Нейл Смит - Приключения Лэндо Калриссиана 2: Ландо Калриссиан и Огненный ветер Осеона

Глава 16

Сабакк! Ландо Калриссиан с триумфом выложил карты, но триумф превратился в замешательство, когда он увидел, что медлил слишком долго и не успел закрепить победу фиксирующим полем игрового стола. За короткий промежуток времени, пока он выкрикивал заветное слово и бросал карты на стол, его идеальные двадцать три изменились в проигрышную комбинацию.

Семнадцатилетнего, в будущем профессионального игрока терзали душевные муки. Ведь он практически вымолил этот шанс присоединиться к игре, что проходила в задней комнате местного салуна. Он наврал своей семье, сбежал из школы, нарушил или частично обогнул несколько постановлений относительно несовершеннолетних и посещении ими заведений, подобных тому, где он находился сейчас.

Лучше бы он остался дома, в кровати. А еще лучше — под кроватью. Он бы хотел никогда в жизни не видеть карты-чипы, никогда с ними не практиковаться и никогда не воображать себя лихим мошенником и негодяем.

Все это было сном, дурацким, идиотским сном.

— Иллюзия, капитан Калриссиан!

Ландо тряхнул головой. Задняя комната грязного салуна исчезла, а вместе с ней исчезли и приводящие в смущение воспоминания о допущенной ошибке и унижении. На самом деле он все-таки выиграл ту игру и принес домой денег больше, чем у него когда-либо было. Почему он об этом не вспомнил?

Вместо салуна в поле его зрения оказались широкая красивая лужайка, деревья на горизонте и бьющий струями света Огненный ветер, вихрящийся и сверкающий над головой. Это здесь он видел тех существ, когда подлетал к Осеону 5792. Куда они делись?

— То, что ты видишь сейчас — не более реально, не более материально, чем те воспоминания, которые ты только что пережил снова, мой мальчик! Это и есть основополагающая правда, которой нас учит вселенная. Но подобно всем прочим, тебе не удалось этого узнать прежде, чем твоя жизнь подошла к концу!

Шипение голоса, что произнес эти слова, было неприятно знакомым. Ландо повертел головой — он был связан! — но не смог обнаружить его источника. Поле зрения игрока было ограничено перевернутым столом для пикников из холодного, синтетического мрамора. К этому столу он был привязан и мог видеть только сад перед собой. И Огненный ветер.

Мягкий звук шагов по траве. Тень обогнула стол — по траектории ее движения Ландо решил, что стол чем-то подперт, — и встала напротив игрока.

— Рокур Гепта!

— А ты думал, что я мертв, пал жертвой восстания на Рафе IV. — Судя по голосу, под тюрбаном существо улыбалось. — Нет, капитан, я был жив и живу гораздо дольше, чем ты можешь себе представить. Меня сложно убить, и я вовсе не намерен позволять кому-либо прекратить мое существование.

Ландо проглотил язвительный ответ. Прежде всего, потому, что сейчас было не лучшее время для остроумия — не когда он был неподвижен и беспомощен. Его оковы были прикреплены к столу — силовой луч между браслетами соприкасался и был неотделим от мраморной поверхности над головой Ландо. Подобным образом еще одной парой наручников были зафиксированы и лодыжки игрока. Он и Гепта переместились из пещероподобной библиотеки в центре астероида на поверхность, укрытую куполами. И Ландо не помнил, как и когда это произошло.

— Нечего сказать? — усмехнулся чародей. — Я вижу, что в конце концов ты научился хоть какому-то благоразумию. Сейчас время не для остроумия, но для размышлений. Скоро ты познаешь агонию столь мучительную и столь беспрецедентную в истории разумной жизни, что это привилегия и выдающаяся честь быть первым, кто ее испытает. Вот тебе образчик: пытка разочарованием.

Чародей взмахнул рукой в кожаной перчатке.

Тюремная камера на Рафе IV на рассвете. Открытая с одной стороны, она была обращена на усыпанный гравием двор. Шум стоял оглушающий: заключенных будили для убийственных работ в садах жизненных кристаллов.

Стражники колотили по прутьям Вздрогнув, Ландо проснулся — страх того, что должно сейчас произойти, наполнил все его существо. Он отпрянул вглубь камеры, пытаясь скрыться от шума. Его неровное дыхание медленно переходило в хныканье.

Он оказался не готов, когда в камеру направили пожарный шланг. Струя припечатала его к стене, а ледяная вода текла по телу, ослепляла и забивала рот и нос. Он упал на колени, а его голова ударялась о стену. Пригнувшись, он пытался дышать, пытался остаться в живых и сопротивлялся смертоносной силе…

— Но, возможно, ты возразишь, что все было не так?

Гепта ходил взад-вперед перед узником, наслаждаясь его агонией. Несмотря на то что пот покрывал каждый сантиметр его кожи, Ландо замерзал от одних воспоминаний. Но Гепта был прав: все было совсем не так.

— Это… это длилось всего несколько мгновений. — Калриссиан запинался и возможно, что в каком-то роде, это было поражением; он не собирался доставлять безумцу удовольствия, но нужно было понять, что же происходит. — Я не был так напуган. Я уже работал над планом побега. И это длилось несколько секунд, а не часов, я просто…

Его голос ослаб, и, не закончив фразу, Ландо содрогнулся. Содрогнулся от простого воспоминания о чем-то, что совершенно его не волновало, когда происходило на самом деле.

— Ты храбрец, капитан Калриссиан. Хотя тебе и не нравится так думать. Как ты это называешь — «созидательная трусость»? Ты считаешь себя прагматиком, не занимающимся героизмом, — чародей помедлил. Сейчас он стоял почти неподвижно перед игроком.

На заднем фоне в безумных небесах взвихрялся Огненный ветер, порождая цветные тени. Ландо тряхнул головой, чтобы смахнуть пот, заливавший глаза, и попробовал свои оковы. Как он и ожидал — те не поддались.

— Но все же, — продолжил Гепта, — что есть храбрость, как не способность противостоять нашим страхам, игнорировать их и подавлять, а после этого совершать то, что мы боялись совершить. То, что ты ощущаешь в данный момент, дорогой капитан, это страх, который ты отказался ощутить тогда. И сейчас у тебя нет выбора!

Внезапная атака!

Борясь с кораблем одной рукой, другой Ландо отчаянно пытался управиться с носовыми пушками, пока на него неслась эскадрилья разношерстных истребителей. Это было кошмаром: истребители были слишком хорошо защищены, чтобы его слабые орудия могли причинить им неприятности, а добраться до счетверенных пушек он не мог, не покинув мостик. Вуффи Раа, безумный и беспомощный, не мог ему помочь.

Ландо выстрелил снова. Но с тем же успехом он мог стрелять струями розового лимонада, так как на данный момент в его распоряжении были только бледные и неэффективные лучи энергии. Вражеский флот подлетал все ближе, ближе и ближе…

Ландо прекратил хватать ртом воздух, начал задыхаться, закашлялся и прочистил горло.

— Конечно, — радостно прошипел Гепта, — ты выжил в той ситуации, которую только что пережил снова. Иначе бы тебя сейчас здесь не было — это логично. Такая логика облегчает нам жизнь со всеми нашими неприятными воспоминаниями, не так ли? Интегративная, исцеляющая контекстуализация, необходимая всем нам, чтобы выжить.

— Разумеется, — выдохнул игрок. — Разумеется, гаденыш — все, что скажешь!

— Аа-а! Сопротивление, наконец-то! Как я говорил, искусство пытки разочарованием кроется в отрицании разумом этой интеграции, этой перспективы. Когда в твоей памяти возродятся некогда пережитые ужасы, ты не вспомнишь, что однажды уже выжил, а возможно и восторжествовал. Видишь ли, даже в моменты чрезвычайной опасности всегда есть способы защиты, отвлекающие моменты, пути к отступлению, которые умеряют страсти. Но мой метод не позволяет объекту чувствовать что-либо, кроме страха. Ты не можешь думать ни о чем другом. Это будет продолжаться и продолжаться — по кругу — до тех пор, пока воля и личность не будут полностью сломлены.

— Сопротивление, — неумолимо продолжил лектор, — только добавит бризантность, а она дает возможность полностью уничтожить человеческую индивидуальность. Давай, разозлись, капитан. Оскорбляй меня. К своему ужасу ты увидишь, что это не только ускорит процесс, хотя в итоге нисколько не сократит твою агонию, но и доставит мне массу удовольствия!

Дыхание сбилось, во рту стояла горечь, но он умудрился ответить:

— Бьюсь об заклад — ты блефуешь, Гепта. Держу пари, что ты врешь. Уподоблюсь тебе. Думаю, что продолжу ненавидеть даже твои внутренности, хотя бы из чистой формальности. Я представлю себе, что их вытащили из твоего брюха и поджаривают на медленном…