Колонистка Бет 2 - Виталий Хонихоев

— Я поняла. — мягко говорит она: — я поняла. Я все сделаю сама, не переживайте. Можете довериться мне. — она поднимает руку и тянет за ручку, доставая темный кейс. Открывает его и достает пистолет-инъектор. Оглядывает своих братьев.

— Вы точно решили? — спрашивает она.

— Какой у нас выбор? — отвечает вопросом на вопрос Марвин: — это же ВКС, Лина. Звери, нелюди. Твари, которые разорвали в клочья Ганимед. Лучше уж так. Уйти пока мы все вместе.

— Ты всегда был неисправимым романтиком. — она достает небольшой контейнер черного цвета. Желтый принт на контейнере — череп. Крайнее средство. Нет. Последнее средство. Если ты однажды попадешь в безвыходную ситуацию, например неверно рассчитаешь выхлоп прыжка и тебя унесет на Дальнюю Орбиту с циклом в сто тридцать лет вокруг Юпитера, то у Свободного Народа всегда было решение с собой. Она открывает контейнер. Три одинаковые ампулы с черной жидкостью. Можно было сделать яд прозрачным, но химики Лапута Сити хотели чтобы никто и никогда не перепутал ампулы. Синий — сон. Зеленый — пробуждение. Янтарный — бодрость. Черный — мгновенная и безболезненная смерть.

— Осталось три минуты! В противном случае мы будем вынуждены вскрыть корпус вашего корабля резаками!

— Прощай, старина «пони». Надо было дать ему имя. — говорит Марвин, опуская руку и поглаживая край ложемента: — все куда-то торопились, хотели купить новый, но в конце концов так и остались с ним.

— Это потому что кое-кто выбирал дурацкие имена. — откликается из своего угла Женька: — «Росинант» например.

— Или «Арго». — ее руки быстро делали привычную работу. Оттянуть затвор инжектора, вставить капсулу, провернуть против часовой стрелки…

— Женя… — он поворачивает к ней голову, а она — приближается к нему и страстно целует в губы…

— Ммм? — мычит он и расслабляется. Она чувствует, как расслабляется его тело, как он — оседает в своем ложементе. Левой рукой она гладит его волосы, отстраняясь и глядя в его закрывающиеся глаза. Вздыхает и оттягивает затвор инжектора, привычным движением ловит вылетевшую пустую ампулу.

— Никогда не думал, что ты на такое способна. — говорит Марвин: — кто бы мог подумать. Даже завидно немного. Он всегда был твоим любимчиком, да?

— У него бы не хватило мужества. Он бы страдал и плакал. — сказала она, вставляя новую ампулу: — а ты можешь уйти с поднятой головой, Марвин. Он был самым слабым из нас троих. Но всегда преодолевал свои страхи. Так что он заслужил уйти быстро и без страха.

— Приятно знать, что ты считаешь меня бесстрашным. — усмехается Марвин: — подаришь ли ты мне свой поцелуй смерти, Лина? Или может мы успеем сделать что-то еще?

— Осталась одна минута!

— Времени у нас нет. — щелкает затвор пистолета-инъектора: — но ты зря говоришь, что Женька всегда был моим любимчиком. Я жалела его, он же совершенно неприспособлен для жизни в пространстве. А по-настоящему… ты всегда был моим любимчиком, Марв. И ты это знаешь.

— Надо признать, что ты об этом не распространялась.

— Зато теперь ты знаешь… иди сюда. — она прижимается к нему и целует его в губы. Губы Марвина, мягкие и сладкие и пахнут… хвойным лесом?

— Пшшшт! — издает звук пистолет-инъектор и в воздух выбрасывается пустая ампула.

— Поцелуй и до могилы мы простимся, друг мой милый, шепот сердца отовсюду посылать тебе я буду… — тихо говорит она, глядя на то, как он закрывает глаза и расслабляется в кресле-ложементе. Оглядывается. Она осталась совсем одна. Сердце стискивает от тоски и безысходности, но в этом полете она — капитан и она несет ответственность за всех. Она открывает контейнер снова и смотрит на три ампулы с черной жидкостью.

— Наверное, вы меня никогда не простите, но я хочу, чтобы вы — жили. Всегда. Когда вы проснетесь у вас будет здорово болеть голова. — она достает янтарно-желтую ампулу и вкладывает ее в затвор. Щелчок, поворот… приложить к шее и нажать на спуск. Короткий импульс боли и она наконец чувствует, как теплая волна энергии и уверенности наполняет ее изнутри.

— Время вышло. Пеняйте на себя. — сообщает голос и в руках у одного из морпехов вспыхивает плазменный факел: — мы собираемся вскрыть корпус. Держитесь подальше от стен и…

Она наклоняется вперед и щелкает тумблером, прокашливается, прочищая горло и открывает рот: — погодите! Постойте! Мы сдаемся. Я открываю люк и дам возможность вам досмотреть наш корабль. Надеюсь, что вы исполните свое обещание и отпустите нас сразу после досмотра. У нас нет никакой контрабанды на борту. — она выравнивает давление в кабине, отталкивается от ложемента и отлетает повыше и назад. Некоторое время колеблется у красного штурвала люка, но потом стискивает зубы и решительно поворачивает колесо по часовой стрелке. Поворачивает и тянет его на себя… Люк распахивается и она — щурится на свет снаружи. У люка стоит темная фигура в бронескафе.

* * *

— Нарушители изолированы, мэм. — докладывает ей старпом и она — кивает головой. Мелкие засранцы на своем шахтерском «пони» попытались дать деру, пришлось давить их ЭМИ, так же и выяснилось, что взять их на абордаж никак не выйдет в силу конструкции судна… если их посудину вообще можно судном назвать. Это не судно, это коробка из-под обуви, на земле она видела легковые автомобили больше размером, черт, да вся их посудина поместилась бы в гараже у ее отца! Понятно, что у них ни шлюза, ни скафандров не было, вскрывать им корпус означало бы отправить бедолаг подышать вакуумом. Но и отпустить их она не могла — они теперь знали где именно пряталась «Пустельга», а это был один из самых охраняемых секретов Объединенной Земли, проект «Возмездие», UNSS’Пустельга' и ракета класса «Немезида» в недрах шахтовой установки ее фрегата. Позволить себе отпустить Бродяг в пространство, чтобы они раструбили на всю систему об их местоположении и существовании — она не могла. Самый простое и легкое решение предложил ей именно старпом — отдать команду и установки электромагнитных линейных ускорителей, в просторечье называемых «райлганами» или рельсотронами — порвут корпус мелкого шахтерского судна как бумагу. У них и приказ об этом есть — за подписью адмирала Макмилана, «в обеспечении скрытности и секретности „Проекта Возмездие“ предписывается…» и дальше перечень мер, вплоть до «уничтожения