Четвёртый капитан: Братские узы - BlackAvalon

тут Третий застыл в руках, как камень. И все чувства, фоном идущие от него, как отрезало. Ага… очухался. Сразу легче стало. Хмыкнув про себя, разжал кольцо рук, отпуская.

— Ну? Отпустило? — мирно спросил.

Лирианец медленно поднял голову, посмотрев на меня.

Я с любопытством поневоле отметил, что у него зрачки расширены по самую радужку… как у кота.

Только вот смотрит, как на врага, который сейчас бросится на него. Так, сбить надо…

— Ну, не Ким. Извини уж! — пожал плечами. — А что за урода ты мне транслировал? С клешнями?

Молчит. Только внутри будто кто внутренности холодом скрутил, и эхом тошнота и липкий страх… бр-рр! Опять его чувства?! Это что, не просто его глюк, а та тварь реальна? И походу… по тому как он отвернулся и его вновь перетряхнуло, не говоря уже о повеявшем — все стало ясно.

— Та-а-к! — нехорошо протянул я, силой разворачивая к себе. — А ну не смей тут раскисать! Дерьмо случается! Ты из этой ямы, полной дерьма, выбрался. Да, дружки далеко, и что?! Пусть побегают, больше ценить будут! Так что не вздумай мне тут, понял?!

Молчит. Не смотрит. Только трясти стало вновь.

— Пусти… — на грани слышимого.

— Щас! — рыкнул я.

Нет водки?

— ПУСТИ!!

Рыкнув, силой сграбастал на руки этот мешок с костями, и потащил из каюты. И ведь вырывается ещё! Я тебя в чувство приведу… войдя в душ, всунул в кабинку и на полную врубил холодную воду. Вода обрушилась на нас обоих потоком. Одежда промокла вмиг, а я молча сорвал с Третьего одеяло, в которое тот цеплялся двумя руками, остальными пытаясь меня оттолкнуть. Силёнок у него не хватало… пока не хватало. Да и не соображает он пока толком… драться-то его должны были учить.

— Ну же! Хватит! Успокойся! Герой твою налево! — минуты через… а чёрт его знает спустя сколько, дёргаться перестал.

Так и стоял, уткнувшись лбом в стену, удерживаемый моими руками, а по моим и его плечам хлестала ледяная вода. Губы тонкая белая линия, плотно сжатая, тело напряжено, как пружина, а пальцы рук, лёгшие на стенки кабинки мелким тремором. Лишь когда сам окончательно замерз, решился повернуть его к себе.

— Ну? Успокоился? — спросил я. — Дурак… ох, дурак…

Потянулся к крану, выключая воду. Взял полотенец и стал вытирать насухо. Растереть бы жёстко, но синяки… эти поджившие порезы. Замёрз, видно же. Но у него после кошмара такой адреналин в крови должен быть, что вряд ли его возьмёт пневмония.

— Сейчас пойдём, чай пить будем. Горячий, чтоб глотку жгло, чтоб насквозь тепло пробило, — проговорил я, заворачивая в другой жёсткий, широкий полотенец. — Пошли.

Привёл в кухонную зону корабля, усадил, и метнулся по-быстрому снять с себя мокрые шмотки, бросив на ходу, топчущейся рядом, Мире:

— Чайник поставь! И печенье на стол, чаем поить его будем!

Шмотки Первого капитана неплохо так мне подошли. Мысленно послав ему привет (пусть ему икается!), вернулся назад. Чайник уже кипел, а лирианец скрутился в кресле, поджав под себя ноги. Мира притащила ему своё одеяло, накинув на плечи.

— Всё будет хорошо… он не такой злой, только кажется…

Эх, ребёнок! Знала бы ты, сколько я творил… да по мне расстрел плачет горючими слезами. За самосуд. За убийство, пытки… тех, кого закон называл людьми, защищал и сажал в теплые камеры, предоставляя жратву и койку забесплатно. За счет законопослушных граждан.

Вот почему я послал этот закон к черту. Он защищает тварей, а не простых людей. Не таких, как этот лирианец или Малышка.

Поморщился, и плеснул кипятка в чашки, заваривая порошок чая. Здесь чай, как кофе… заливаешь кипятком, и он растворяется. Нормального бы… листового… с липой, чабрецом… мятой, в конце концов…

Да где его взять, в космосе?

— Вот, держи, — вложил в худые руки кружку, удерживая его ладони своими. — Горячий… сладкий. Крепкий. То, что надо. Давай-ка, пей.

Он зябко повел плечами, аккуратно и будто опасливо поднял чай к тонким губам, делая осторожный глоток.

— Ну, вот и славно, — хмыкнул я, с облегчением расположившись рядом на стуле и беря свою чашку. — Мира, садись, давай, тоже наливай себе и печенье трескай. Или спать иди.

Малышка предпочла примоститься за кухонной стойкой, взобравшись с ногами на высокий стул. Чай по-настоящему обжигал. Мне привычно. Дед только кипяток в кружку плескал, а когда по тайге находишься по морозу или ветру, это такое удовольствие залить в себя горячий душистый кипяточек, с закопченного чайничка над костром. Лирианец больше держал в руках свою посудину, грея ладони о стенки кружки, наверняка обжегшись с непривычки. Девочка же с детской непосредственностью и некультурно окунала в горячий чай печенье, поедая его размокшим. Ну и когда нарушать правила этикета, как не в детстве? Пускай ее…

Недолго продлилось молчание…

— Кто ты?

Я удивленно поднял бровь.

— В смысле?

Красивые фиолетовые глаза смотрели на меня серьёзно, уже без той боли и пожирающего изнутри страха. Только напряженное ожидание чего-то.

— Ты эмпат?

— Я?! — Мира сунула половинку печенья в рот, и уставилась на нас. — Ты у нас здесь эмпат. И только!

Норн опустил глаза на кружку в своих руках.

— Бери печенье. Думаю, с него не помрешь. Кокосовое, без муки, — хмыкнул я.

Норн аккуратно взял из пододвинутой мной раскрытой коробки белоснежное колечко печенья.

— Ты сказал… что видел его.

Ничего такого я не говорил.

— Грота, — безжизненно.

Видеть-то я его видел, но сейчас он его к чему вспомнил? И не нравится мне его тон… я припомнил Грота. Пират, конечно, паршивый… ну, так ведь крок… да твою же маковку! Я аж поперхнулся чаем, наконец, сложив два и два. Так тот урод из сна был этим метаморфом-перевёртышем? Гротом?!

— Так, стоп, — проговорил я. — Так это Грот? М-да… я совсем забыл, что из себя представляет чистокровный крок… вот же тварь! И часто он лица твоих друзей примерял?

Чашка, практически полная, выскользнула из ладоней лирианца. Я резко поддался вперед, по какому-то наитию рванувшись к нему раньше, и поймал ее.

— Ты телепат? — новый вопрос вновь поставил в тупик.

— Нет, — с досадой буркнул. — Мира, люди бывают эмпатами и телепатами?

Девочка тут же откликнулась:

— Нет! Эмпаты только жители Лириа!

— Слышал? — усмехнулся я, возвращая ему кружку. — А этого пирата ты мне протранслировал.

— Я не транслировал, — негромко возразил Норн, смотря на меня. — Я эмпат.

— Ну, чувства транслировал!

Он вздохнул.

И неохотно проговорил:

— Эмпатическое слияние возможно только с эмпатом.

Я чуть не подавился, когда до меня дошло. Чего?! Я?!

— На Земле известны только три вида, способные на эмпатическую связь