Тимоти Зан - Путь уцелевшего

– Понятно, – сказал Джинзлер, покосившись на Фису. – А что насчет моих спутников?

– Они должны ждать, пока мы не закончим.

Фиса всхлипнула.

– Пожалуйста, – прошептала она. – Пожалуйста. Нет.

– Вы не можете оставить нас здесь одних, – присоединился к ней Берш. – Прошу вас, посол Джинзлер.

Джинзлер поморщился. Ему было очень неловко.

– Я понимаю вашу обеспокоенность, Защитник, – сказал он. – Но мои спутники… они отнюдь не те, кого можно назвать героями…

– А нам здесь и не нужно героев, посол, – мрачно ответил Прессор. – Присутствие ваших спутников на переговорах не требуется, и… они нам не нравятся.

– Конечно, – торопливо сказал Джинзлер, – но я имел в виду лишь то, что оставаться здесь в одиночестве для них будет тяжким испытанием. Кроме того, – добавил он, – веритель Берш и другие джеруны проделали долгий путь, чтобы отблагодарить вас за свое освобождение из рабства вагаари много лет назад. Я знаю, что им очень хотелось бы присутствовать на переговорах.

Долгое время ответа не было. Джинзлер стоял, поддерживая Фису и мысленно скрестив пальцы.

– Хорошо, – сказал, наконец, Прессор. – Они могут сопровождать вас при условии, что будут молчать. Вы ручаетесь за их поведение?

– Да, – твердо ответил Джинзлер. – Никто из нас не хочет причинять вам вред. Мы здесь лишь для того, чтобы помочь.

Прессор фыркнул:

– Ну, разумеется.

Одним аккуратным движением меча Мара вырезала из стены кабины кусок в двадцать квадратных сантиметров, не повредив то, что располагалось за ним. Кусок металла упал внутрь кабины, но Люк Силой подхватил его в воздухе.

– Отлично, – сказал он, опустив обломок на пол. Из вырезанного отверстия хлынул поток теплого воздуха. – Посмотрим, что там у нас.

– Куча проводов. – Мара выключила меч и приблизилась к стене.

Люк подошел к жене. Она была права: в маленьком отверстии было видно не меньше восьми кабелей разных цветов, переплетенных друг с другом.

– Прессор не шутил, кабели действительно обмотаны вокруг кабины, – заметил Люк.

– Да уж, – согласилась Мара, попробовав оттолкнуть один из кабелей. Он отошел от стены не более чем на сантиметр.

– Туго натянуты. Мы не сможем оттянуть их достаточно далеко, чтобы пролезть между ними.

– И что бы это дало? – спросил Драск. – Даже если мы вылезем из лифта, все равно останемся висеть в шахте.

– Да, но пока мы не попадем под репульсорные лучи, с нами все будет в порядке, – возразил Люк. – И придется иметь дело только с гравитацией корабля. А в шахте должны иметься служебные лестницы, по которым мы сможем спуститься.

– Только добраться до них не позволяют кабели, – едко заметил Драск. – Есть еще идеи?

– Мы и с этой еще не закончили, – ответила Мара в том же тоне. – Как думаешь, Люк, мое отверстие лучше сделать с противоположной стороны?

– Да, – согласился тот. – Будет лучше, если мы встанем спина к спине.

Подойдя к противоположной стене, Мара снова включила меч. С аккуратностью дроида-хирурга она начала прорезать второе отверстие.

– И чего мы этим добьемся? – пожелал знать Драск.

– Если все сделаем правильно, то выберемся отсюда, – ответил Люк.

– А если нет, – добавила Мара, – то, по крайней мере, это будет быстрая смерть.

Драск ничего не ответил.

Страж поднес индукционный измеритель к нижнему краю задней стены и выпрямился.

– Ну? – спросил Фел.

– Верхний репульсорный кабель огибает угол вот здесь, – доложил штурмовик, сделав пометку синтеплотью из тюбика. – Он в чуть худшем состоянии, чем тот, который идет от верхнего генератора – наводки от поля заметно сильнее.

– Точно. – Фел обернулся к Крюку, проверявшему измерителем стену у двери. – Там есть что-нибудь?

– Есть, но ничего многообещающего, – ответил штурмовик. – Если Страж прав насчет разницы в уровне утечки, то, вероятно, обе группы кабелей пересекаются прямо за дверью.

– И если мы попытаемся ее открыть, то оборвем одну из цепей, – предположил Фел.

– На самом деле мы можем оборвать обе одновременно, – сухо сказал Страж. – По крайней мере, теоретически. А на практике, скорее всего, полетим и врежемся во что-нибудь твердое еще до того, как оборвется вторая цепь.

– Попытаемся этого избежать, – постановил Фел, стараясь исключить из голоса ноты сарказма.

Внешне небрежное отношение штурмовиков к ситуации лишь казалось таковым. На самом деле они, как и командир, напряженно обдумывали сложившееся положение и возможные пути выхода из него.

– Есть у кого-нибудь предложения, не сопряженные с риском для жизни и здоровья?

На несколько секунд кабина погрузилась в молчание. Потом Смерч откашлялся.

– Я не такой эксперт в технике, как Страж или Крюк, – сказал он, – но если отвести часть энергии на один из репульсоров, не должно ли это уменьшить силу второго луча?

Фел задумчиво потер щеку. Вариант выглядел заманчивым…

– Страж?

– Не думаю, – ответил штурмовик. – Только не через кабели питания.

– Но мы можем задействовать кабели управления, – предложил Крюк. – Если с их помощью перераспределить подачу энергии, то, вероятно, можно опустить лифт на дно шахты.

– Верно, – согласился Страж. – Это, разумеется, в том случае, если кабели управления тоже обмотаны вокруг кабины. Думаете, местные настолько опрометчивы, что сделали нам такой подарок?

– Не знаю, – сказал Фел. – Давайте проверим.

Место, куда Эвлин привела гостей, напомнило Джинзлеру столовую на станции связи Комра: унылое помещение без иллюминаторов с безликими металлическими стенами. Из мебели присутствовал только длинный стол и несколько простеньких стульев. На дальнем конце за столом восседал темноволосый человек лет пятидесяти с морщинистым угрюмым лицом, в одежде такой же непритязательный, как и у девочки.

– Добрый день. – Джинзлер слегка поклонился, пытаясь припомнить манеру речи дипломатов в голодрамах, которые он смотрел в те дни, когда такие развлечения еще интересовали его. – Я имею честь приветствовать Защитника Прессора?

– Да, – подтвердил Прессор. Его взгляд скользнул по Фисе и джерунам, задержавшись на секунду на волкилах, после чего снова обратился к Джинзлеру. – Присаживайтесь.

– Благодарю вас. – Джинзлер примостился на стуле в середине стола. Фиса присела рядом. Берш и второй джерун, вероятно, чувствуя, что им здесь не рады, заняли места в дальнем конце, как можно дальше от Прессора.

– Буду с вами откровенен, господин посол, – заявил Прессор. – Прежде всего, я вам не верю. Никому из вас. Вы явились неожиданно и без предупреждения, вторглись на мой корабль, даже не попытавшись выйти с нами на связь.

– Я понимаю вашу обеспокоенность, – сказал Джинзлер, – но суть в том, что мы даже не подозревали, что на борту кто-то есть. И, если бы не джедаи, мы так и не узнали бы этого, пока не встретились с Эвлин.

– Верно, – прошептал Прессор. – Ладно, пока оставим это. Сейчас хотелось бы услышать, почему я должен допустить вас в наш мир?

Джинзлер едва заметно улыбнулся. Это звучало почти знакомо. Возможно, Прессор заимствовал свою "дипломатическую манеру" из тех же голодрам.

– Хотите сказать, почему вы должны оставить нас в живых? – уточнил он. – Именно это означает ваш вопрос?

По крайней мере, Прессору хватило совести покраснеть.

– Да, именно это я и имел в виду, – неохотно признался он. – Можете ли вы предложить что-нибудь такое, ради чего я пошел бы на риск поставить под удар свой народ?

На дальнем конце стола Берш пошевелился. Джинзлер бросил на него предупреждающий взгляд, и джерун промолчал.

– Я не знаю точно, что с вами произошло, – сказал Джинзлер, снова повернувшись к Прессору, – но, несомненно, вы долгие годы терпели тяжкие лишения. Я – все мы – явились сюда в надежде положить конец этим лишениям.

– И что потом? – спросил Прессор. – Торжественное возвращение в Республику? Большинство из нас вызвались добровольцами в эту экспедицию только ради того, чтобы сбежать из государства, в которое вы предлагаете нам вернуться.

– Сейчас это уже не та Республика, которую вы покинули, – сказал Джинзлер. – Наше государство – Новая Республика.

– И что, у вас больше нет раздоров между политическими фракциями? – спросил Прессор. – Больше нет бюрократии? Ваши правители мудры, великодушны и справедливы?

Джинзлер ответил не сразу. Да и что он мог ответить?

– Конечно, у нас все еще есть бюрократия, – осторожно сказал он. – Без нее невозможно управлять государством. Есть и раздоры между фракциями. Но нам уже пришлось испытать на себе другой вариант: власть единой, монолитной Империи. И большинство предпочло демократическую альтернативу.