Дети Божии - Мэри Дориа Расселл

но теперь все внимание его переключилось на Кандотти, как и внимание Жосеба Уризарбаррены, прислонившегося к невысокой стенке, отделявшей квартирку Сандоса от лестницы в гараж. Дэнни Железный Конь также бросил короткий взгляд на Джона, но промолчал, глядя на Сандоса, не находившего себе места в комнате, сердитого и заведенного.

Под общим внимательным взором Джон опустил глаза.

– Я просто не мог…

– Забудем, – отрезал Сандос. – Джентльмены, я перестал быть иезуитом сегодня в девять часов утра. Меня проинформировали о том, что если я могу уйти из Общества или Корпорации, каким бы чертом его сейчас ни называли, то тем не менее остаюсь священником в вечности. Кроме экстренных ситуаций, мне не позволено совершать таинства без особого разрешения епископа диоцеза. Я не буду хлопотать о подобном разрешении, – проговорил он, обводя присутствующих взглядом. – Таким образом, теперь я являюсь vagus, священником, не имеющим полномочий и власти.

– С чисто технической точки зрения ваша ситуация во многом похожа на ту, в которой находятся многие из нас после прещения. Конечно, иногда нам удается истолковать понятие экстренной ситуации в свою пользу, – дружелюбным тоном отметил Дэнни. – Так. И каковы ваши дальнейшие планы?

Морская свинка, разбуженная ходьбой Эмилио, пронзительно засвистела. Перейдя к кухне, он бросил в клетку кусок морковки, даже не замечая, что делает.

– Я останусь здесь, пока не возмещу все потраченные на меня средства.

Железный Конь невесело улыбнулся:

– Дайте подумать. Неужели старикан подал вам подробный перечень всего, что было потрачено на вас с первого дня обучения? Вы, шеф, не обязаны возмещать эти расходы.

– Кроме того, он не имеет права требовать с вас плату за эти модные ортезы, – добавил Шон сквозь сухую улыбку. – В наши дни компания прекрасно работает со страховщиками. Вы учтены.

Сандос остановился и сначала посмотрел на Дэнни, a потом на Шона.

– Благодарю вас. Иоганн Фелькер ознакомил меня с моими правами. – Услышав эти слова, Джон Кандотти выпрямился, однако, прежде чем он сумел что-то сказать, Сандос продолжил: – Существуют, однако, некие чрезвычайные долги, за которые я считаю себя ответственным. Я намереваюсь выплатить их. На это может уйти какое-то время, но за мной сохраняется пенсия, и я выговорил себе оклад, равный окладу полного профессора лингвистики в Фордхэме на время существования этого проекта.

– Итак, вы остаетесь здесь, хотя бы на какое-то время. Хорошо, – заметил удовлетворенный Жосеба, тем не менее не собираясь уходить.

Дэнни Железный Конь также устроился поудобнее, умудрившись каким-то образом угнездиться в маленьком деревянном кресле.

– А как насчет изучения к’сана? – спросил он Сандоса. – Навеки его не упрячешь, шеф.

– Да. Я не могу этого сделать. – Все помолчали. – Возможно, когда мы закончим эту работу, пойду в Неаполь и устрою пресс-конференцию, – продолжил Сандос с деланой бравадой. – Я признаюсь во всем. Объявлю, что ел младенцев! Может быть, мне повезет и меня линчуют.

– Эмилио, прошу тебя, – начал Джон, но Сандос, не обращая на него внимания, выпрямился, являя Испанца.

– Джентльмены, – проговорил он, возвращаясь к насущной теме. – Я не просто оставляю священство. Я вероотступник. И если вы не намереваетесь общаться со мной, в подобном случае…

Дэнни Железный Конь безразлично повел плечами.

– Не вижу никакой разницы. Я здесь для того, чтобы изучать языки. – Подняв брови, он вопросительно посмотрел на присутствующих, закивавших в знак согласия, а затем обратил свой взгляд к Сандосу.

Послышался общий неровный вздох, засвидетельствовавший легкое ослабление напряженности. Сандос постоял еще несколько мгновений, а потом присел на край собственной постели, молчаливый и бдительный.

– Хорошие портки, – помолчав, заметил Дэнни.

Застигнутый врасплох, Сандос поперхнулся смешком и посмотрел вниз: синие джинсы, белая рубашка в узкую синюю полоску. Ничего черного.

– Сама синьора Джулиани выбирала, – отметил он не без гордости. – На мой взгляд, все великовато, но она говорит, что сейчас носят именно так.

Радуясь перемене темы, Джон проговорил:

– Ну да, теперь все носят свободную одежду.

Впрочем, на бесплотном теле Сандоса любая одежда была бы свободной, внезапно сообразил Джон. Эмилио всегда был невелик ростом, но теперь он снова казался изможденным – почти таким же, каким вышел из госпиталя. Очевидно, следуя той же линии мысли, Железный Конь заметил:

– А вообще-то, шеф, вам не худо бы и малость мясцом обрасти.

– Это мое дело, – недовольным тоном бросил Эмилио, вставая. – Ну, хорошо. Перерыв закончен. У всех есть работа.

Он направился к своему звукоанализатору, явным образом прекращая разговор. Жосеба встал, Шон шагнул к лестнице. Поднялся на ноги и Джон, но Дэнни Железный Конь, неподвижный, как скала, остался сидеть, заложив руки за голову.

– Одна моя нога весит больше вас, Сандос, – сказал он, оглядывая Эмилио с головы до ног лукавыми черными глазками, небольшими на изрытом оспинами лице. – Вы вообще едите?

Джон попытался жестом помешать Дэнни в такой сомнительной форме проявлять заботу об этом человеке, однако Сандос развернулся на месте и едким, но четким для восприятия тоном проговорил:

– Да, ем. А вы, патер Железный Конь, находитесь здесь для того, чтобы изучать руанжу и к’сан. Не помню, чтобы вас приглашали сюда в качестве медсестры.

– Ну, это хорошо, потому что подобная деятельность меня не привлекает, – любезно согласился Дэнни. – Но если вы едите и выглядите при этом именно так, как сейчас, у меня невольно возникают подозрения о том, что вы подхватили на Ракхате ту же самую дрянь, от которой скончался Д. У. Ярброу. И которую Энн Эдвардс до самой гибели так и не сумела определить, так?

– Иисусе, Дэнни! – взорвался Шон, Жосеба поглядел на него, а Джон воскликнул:

– Ради бога, Дэнни! Какого черта ты добиваешься?

– Я ничего не добиваюсь, а просто говорю!

– Я просидел в карантине много месяцев, – промолвил Сандос, бледнея на глазах. – Меня не выпустили бы из больницы при малейшем подозрении на болезнь. Разве не так?

– Конечно, не выпустили бы, – сказал Джон, бросая убийственный взгляд на Дэнни. – Эмилио, ты прошел все известные науке анализы и исследования. Тебя не выпустили бы из больницы, если бы существовал хоть один шанс на то, что ты привез на Землю что-то опасное.

Пожав плечами, Дэнни поднялся на ноги и немедленно отмахнулся от собственной идеи:

– Нет, Кандотти прав. Это действительно невозможно. Забудем мои слова.

Но было уже слишком поздно. Тонкий стон засвидетельствовал, что возможность в полной мере обрушилась на Сандоса.

– O боже мой. Селестина и… Боже мой, Джон. Если я привез на Землю что-то ужасное, если она заболеет…

– O нет, – простонал Джон и попросил: – Эмилио, никто не болен! Перестань, тебе не в чем винить себя! – Но пока он переходил комнату, Сандос уже расклеился, и поскольку никто ничего с этим