Последняя тайна Консорциума. Том 1 - Михаил Винников

Всего один прыжок отсюда, мог бы и знать. Но там висит флот федералов. Охраняет все, что осталось, в том числе и…»

— Я помню только одну систему, уничтоженную атомной войной, — наконец сказал Виктор.

— Ну конечно же, — улыбнулся Шульц, глядя Виктору прямо глаза. — Вы с Консорциумом соседи. Именно на вашу родину они привезли когда-то первый маяк. Именно там началось «общее пространство».

— Но ведь именно в той системе федеральный флот раскапывает «артефакты нечеловеческого происхождения».

— Именно! Вы уловили самую суть.

Он откинулся в кресле, поставил локти на подлокотники и сплёл пальцы. Юми завертела головой. Было видно, что её совсем сбили с толку. Виктор поймал немой вопрос в её взгляде, повернулся к Шульцу и сказал:

— Давайте мы сделаем вид, что всё поняли, а вы нам это озвучите красивыми словами.

— Как пожелаете, — ответил Шульц, снова садясь прямо. — Есть версия, что Консорциум гиперпространственные маяки не изобретал. Колонисты нашли заброшенные объекты, построенные явно не людьми. Со временем разобрались что и как работает…

— … и смогли повторить? — закончила Юми.

Она выглядела удивлённой и немного сбитой с толку. Похоже, ждала рассказа про артефакты и как раз хотела спросить «а причем здесь Консорциум?».

— Именно так, — продолжил Шульц. — Разумеется, Консорциум никогда не говорил об этом публично. Даже о самом существовании «артефактов» стало известно уже после гражданской войны.

— Соблюдали секретность? — спросил Виктор.

— Абсолютную. Несомненно, ученые Консорциума собрали колоссальный материал об инопланетной расе четырёхруких людей. Но всё это нам теперь недоступно — атомная война похоронила архивы и всех, кто хоть что-то о них знал. Или почти всех. К величайшему сожалению всего научного сообщества, не говоря уже о простых ценителях вроде меня.

— Но ведь… — задумалась Юми. — Если у этой цивилизации были маяки, значит они жили не в одной системе. И могут быть где-то еще.

— Существует такая теория, — кивнул Шульц. — Среди коллекционеров и археологов она ходит уже довольно давно. И лично я верю, что они есть и, более того, работают.

— Быть того не может! — воскликнула Юми.

Она чуть из кресла не выпрыгнула. Виктор даже вздрогнул — не ожила такой реакции.

— Почему же? — с улыбкой спросил Шульц. — Если маяки до сих пор работают…

— То можно туда прыгнуть, нужно только код маяка знать… Ой…

Юми задумалась еще сильнее. Виктор в гиперпрыжках не разбирался, поэтому промолчал.

— Как вы понимаете, — заключил Шульц. — Это всего лишь теория. Не скрою, популярная в определенных кругах. Вот только история нашего уважаемого Виктора про «артефакты из ниоткуда» просто идеально в неё вписывается.

— То есть, — сказал Виктор — некто узнал про маяк, и теперь спокойно летает в никому не известную систему, ведет там археологические раскопки варварскими методами, а потом легализует и сбывает находки?

— И концов не найти, потому что мы код маяка не знаем, — закончила Юми.

— Всё так, всё так, — кивнул Шульц.

Он снова поставил локти на стол, сплёл пальцы и посмотрел на Виктора:

— А теперь… вернемся к нашему вопросу.

Виктор с трудом удержался, чтобы не полезть в карман за авторучкой. Шульц явно настроен закончить разговор. И на этот раз Юми не стеллажи разглядывает, а рядом и всё слышит. Вон она, сидит на самом краешке кресла, вперед наклонилась, ушки развесила. А разговор-то будет уже не про древние черепки и рисунки.

— Нашему? — уточнил Виктор.

— О, разумеется. Я давно занимаюсь «нечеловеческими артефактами», и мне небезразлично всё, что с ними происходит. Как сейчас говорят, «фанатею» от них. И я одобряю вашу цель.

— Не боитесь лишиться прибыли?

— Напротив, — улыбнулся Шульц. — Я защищаю свои инвестиции.

— Но ведь чем больше артефактов вы продаёте, тем больше прибыль?

— В краткосрочной перспективе — да, нам выгоднее продавать всё что продаётся и не задавать вопросов. Но любой артефакт неясного происхождения может оказаться краденым или, того хуже, раскопанным там, где копать запрещено. А это удар по репутации компании.

— Сильный?

— Вплоть до потери лицензии, — вздохнул Шульц. — Скорее всего обойдётся, конечно. В прошлый раз мы полгода в суде доказывали, что заключение экспертизы поддельное, а «Дитрих и Розенберг» ни при чем.

— Жестко, — заметил Виктор. — С «приостановкой деятельности»?

— К счастью, обошлось. Но мы потеряли нескольких постоянных клиентов. Которые были бы отнюдь не против пополнить свои коллекции…

— … но большие деньги любят тишину, — закончил Виктор.

— Именно, — улыбнулся Шульц. — Вот поэтому я и хочу разобраться в ситуации

Он подтянул к себе ноутбук.

— Но ваша теория, немного, как бы сказать… — засомневался Виктор. — Она красивая, всё объясняет, но… звучит недостаточно научно.

— А мне нравится, — сказала Юми и с неодобрением покосилась на Виктора.

— Есть четкий критерий «научности» любой теории, — улыбнулся Шульц. — Её можно попытаться опровергнуть. Если теория допускает такую возможность — значит это настоящая наука, а не, скажем, «чайник Рассела».

Виктор не понял, что за чайник. Скорее всего, какая-нибудь философская муть. А Юми захихикала в кулак — видимо, поняла. «Ох уж эти образованные» — подумал Виктор.

— К сожалению, — продолжал Шульц. — Я эту теорию ни доказать, ни опровергнуть не могу.

— А кто-нибудь может? — спросила Юми.

— Знаете, есть… — на миг задумался Шульц. — Есть один специалист по этой цивилизации.

— Такой же как вы?

— О, юная леди, он лучше меня. Я давно это признал. Он работал с артефактами, когда я еще и знать о них не знал. И, скорее всего, занимался раскопками, в отличие от меня.

— Скорее всего? — уточнил Виктор.

— Увы, мы знакомы лишь через третьих лиц. Личные отношения у нас… — Шульц на мгновение задумался. — Не сложились. Возможно, это потому, что я торгую артефактами. Ему это вряд ли нравится.

Шульц подпёр рукой подбородок и снова задумался о чем-то своём.

— Два взрослых мужика всегда могут договориться, — заметил Виктор. — Поговорите с ним нормально, поляну накройте…

«Поляну» он приплёл больше чтобы подколоть Юми — на космических станциях такое выражение вряд ли в ходу.

— Увы, — вздохнул Шульц. — Этот человек общаться не желает. Не только со мной, вообще ни с кем. Он даже нарочно поселился