Мой третий, невероятный - Алла Гореликова

и почему-то сердитое «какого черта⁈» — и я очень, очень хотела проснуться и найти хоть кого-нибудь, кто мне, наконец, ответит!

Глава 2

Неприятные ответы

Бойтесь своих желаний, они сбываются. «Кто-нибудь» обнаружился, едва я открыла глаза. И этот тип с первого взгляда мне не понравился!

Представьте сочетание — с одной стороны, типичное «рожа просит кирпича», столкнешься с таким в подъезде вечером — без успокоительного не заснешь. А с другой — умный, вот умнющий просто взгляд. Не пронизывающий, не цепкий, не угрожающий, просто умный. Я раньше думала, так не бывает. Стоит амбал поперек себя шире, плечи — как у мультяшного богатыря, бритой макушкой потолок подпирает, подбородок квадратный, через загорелую морду белесый шрам, а в глаза посмотришь — ну вылитый наш препод по агрохимии, профессор и доктор наук, между прочим. Красивые, кстати, глаза, карие с зеленоватым оттенком, и ресницы густые-густые, темные, всем девчонкам на зависть.

— Аяр Гарацо, — сказал он.

— Надеюсь, это имя, — проворчала я, — в крайнем случае «доброго утра», а не какое-нибудь «выкладывай плату за лечение».

Или, чего доброго, «я тебя украл и теперь ты моя собственность»… тьфу-тьфу-тьфу, Боже упаси!

— Имя, — мужчина сдержанно усмехнулся. — Но, если желаешь… доброго вечера. Представишься?

— Алина, — осторожно ответила я. — Алина Кузнецова.

И тут же поняла, что мне показалось неправильным в нашем коротком диалоге. Мужик отвечал не на русском! Совершенно точно не на русском, а также не на английском, немецком, испанском, итальянском и вообще ни на одном из тех языков, в которых я могу кое-как опознать «имя» и «добрый вечер». Но я прекрасно его понимала. А он — меня.

— Кто вы? Почему я вас понимаю?

Черт, а я ведь и того золоченого Три-Пи-О понимала! И даже не задумалась о языке!

— Не паникуй, — мужик сел, мне показалось, просто в воздух, но вид был — как будто уселся в удобное кресло. Еще и ногу на ногу закинул! Крышесносное зрелище, а главное, изумительно сочетается с советом не паниковать!

Я медленно вдохнула и еще медленнее выдохнула. Спокойствие, только спокойствие! Сейчас задавать вопросы — только истеричкой себя выставлять. Пусть сам для начала выскажется. Что-то же он собирается мне сообщить без всяких вопросов? Вот и послушаем, и выводы сделаем.

Мужик ждал. Смотрел на меня спокойно и молчал, зараза. Будто давал время накинуться на него со всей той кучей вопросов, что так и рвалась на язык. Игра в гляделки продолжалась, наверное, минуты две. Я не выдержала первой.

— Абсолютно, представьте себе, не паникую. И что? Так и будем молчать?

— Я — капитан автономного разведчика, — заговорил он. Вернулся, то есть, к прошлому вопросу. — Понимаем мы друг друга, потому что переводчик проанализировал языки твоего мира. Тебе в процессе лечения внедрили чип-имплант, переводчик — одна из его базовых программ.

— То есть как — внедрили⁈ — даже не знаю, я больше возмутилась или все-таки испугалась?

— А как бы тебя лечили без информации о твоем состоянии? — вроде как удивился он.

— Вылечили? — деловито поинтересовалась я.

— Практически да.

«Ну и забирайте свой чип обратно!» — хотела я сказать. Очень хотела. Так и рвалось с языка! Но… а понимать мы как тогда друг друга будем? Так что нет-нет-нет, хотелкам стоп, эмоции в бан, подожду с «забирайте», сначала разберусь, что к чему. Может, этот чип у них аналог мобилки и ноута в одном флаконе и без него абсолютно никуда. И вообще, надо вернуться немного назад по разговору. Не перескакивать важное.

— Что за автономный разведчик? И, главное, почему я здесь?

А также откуда взялись ожоги, переломы и что там еще было. И почему я об этом ничего не помню. И, самое главное, возвращать меня откуда взял он собирается или как⁈ Но вываливать вопросы все разом нельзя: так собеседник получит прекрасную возможность попросту проигнорировать те из них, что ему не нравятся.

Мужик снова выдержал паузу, словно размышляя о том, что и как мне сказать.

— Ты — с Земли, — сообщил неторопливо. Но, только я хотела проворчать «привет, Капитан Очевидность», как следующая его фраза словно вышибла из меня дух: — Я — с Райалы. От твоего мира примерно три года полета на обычных двигателях. Это очень далеко, если не понимаешь. Но я попал в червоточину и провалился в вашу систему. По той же червоточине прошел обратно и теперь возвращаюсь на Райалу.

Надо же. Инопланетянин. Никогда бы не подумала! И одежда от привычной не слишком отличается: черная рубашка с коротким рукавом, серые брюки, туфли. И в целом внешность абсолютно «родная», без единого намека на какую-то чуждость. Ну да оно и к лучшему, с человеком проще дело иметь, чем с каким-нибудь рептилоидом. Хотя эмоций на лице маловато, надеюсь, он не киборг какой-нибудь.

— А я? — почему-то шепотом спросила я.

— Твой мир не открыт. До установления официальных контактов запрещено хоть как-то влиять на него. В таких случаях разрешено и даже рекомендовано изъять несколько человек, которые уже практически погибли. — Он посмотрел с явным сочувствием, надо же, эмоции все-таки есть, и добавил: — Причем так погибли, чтобы отсутствие тела никого не удивило. Катастрофы, смерти на воде, пропажи в горах и все в таком роде, — пояснил, заметив мой наверняка очумелый взгляд.

Так, смерти на воде и тем более пропажи в горах отметаем. Тем более… ожоги, переломы, сотрясение мозга. Катастрофа? Пожар, взрыв газа? Террористы?

— А как конкретно я… умерла? — конечно, это уже не играло никакой роли, но знать хотелось. Странно ведь ничего не помнить о таком, без преувеличений, судьбоносном событии. Врагов у меня нет. По крайней мере таких, чтобы моей смерти желали — точно нет. Дом у нас новый, не аварийный. Район тихий, соседи спокойные.

— Не знаю, — ответил мужик. — Система выбирает автоматически, я не смотрел. Момент был — самому бы не угробиться. Но, если хочешь совет, не думай об этом вообще. Неважно, что там с тобой случилось, важно, что ты здесь, живая и целая.

Ну да, наверное, он прав. Только совет из серии «не думай о белой обезьяне»…

— И сколько нас здесь таких? — может, кто-нибудь другой хоть что-то помнит?

— Только ты. У меня одноместный медблок.

Эх. И здесь облом.

— Ну, спасибо, — проворчала я. — И как мне теперь домой вернуться?

— Никак.

Я села, опершись ладонями о постель, и возмущенно спросила:

— Почему это⁈

Всего лишь возмущенно, обратите внимание! Хотя хотелось рвать и метать, а может, немножко убивать. «Изъять», значит! Сейчас еще заявит, что