Всё началось в четверг - Е. Гитман

случай. Если вдруг пираты всё же сумеют спуститься на планету… Но я хочу выбрать максимально безопасное укрытие, с которым не случится того же, что с Лондонским Тауэром. Вы понимаете?

Джеймс вгляделся в худое пресное лицо Зануды и осознал: этот скучный человек действительно возьмёт в руки пучковую пушку, установит её и использует, чтобы защитить тех, за кого несёт ответственность. Даже если это будет значить, что придётся стрелять по пиратам.

– Подвалы Хогвартского замка, – ответил Джеймс. – Сам замок далеко от всех планетарных систем и радаров, к нему никто не полетит просто так. Это относительный новострой, при возведении применялись пластинчатые технологии конца двадцать второго века. Если корабль упадёт, конечно, замок не устоит. Но не развалится полностью и не погребёт вас под обломками.

– Хорошо, – спокойно согласился Зануда, – пусть так, если замок из сказки – это лучшее, что есть, мы укроемся там. Я осмотрю его, вы не против? Нет, спасибо, лейтенант, я сам…

Он ушёл по коридору, слегка сутулясь и загребая носками ботинок.

***

Перед вылетом хорошо было бы выспаться, и Джеймс честно попытался. Он принял душ, лёг в постель, закрыл глаза, сделал дыхательную гимнастику и подождал. Повторил гимнастику. Подождал ещё.

Никакого результата.

Сон не шёл, несмотря на волнение, ранний подъём и управление пятью шаттлами на тесте.

Не будь завтра полёта, можно было бы синтезировать успокоительный коктейль, но техникой безопасности такие фокусы категорически запрещались. Покрутившись с боку на бок на узкой кровати, Джеймс в конце концов встал, натянул костюм механика и вышел на улицу.

Темнело. Понемногу, медленно. На улице никого не было, и никто не помешал Джеймсу дойти до шаттлов.

«Безликие, одинаковые!»

***

Джеймс залез в первый, уже знакомый, закрыл люк, включил техническое лётное освещение – узкие контуры проходов, никакого верхнего света – и прошёл к креслу управляющего.

Слишком тесное, чтобы можно было расслабиться.

Слишком неудобное.

Он устроился кое-как, активировал нейро и замер в темноте и тишине.

Завтра в космосе будет точно так же. С одной маленькой разницей. Сейчас внизу под днищем корабля пусть не чувствуется, но подразумевается твёрдая земля. То есть Джеймс точно знает, что она там есть.

Он панически вцепился пальцами в подлокотники кресла, покрытые синтетической обивкой, к которой тут же начали липнуть вспотевшие ладони. Он учился всю жизнь, чтобы сделать то, что запланировано на завтра. Кошки – не только исследователи. Это наиболее достойные представители человечества, те, кто не бросает ближнего в беде, кто честен, смел и с гордо поднятой головой встречает опасность.

«Одно из двух: либо эта идея с Кошками – дерьмо, либо я – дерьмовая Кошка».

Джеймс сдал все экзамены, получил удостоверение Академии, забрал из рук ректора белую кошку, машущую лапкой в вечном приветствии. В общем, формально, стал космонавтом-исследователем. Но вообще не ощущал себя самым достойным представителем человечества. Скорее уж, кем-то, кто готов обосраться от ужаса и сбежать прямо из шаттла перед вылетом.

В нейро что-то кашлянуло, скрипнуло.

– Хей, лейтенант! Как связь?

Джеймс вспомнил, что Шали обещали наладить сообщение между шаттлами и «Кинцуги». Похоже, сдержали слово. Как будто Шеро – это именно то, чего Джеймсу и не хватало для полного счастья.

– Приём, капитан.

Голос в пустоте и темноте шаттла прозвучал глухо и показался чужим.

– Работает! Чудненько! Слушай, Джеймс…

И замолчал. Или связь прервалась? Джеймс подождал немного и спросил в пустоту:

– Капитан?

– Да, – отозвался Шеро без весёлости, – я здесь. Мне не нравится, что ты должен это делать, Джеймс. Прости меня.

– За что, капитан?

– Напомню, что я – причина всех проблем. И мне жаль. Правда, очень сильно жаль. Так сильно… Я хотел всё исправить сам.

Если придерживаться фактов, то Шеро действительно был виноват. В том, что пираты торчат на орбите, в том, что завтра Зануде придётся прятаться вместе с гражданскими в игрушечном замке с настоящим оружием, в том, что самому Джеймсу нужно пилотировать шаттлы. И всё же обвинять его в этом казалось как-то…

Несправедливо.

Если бы они находились в одном помещении, Джеймс сказал бы что-то вроде: «Вам не стоит винить себя, капитан. В любом случае ситуация уже сложилась именно таким образом». А после этого сделал бы вид, что у него появилось крайне неотложное дело. Но Шеро с его давящей энергией и пронзительным взглядом рядом не было.

– Как вы не сходите с ума в одиночестве? – спросил Джеймс, глядя перед собой на мигающие огоньки приборов.

Шеро молчал.

– Вы спасаетесь этим всем, да? Эфирами, болтовнёй… Лучше с самим собой и толпой по ту сторону экрана, чем ни с кем вовсе?

Шеро продолжал молчать, а Джеймс внезапно понял, что просто обязан договорить. Высказать эту мысль целиком, полностью:

– Я ещё не в космосе, но мне уже одиноко и страшно. А ты там один уже пять лет… Всё это время… Почему ты не нашёл команду? Напарника, хоть какого-то?

Кого угодно! Прямо сейчас Джеймс был согласен и на Шеро, и на тощего Зануду, на кого угодно, кто сел бы рядом в такое же кресло и…

Люк шаттла открылся. Шеро втёк внутрь невидимкой. Прошёл до носа корабля. Зашуршал чем-то – кажется, снял нейро.

– Всё так, братишка. Только я не спасаюсь, понимаешь?

– Нет… Да.

Шеро был едва-едва виден, а Джеймс почему-то не мог шевельнуться и включить свет.

– Там, за пределами колонизированного космоса, нет мусора. Кусков спутников, пластика, бакта и прочего. Всех этих обломков, которые бородачи в Сети показывают с криками, что мы засрали межзвёздное пространство. Их нет. Слишком далеко, чтобы долетело наше, а чужого не существует.

Он положил руку Джеймсу на плечо, слегка сжал.

– Я уже давно не боюсь тишины. Но каждый раз, когда выхожу в неизвестной точке, оглядываюсь в поисках хоть чего-нибудь инородного. И вижу только камни, металл, астероидную пыль. Это по-настоящему страшно.

Тёплая рука живого человека. На Землях или на той же Старой Доброй Англии она не имеет никакой ценности. Людей там – уйма. А в космосе? Джеймс подумал: знай он, что будет завтра чувствовать чужую руку на плече, он не так бы боялся вылета.

– Эфиры не уменьшают одиночество, если хочешь знать. – Шеро убрал руку и отошёл куда-то в сторону, загородил приборы. – Они его усиливают.

Он нажал кнопку. Джеймс скривился от неожиданного перехода из темноты к резкому свету, глаза заслезились. Шеро тоже часто моргал и морщился.

– Не сиди здесь, лейтенант, не трави душу. Лучше ложись спать.

***

Если не приглядываться, Шеро кажется совершенным несерьёзным мальчишкой. А ведь у