Нейл Смит - Приключения Лэндо Калриссиана 2: Ландо Калриссиан и Огненный ветер Осеона

Мир был лесом гигантских ног.

Повсюду вокруг взрослые спешили по своим делам и толкали его, грозя затоптать. А он ничего не мог поделать. Ему было всего три года от роду. И он потерял свою маму.

Пугающие улицы чужеземного города были заполнены народом по случаю праздника. Было грязно, сыро и темнело, так как начинался вечер. Не помогали даже освещенные окна огромных магазинов вдоль тротуара. Он едва не упал, споткнувшись в грязи, но вместо этого налетел на стену под окном, в котором красовались игрушки. Борясь со слезами, катящимися по маленькому напуганному лицу, он крикнул:

— Мама!

Где она? Почему она не придет и не заберет его? Она оставила его возле одного из окон — ему хотелось посмотреть на движущиеся картинки, и он пообещал, что не двинется с места. Внутри магазина он быстро устал — все вокруг было слишком высоким, слишком много людей и вообще это был неинтересный отдел, где маме дали слишком много денег на сдачу.

— Мама?

— Твоей мамы здесь нет, Ландо. Ты совсем один и так было всегда.

— Кто это говорит?

— Я твой страх, маленький Ландо, я твой ужас. Я — бесконечное страдание и ты будешь моим!

— Мама!

Почему-то голос звучал знакомо. Откуда-то Ландо знал, что этот голос его ненавидел и хотел причинить вред. Он не понимал значения тех солидных слов — ужас, бесконечность, страдание, но они звучали не слишком хорошо. Он хотел к маме.

Но он навеки потерялся в лесу чужих ног.

— А-а, это было чрезвычайно травмирующее воспоминание, не так ли, маленький Ландо? Я сам едва мог это вынести.

Задыхаясь, Калриссиан стряхнул слезы из глаз и попытался восстановить дыхание. Было такое чувство, что он плакал тысячу лет. То происшествие он вспомнил очень хорошо. В реальности все закончилось через десять минут, но после этого случая Ландо почему-то перестал доверять вселенной.

— Что значит — ты едва мог это вынести? — заорал Ландо. — Ты! Это твой голос! Что ты со мной делаешь?

— Это только начало, мой мальчик, только начало. Сколько у нас на это ушло? Полчаса? Это будет длиться днями, капитан Калриссиан, а если повезет — неделями! Я могу попытаться растянуть… Но вижу, что ты озадачен, — Гепта возобновил хождение.

Ландо шевельнулся, постарался освободиться, но обнаружил, что делает только хуже. Оковы держали надежно, спина упиралась в мраморную поверхность, и игрок испытывал самую настоящую физическую боль. Впрочем, по сравнению с пережитым эти ощущения были приятнее.

— Видишь ли, искусство пытки разочарованием требует, чтобы практикующий ее испытывал то же, что и подвергаемый ей. Он должен направлять разум объекта дальше, во все более ужасающие глубины и переживать его эмоции, чтобы гарантировать качество воздействия, его интенсивность и структуру. А в нашем с тобой случае, капитан, еще и чтобы убедиться, что моя месть удалась! Да, я буду присутствовать в твоих видениях и — да, я хочу страдать так же, как и ты, чтобы знать, что пытка достаточна!

Наверху Огненный ветер покрыл небеса безумной радугой. Межпланетная молния пронеслась через ионизированный контур, а вокруг астероида закрутился ураган цвета.

— Следующее маленькое ностальгическое отступление, — прошептал Гепта, — будет касаться твоих неудач в бизнесе, капитан. Но прежде чем мы начнем, я хочу сказать, что не все они являются результатом злонамеренной судьбы или твоей некомпетентности.

Гепта все еще ходил туда и обратно в паре метров от перевернутого стола, к которому был привязан Ландо. Теперь он впервые подошел ближе и его горящие глаза уставились прямо в глаза игрока.

— Я преследовал тебя!

Ландо тряхнул головой, слишком ослабевший от боли, чтобы толком понимать, что ему говорит Гепта.

— Я ходил у тебя по пятам! Куда бы ты ни направился, я заботился о том, чтобы цены были выше, а тарифы на перепродажу — ниже! Я анонимно предупреждал власти о том, что ты — контрабандист, и это увеличивало число пошлин и взяток, которые тебе нужно было платить! Я довел тебя до истощения, а затем подстроил твое приглашение на Осеон!

— Что?

Какая-то бессмыслица Разве правительство не хотело уничтожить Боххуа Мутдаха? Разве…

— Предвосхищая вопросы, которые ты задаешь сам себе, капитан. Я и только я один устроил так, что правительство заинтересовалось этим упадочным левиафаном, затем убил его и занял его место. Таким образом, это я был здесь, когда ты прибыл. Я позаботился о том, чтобы в твои руки попало больше денег, чем у тебя когда-либо было, — десятки миллионов, — но у тебя уже не будет шанса их потратить.

При этом Гепта вытащил из стола пачку банкнотов и положил ее на землю, к ногам Ландо.

— Наслаждайся ими, капитан Ландо Калриссиан, хотя твои возможности для этого сейчас ограничены. Наслаждайся так же, как воспоминаниями о каждом отвратительном, унизительном и болезненном событии в твоей жизни — включая это! Я разделю наслаждение с тобой, очищу его и помогу тебе сконцентрироваться только на нем, исключив все прочее. И мы увидим — могут ли умирать от стыда. Раньше мне не представлялось удобного случая узнать это.

Гепта поднял руку и Ландо почувствовал охватывающую его сонливость — так же, как все прежние разы. Он пытался бороться, дергаясь в оковах, но его разум затуманивался, глаза отказывались фокусироваться на чем-либо, кроме ужасающей реальности воспоминаний. Он боролся…

Но он проигрывал.

Глава 17

Полотнища алого света затмили ткань звездного неба, когда над прозрачным домом Боххуа Мутдаха сверкнула молния. И еще раз.

Когда молния выбелила пространство вокруг в третий раз за считанные секунды, Рокур Гепта испуганно повернулся.

Где-то далеко раздался рев грома — что было невозможным, и под куполом повеяло ветром. Широкая лужайка пошла рябью, как шкура рассерженного хищника.

Ветер был столь же невероятен, как и звук грома. Из слабого дуновения он быстро превратился в шторм, терзающий серые одеяния колдуна. Ветер поднимал пыль и уносил вдаль бумаги. Ландо прищурился. Величественная постройка мертвого миллиардера была где-то повреждена. Поле искусственной гравитации здесь было слабее, чем в районе космопорта, и его не хватало для того, чтобы сохранять атмосферное давление без дополнительной поддержки. И сейчас эта поддержка быстро таяла. Ураган будет свирепствовать, пока давление внутри и снаружи не сравняется.

Ландо надеялся, что к этому моменту ему все еще будет чем дышать.

Согнувшись под ударами ветра, Гепта, шатаясь, шел против урагана, стараясь добраться до Ландо. Игрок понял, что это его единственный шанс — и что, возможно, приготовления, которые он так старательно сделал, все же пригодятся.

Под скафандром, в рукавах костюма, он нес набор собственных удочек звенящего дерева. На самом деле именно эта идея вдохновила его на использование удочек в качестве шин, когда Вайва Фибот сломал ноги.

В случае Ландо ношение удочек было призвано помочь избежать повреждений. Полудюжина двенадцатисантиметровых прутов в полсантиметра диаметром шли вдоль его предплечий, пропущенные через аккуратные отверстия в ткани — у запястий, локтей и посередине. Вуффи Раа, которому выпал шанс заняться работой камердинера, пришил их на тяжелую рубашку. Ландо предполагал, что это поможет остановить удар или блокировать клинок. Удочки не были металлическими и не обнаруживались стандартными детекторами систем безопасности.

В отличие от его пистолетов.

Он также носил подобную грубую броню на ногах, от колена до лодыжек.

Выгнув запястье, Ландо смог вытащить кончик удочки из-за манжеты. Пока Гепта был настороже, это не имело смысла, но сейчас колдун боролся с сильнейшим ветром, грозящим вынести все в пространство, и был слишком занят, чтобы вмешиваться.

Удочка придала его запястью достаточный запас прочности, чтобы можно вытащить — очень болезненно — руку из наручника как раз, когда до него добрался Гепта. Не теряя ни секунды, Ландо выхватил одну удочку из рукава и вонзил ее через ткань тюрбана в глаз колдуну.

Гепта закричал, вскинул руки к скрытому тканью лицу и отшатнулся. Ветер поймал его за развевающуюся накидку и потащил за собой, как кувыркающийся, покрытый полотнами ткани комок проклятий. Гепта исчез в близлежащих зарослях колючих деревьев. Криков стало еще больше.

Освободить ноги было сложнее. Ландо наконец скинул ботинки скафандра, выцарапался из кандалов и начал собирать свою обувь и деньги Мутдаха, когда в траве перед ним появилась серебристая змея. У нее были пальцы на «лице» и красный светящийся глаз в «ладони». Змея не умела кусаться — она не была запрограммирована на это.