Сборник - Star Wars: Байки из кантины Мос Айсли

– Твои дроиды! – рыкнул бармен. – Пусть обождут на улице. Таких мы не обслуживаем. У нас тут приличный бар для органических существ, а не заправочная станция.

Сидящий в нескольких шагах от них Тревагг согласился от всего сердца. И без них было трудно сохранять ясность мысли, когда с одной стороны его тормошила Ночная лилия, мягкая, беззащитная и смешливая, а с другой – волнами накатывали темные вибрации убийц.

– Вам лучше остаться у флаера, – спокойно произнес мальчик. – Не нужно напрашиваться на неприятности.

Излишняя вежливость, по мнению Тревагга. Ц3ПО только выглядел человекообразным, а Р2Д2 таковым даже не притворялся.

Тем временем старик уже добрался до стойки и теперь о чем-то шептался с престарелым монастырским пилотом. Готал прислушался, но музыка заглушала слова. Еще больше мешал негромкий мягкий голос Ночной лилии, в котором слышались незнакомые нотки. Она раз за разом спрашивала, действительно ли он так глубоко любит ее.

– Конечно, люблю. Разумеется, – убеждал Тревагг, следя, как старик-джедай заводит разговор уже с вуки.

Он посчитал, что можно оставить наблюдение на некоторое время, и повернулся к спутнице, сжал ее ладони в своих.

– Ночная лилия, ты значишь для меня… все. Все на свете.

Ее губы округлились в беззвучном ошеломлении. Она глядела ему прямо в глаза.

– Просто невероятно, что мы могли встретиться вот так просто, что ты вдруг пришел в мою жизнь…

Он прикинул, удастся ли удрать на минутку, вызвать полицию. Но нет, если он хотел получить деньги, нужен был посредник. Ускользнуть, связаться с Юбом Вегну… нет, сначала поговорить с наемником на случай, если Балу сам выследил старика.

Вспышка эмоций, иррациональная ярость и агрессия пьяного обрушились неожиданно, и почти сразу начался шум. Повернувшись, Тревагг к своему ужасу увидел, как зловещий доктор Эвазан решил схватиться с фермерским юнцом и уложил его с первого же удара. Бармен Вухер нырнул под стойку с воплем:

– Никаких бластеров в моем заведении!

Кто-то схватился за оружие.

Взрыв ощущений в рожках Тревагга по силе не уступал песчаной буре. Одно гладкое движение, и в руках старика оказался словно идущий из ниоткуда пронзительно яркий луч света. Точный удар, и отрубленная конечность со стуком упала на пол. Крови практически не было. Ночная лилия издала пронзительный визг ужаса. И тишина – не от шока, из осторожности, когда каждый участник заново оценивает ситуацию.

Квартет вновь завел музыку. Возобновились разговоры. Раненого повели куда-то вглубь кантины. Маленький помощник Вухера, Накхан, больше известный как продавец быстрой еды на рынке, унес руку. Старый джедай поднял своего юного спутника и ушел вместе с вуки к столу, за которым их ждал темноволосый кореллианин со шрамом на подбородке. Тревагг осознал, что в него вцепилась напуганная Ночная лилия, и все инстинкты разом взревели, что сейчас самое время начать победное наступление. К сожалению, самое время было и послушать, дотянуться до четверки всеми чувствами, обостренной сосредоточенностью охотника вычленить каждое сказанное слово.

– Тебе нужно что-нибудь для успокоения, цветок мой, – объявил готал, высвобождаясь из объятий дрожащий девушки, и, не дожидаясь ответа, пошел к стойке.

Поверх задорного ритма музыки и гула толпы он прислушивался к разговору. Задержавшись у бара, выхватил из общего фона обрывок: «…в систему Алдераана…» и почувствовал, как в венах его вскипает адреналин. Сейчас или никогда. Какое-то время спустя он расслышал слова старика: «…две тысячи вперед и еще пятнадцать, когда доберемся до Алдераана». Треваггг вздохнул с облегчением. Значит, есть еще время, пока они не получат наличные. Вероятно, будут продавать флаер, о котором упоминал юнец, или дроидов, или все вместе. Оставался вопрос с Балу.

Темноволосый кореллианин и вуки на убийство не нанимались, это ясно. Тревагг предположил, что они контрабандисты. Шиставанен увлекся яростной перепалкой с лампроидом, чье ментальное излучение заставило Тревагга отшатнуться и держаться подальше. От курильщика исходил такой холод, виделась такая беспросветная черная пропасть, что Фелтиперн не решился подойти к нему близко. Оставался родианец…

– Док девяносто четыре, завтра раненько утром, – произнес кореллианин.

А старик повторил:

– Девяносто четыре.

Тревагг вернулся к столу с напитками для себя и Ночной лилии; своей спутнице он принес двойной с «пилюлей любви», которую предусмотрительно сунул в карман перед выходом из кабинета. Вухер содрал бы три шкуры за эту таблетку. И теперь у него будет время, много времени.

Богатство, думал готал. И красавица у него в объятиях, негромко воркующая о любви. Возможно, он даже купит ей билет в первый класс. В конце концов, это меньшее, что он может сделать для малышки.

Он не удивился и даже не слишком расстроился, когда явились штурмовики. Он даже ощутил желание отчитать их, оглядывающих все закутки, потому что, разумеется, старик и парнишка давно исчезли отсюда. Как и – какое совпадение! – несколько других посетителей, включая курильщика трубки. Главное, родианец все еще был на месте. Тревагг снял руку с мягкой талии Ночной лилии, чтобы пощупать кошелек со специально принесенными деньгами. Он слышал, что нынешняя цена одной жизни – тысяча кредиток. Приятно будет избавиться от препятствия на пути. Балу не отберет у него законную награду.

К несчастью, как только Tревагг поднялся, чтобы подойти к родианцу, тот сам встал из-за стола, и смена ауры подсказала, что вот это – настоящий охотник, подкрадывающийся к добыче… которой оказался темноволосый контрабандист с Кореллии. Недолгое препирательство, и добыча пристрелила охотника…

Ночная лилия вновь вскрикнула и вцепилась в Тревагга; помощник Вухера бросился охранять останки безвременно почившего, когда контрабандист бросил на барную стойку монету: «…я тут намусорил» и ушел со своим приятелем-вуки. Спустя краткий миг оркестр заиграл мелодию, не сбившись с такта.

Раздраженный еще и тем, что шиставанен тоже решил покинуть заведение, готал обнял взволнованную и томящуюся подругу. Это уж чересчур. Когда он свяжется с Юбом Вегну, чтобы передать городскому префекту информацию о старике и мальчишке и предложение перехватить их на рынке подержанных флаеров, он упомянет и о дополнительной сотне кредиток, и о необходимости избавиться от Балу. Соревнование есть соревнование, даже если наградой шкура этого старика.

А пока что, думал Тревагг, скользя ладонью по трепещущей ароматной чувственной плоти, которую судьба швырнула ему прямо в руки, у нас есть эта девочка, и надо отыскать свободную комнату в гостинице Мос Айсли, и насытиться тем, что, по ее мнению, станет началом прекрасного брака – ну и дура! – и, что актуальнее, наиболее сладкой добычей двух сегодняшних охот. И провожая подвыпившую Ночную лилию по купающейся в золоте и тенях улочке космопорта, он думал о том, что он, может, и отошел от дел, но остался неплохим охотником, в конце концов.

Из-за суматохи, причиной которой стало прибытие имперских войск в Мос Айсли с заданием отыскать пару дроидов, неожиданных слухах о резне, устроенной Народом Песка на удаленной ферме, и перестрелки в доке девяносто четыре, закончившейся неразрешенным взлетом фрахтовика, никто не нашел тела Фелтиперна Тревагга до следующего полудня.

– Разве ему не сказали? – изумился бармен Вухер, которого помощник Балу привел в гостиницу на опознание.

– Сказали – что? – Балу перестал тыкать в деку.

Он никогда не питал приязни к готалу, но такой смерти он не пожелал бы никому. Того, видимо, умело выпотрошили с помощью длинного острого ножа.

Поскольку взгляд у Балу не сделался осмысленным, Вухер добавил:

– О х’немтхе.

– Девушка, с которой он был. Она х’немтхе.

– Ночная лилия? – изумился Балу.

Девочку он помнил, та была слишком напугана окружением – и слишком ослеплена чарами Тревагга, чтобы тронуть хотя бы волосок на голове готала.

– Так вот как ее звали! – выкатил глаза бармен. – Ну, все тогда ясно.

Собралась небольшая толпа. Разумеется, никого от имперских штурмовиков и тем более от охраны префекта. Балу не мог не заметить Накхара, который вручил помощнику коронера несколько кредиток. О них он решил не расспрашивать.

– М’иийоум, Ночная лилия, плотоядный цветок, кормится небольшими грызунами и насекомыми, что пытаются пить ее нектар, – сказал бармен, разглядывая запачканную темным простыню, которой коронер укрыл то, что осталось от бедолаги Тревагга. – После спаривания женщины х’немтхе потрошат самцов язычками, те острые, точно бритвы. Эти бабенки сильнее, чем кажутся. У них на каждую самку приходится по двадцать самцов, вот и выкручиваются. Похоже, их мужчины считают, что любовный акт того стоит. Я видел их вместе в кантине, но не думал, что Тревагг настолько потерял голову, что прыгнет к девчонке в постель.