Четвёртый капитан: Братские узы - BlackAvalon

происходящего думать не получалось. Зато сознание до остроты воспринимало всё остальное. Как рука пирата опускает губку в кастрюлю с водой, выжимает её и затем методично-спокойно обтирает его спину, плечи, шею… По одной поднимает его руки, и капли воды стекают по коже. Норн заморгал, чувствуя, как к горлу вновь подступает комок. Тело вновь стало потряхивать.

— Синичка, давай вытирай там, где я закончил, — велел девочке пират.

— Не надо… я сам, — пробормотал он, совершенно дезориентированный дикостью происходящего.

— Сиди уж, ей полезно, — непонятно окоротил его пират.

Мира подступила ближе и с деловым видом, но в то же время с безграничной осторожностью начала осторожно вытирать его спину и руки, на которых ещё оставались капли воды. Норн застыл, боясь напугать ребенка, и не решался взглянуть на девочку, с лёгкой руки пирата переименованную в Синичку. И не видел, как с каждой секундой менялось личико серьёзной малышки. А она, вытирая ему руки и спину, прикипала взглядом к каждому шраму и к каждому росчерку хлыста на его коже.

— Сколько шрамов, да, Мира? — негромко и понимающе произнёс пират. — Вся спина в росчерках. Хлыст?

Норн молчал, сидя с прямой спиной.

— А вот здесь? — человек развернул его левую среднюю руку, на которой не хватало несколько пальцев. — Видишь, малыш? Добрый пират Грот их отрезал. Верно? И руку эту дважды ломали…

Норн едва сдержался, чтобы не вырвать руку из ладони пирата. От Миры повеяло острой жалостью. Она несчастно, жалостливо заморгала ресничками и засопела расстроенно.

— … а это шрамы от ножа… а здесь сняли ленту из кожи, свежевали как кролика… ожог… и ещё след от ожога…

Норн прикусил губу.

— Замолчи, — вырвалось у него с болью.

— Девочка должна знать, — жестко сказал пират. — И запомнить. Что бывает в плену. И какая цена за победу в нем.

Победу?!

— Ты выдержал. Не сломался. Не сложил лапки и не сдох, им на радость. Кошмары? Шрамы? Зато выжил. И это уже победа.

Пират усмехнулся.

— Я представляю, как добряк Грот шипел и плевался, когда понял, что ты ушёл из-под его носа. А ведь самого главного он так и не добился. И я не про галактион.

Норн не знал что сказать. Он просто не мог понять логики этого человека. Его слова жгли и внутри загоралась странная злость и… обида. Да что он может знать?! Перед носом щелкнули пальцы и он вскинул голову, зло смотря на пирата.

— Вот такой взгляд мне нравится, — сообщил тот ему. — Злость хорошее дело. Помогает жить.

Он швырнул губку в кастрюлю.

— Пожалуй, все. Мира, посмотри в шкафу майку. Одевай, и ложись в постель. И подумай, что все эти шрамы… могли быть на спине твоего папы.

Девочка испуганно вскинула на него глаза. И пират мрачно кивнул.

— Не пугай её! — резко сказал Норн. — Не бойся, с твоим папой всё хорошо.

Мира переводила взгляд с одного на другого.

— Я это гипотетически, Паучок… ей полезно представить на твоём месте папулю. Так, чего застыли? Я, кажется, майку просил ему достать? Живо, юнга! И брысь на место, под одеяло! И ты тоже! Надеюсь, хоть остаток ночи поспим нормально… — проворчал пират.

Норн с явственным облегчением натянул протянутую Мирой майку. Сидеть перед ребёнком в одном нижнем белье было… некомфортно. Вновь накатила усталость, и он перебрался на койку. Сухое постельное белье пахло свежестью, а не прокисше-сладким потом. И сама кожа будто задышала. Память о кошмаре растаяла, и Норн с удовольствием натянул на себя одеяло.

— Ну, всё. Спокойной ночи, — сказал пират, дождавшись, когда Синичка тоже залезет под своё одеяло.

Норна в глубине души вновь кольнула совесть. Пират сдержал свою угрозу, переселив девочку в одну с ним каюту. Матрас брошенный на пол, одеяло и подушка… это бы ему…

Пират приглушил свет до самого минимума, и створки двери почти сомкнулись, когда Норн едва слышно выдохнул:

— Спасибо…

Может, пират и не услышал…

* * *

С одной стороны, правильно я сделал, что засадил в лирианца с девчонкой чипы. С другой, ляпнул не то, и опять все испортил. Кто меня за язык тянул, уточнять про пытки?! Хоть бы головой подумал, кому я это вякаю! Неудивительно, что тот резко закрылся и по мне садануло холодом. Имбецил…

Мне нужны с ним всего лишь рабочие отношения. Я думал о том, чтобы просто поговорить по-человечески — да, я тебя не отпущу (не в ближайшие годы точно), летаем вместе, работаем вместе, и ты подчиняешься мне… но определенную свободу действий я бы ему предоставил. Но для таких условий нужно для начала хоть крохи доверия. Ни с моей стороны, ни с его — этого не было. Не было нитей, которые послужили бы опорой для такого хлипкого доверия.

Лирианец был вялым и заторможенным. Понятно, никого не бодрят каждодневные кошмары, и попробуй посиди в темноте сырого застенка годика четыре… Вряд ли будешь бегать и кулаками махать. Отвык он. Стоило лишь раз увидеть, как он заторможено задерживает руки то под струей тёплой воды, то на стенках горячей кружки, как жадно цепляется взглядом за звёзды в иллюминаторе или вслушивается в работу корабля… Будто заново знакомясь со всем этим, пропуская через себя. И ещё… тактильные ощущения не могли не притупиться. Сам проходил через такое после сильного ожога. Кожа вообще не воспринимала прикосновений.

Это было еще в соплячьем возрасте. Нашел с пацанами патроны у рельсов на ж/д вокзале… Ну и припрятал, как нормальный пацан. А потом ради дурного интереса решил костерок разжечь и туда их закинуть — выстрелят или нет? А дело было осенью, и все вокруг было мокрым и наотрез не желало поджигаться… Ну, я из дедова гаража и украл горючки… Вот ладони я и пожег. Дед вовремя и нашёл, и погасил, и за вихры оттаскал… Про патроны он потом узнал, через неделю где-то. Из штанов при стирке у бабули выпали. Вот тогда он мне и всыпал, наплевав, что малолетний остолоп уже наказан. И да, руки потом долго отходили, и я ничего не чувствовал ими. Двигать пальцами мог, пользоваться руками мог, а вот тактильных ощущений не было. Бабуля у меня была проницательной особой и поняла это быстро. Лечила по-своему. То водичку тёплую наливала и заставляла в ней болтыхать руками, то кусочком льда по коже водила, то брала в свои руки мои и массировала каждый палец по отдельности. Чтобы тактилка вновь заработала.

Я не семи пядей во лбу, но у Третьего та же засада. Тактилка наверняка покорёжена.