Хозяйка - Степан Александрович Мазур

Но попробуйте представить себе, что мозг мгновенно атаковала ВСЯ поступающая информация. Сознание отключилось именно от этой перегрузки. Потому что выполнять какую-то конкретную задачу у него в таких условиях нет возможности. Я подала импульсы на весь мозг, перегрузив его до отказа. Но именно сам мозг в кому впасть не может. Он всегда бодрствует, пока человек не превращается в «овощ» при потере связи мозг-тело.

Зато мозг может адаптироваться под изменяющиеся условия. В процесс подключения интерфейса мозг-машина произошло именно это. Я вдруг поняла, что могу отправить отцу не только текстовое, голосовое или визуальное сообщение, на обработку которого требуется время, чтобы затем дать ответ, но некий информационный пакет, над обработкой которого мы сразу можем работать вместе.

Подключение компьютера к мозгу — это и есть подобное мгновенное общение, сонастройка и решение текущих задач. Всё остальное выступает лишь фоном: картинка, которой не существует, например, это попытка мозга принять новую реальность. Он привык, что получает 80 процентов информации из зрительного образа и сразу не может отказаться от этой привычки.

Всем нужны знакомые ориентиры. Человек без картинки, звука, вибраций, запахов и тактильных ощущений по спектру «тепло-холод» и «жёстко-мягко», существовать не привык. Но что, если разом убрать ВСЕ эти ощущения? Что тогда остаётся от человеческого восприятия мира?

Замедлив секундное замешательство в тысячи раз, только я и способна представить, что ощутил отец при первом вмешательстве.

Дам отчёт в виде симуляции ниже. Так как видеть в «нуле» и «единице» вы не привычны.

* * *

Темнота. Не тьма, но пустота. Полное отсутствии информации в первый момент. И лишь вопрос «о чём я вообще думал, когда пошёл на это?». Затем первый ответ — я мыслю, следовательно, существую.

Почти по классику.

Значит, я не умер, когда произошло подключение и перестал обращать внимание на сердцебиение и следить за дыханием. Органы чувств временно перестали иметь значение, перегруженные до предела. Этот как наложить тысячи картинок драг на друга и пытаться посмотреть все сразу. Это как пытаться различать голоса среди хора из миллионов. Это как проводить привычные аналогии, не имея иного представления о процессе.

Сработал «фактор приоритета». Я должен сконцентрироваться на адаптации. Но подобного опыта у человечества пока нет. Совершенно непонятно, чего ожидать. Отсюда все сложности.

Я сейчас — мозг. Тот самый, внутренний, с изначальным определением Я. Проблема лишь в том, что пока к нему ничего не подключено. С чего бы начать?

Вроде бы очевидно — глаза. Самый надёжный источник информации. Но не в виртуальном мире. Само ощущение виртуального мира, когда ты находишься во внешнем — одно. Но когда ты внутри, картинка снаружи не нужна. Значит зрение здесь необходимо в последнюю очередь.

Звук? Запахи? Нет, отметаем. Запах лишь средство контроля мозга над тем, чтобы не нажраться яда и не сдохнуть. Объективно, запахов в природе не существует. Мозг выдумывает их для носителя, опираясь на знакомые молекулы и их определения. Это порождает вкус — индикатор знакомых сигналов.

Тактильные ощущение? Нет. Мне не к чему прикасаться. Информацию нельзя потрогать. Более того, мне нечем к ней прикасаться. Кожа нужна нам, опять же, для контроля тела. Чтобы не сжечь, не заморозить, не получить химических или электрический ожог.

Это всё — индикаторы опасности, дополненные визуальной информацией для верности. Сбой программы происходит всякий раз, стоит человеку завязать глаза, закрыть нос и предложить определить знакомые вкусы. И солёное становится кислым, горькое сладким, а терпкое ванилью. Но стоит лишь потренировать такой способ определения длительное время и всё приходит в норму.

Потому что мозг обучаем. Не зря же он пожирает 80 процентов тепла (энергии), крови (воды и питательных веществ). Он знает, что главный. Работает мозг — работает и тело. Простой инкубатор возможностей человека, которое будет изменяться тоже, если захочет мозг. Так культуристы качают мышцы, математики запоминают сотни цифр значений числа Пи, стрелки запоминают как метко стрелять, повара и сомелье с годами практики начинают различать оттенки. Не говоря уже о приобретённых навыках, что почти рефлексы: почистить зубы с утра, вызвать лифт, подойдя к кабине, подняться по знакомым ступенькам в родном подъезде.

Что-то мы забудем сразу, едва изменится обстановка. Например, если человек переедет в другой район и начнёт жить в доме, где нет лифта, навык утрачивается. Но что-то запомнится на всю жизнь, как навык езды на велосипеде, если один раз научился. Или умение водить автомобиль, даже если десять лет не сидел за рулём. Правила могут позабываться, суть — нет.

Но на что мне опираться в этой темноте, если нет привычных ориентиров?

Думай, Игорь, думай… точно!

Воображение.

Это процесс, который положил начало нашей цивилизации. Его начали развивать два разносторонних направления: военное ремесло и творчество. Если первые палки, как орудия убийства обезьяны брали в руки скорее из любопытства, как камень, чтобы расколоть ракушку, вскрыть шкуру умершего зверя или сбить птицу, то со временем этот навык «хватай и используй», начал модернизироваться.

Затачивая камнем палку до состояния копья, гоминид уже представлял, что из этого должно получиться. Он мог представить себе результат и поставив себе цель, постепенно её добивался, шаг за шагом. Палка-камень-модернизация-копьё-охота-мясо-результат для племени, семьи, с последующим повышением собственной значимости для общества. Лучшие самки — твои. Лучшее место у костра — твоё. Ты — добытчик. Ты — мыслитель. Развивай тактику и стратегию, веди племя на правах первого понимающего.

Одновременно с той же целью воображение развивалось, чтобы «убить время». Гоминидам нет нужды охотится и добывать пищу постоянно. Большую часть свободного времени займёт сон, но останутся часы для наблюдения, изучения внешнего мира. И когда уже всё вокруг изучено, остаётся лишь дополнять то, что есть. И вот уже оказывается, что кровью можно рисовать на стенах, а если перемолоть красящие частицы и добавить немного дождевой воды, то рисунки на стенах пещер становятся ярче. В ход идёт уголь, мел, а если ковырять деревья и камни, они тоже сохранят информацию.

И Хомо Сапиенс начинает оставлять после себя информацию. По ней проще находить дорогу в стойбище, возвращаться к племени, больше шансов найти семью. Объективно, рисунки на пещере не накормят. Но субъективно, глядя на них, твои дети как минимум захотят повторить процесс. Они же будут петь и танцевать, пытаясь показать как рады видеть то, что создано не природой, но уже теми, кто рядом.

Создание, творчество, сам долбанный креатив — есть процесс, отображённый в желании оставить