вызывающие зависимость, уход от реальности в радость, несущую душевную боль. Если попался в сети, знаешь, разум не крепок, то лучше оставаться, думать простые фразы, чтобы оставить разум работающим в пол-оборота, чем включать на полную силу. При плавном входе в пределы мыслей, ум не устает, может привыкнуть к напряжению.

– Это страшно. Как это происходит? И как не попасть в списки?

– Мозг, не привыкший к мыслям, слаб в первое время, – сестра отвечает. – Не включается в работу. Тогда происходит отключение от сети, соединяющей людей, которые не имеют общего со свободой. Они зависимы от того, что скажут, ведь желают быть в строю. Иначе изгнание, если не находится в общественном сознании. Точного ответа, как жить без него, нет. Люди привыкают, вживляются, что не вырываться из обыденности.

– Кажется, люди похожи друг на друга. Не понимаю, почему хотят сделать одинаковой толпой. Для чего?

– Легче управлять, ведь совпадают во всем, в чем отличались. Сравнимо с отарой овец. Им главное покой, не стресс: в дикой природе тяжело избежать зверей, а вот с человеком проще. Теряются особенности, свобода, – Астра думает. – В обществе, общность людей становится не отличимой от правил, единственно верных. Иначе не помыслить характеры людей. Легче свести в линию, чтобы управлять пешками. Не выделять остальные фигуры.

– Я понял. А мы свободны или также идут на поводу у кого-то?

– Тебе, как видится? Мы восстали против Меркурия и Марса, Земли, которая не довольна, что убили мусорщика. Учитывая, как проводили выстрелами. Есть один путь, – указывает на орбитальную станцию, – останемся на время: в лагере беженцев нам не рады. Зачем возвращаться, если подозрения не сработают? Мада умерла. Мы предоставлены себе. Полная свобода действий.

– Не поспоришь, – кратко отвечаю, понимая, что нет выбора.

Направляю космический корабль решительным движением к станции, чтобы решить вопросы, связанные с дальнейшей судьбой…