Леопард с вершины Килиманджаро - Ольга Николаевна Ларионова
Леопард с вершины Килиманджаро читать книгу онлайн
Ленинградская школа фантастики дала жанру многие славные имена.
Георгий Мартынов, Илья Варшавский, Александр Шалимов, Вадим Шефнер… Но одно из них действительно стоит наособицу, и не потому, что обладательница его – женщина. Ольга Ларионова в середине шестидесятых засветилась вдруг на фантастическом небосводе настолько ярко, что мгновенно обрела огромный круг почитателей. «Леопард с вершины Килиманджаро», речь о нем – о романе, который, по мнению сетевых экспертов, «не просто считается одной из лучших книг Ларионовой, – пожалуй, его смело можно занести в сокровищницу мировой фантастики. Будь писательница американкой – премии „Хьюго“ или „Небьюла“ (а может быть, даже обе) ей бы наверняка достались». Издавали ее не часто, но почти каждое из выходивших в те скупые на фантастику времена (шестидесятые–восьмидесятые годы) произведений писательницы было прямым попаданием в цель – то есть в сердца читателей. И «Вахта „Арамиса“», внешне вроде бы боевик – космические контрабандисты и все такое, – но сколько было в повести новизны, свежести, ярких образов и непростых, яростных ситуаций. И цикл «Сонат», навеянных удивительной живописью Чюрлёниса. И «Чакра Кентавра», поначалу задуманная как шутка и вылившаяся в полноценную «космооперу», – своего рода наш достойный ответ «звездному королю» Гамильтону.
Прав был Иван Ефремов, разглядевший в молодом тогда еще литераторе золотое зерно таланта и пожелавший в предисловии к ее первой книге «вступления в круг тех писателей, которые идут трудным путем поисков представлений о светлом будущем нашей планеты».
Дергающийся, как паяц на ниточке, громадный скорпион дотянулся-таки до своего соседа, раздался треск рвущейся ткани и хриплый вскрик, и вот уже вторая фигура, изгибаясь, словно рыба на крючке, металась из стороны в сторону, пытаясь оттолкнуться от кошмарного соседа. И был это – как она сразу не догадалась – человек, подвешенный на вытянутых руках, и теперь ударами ног он оборонялся от плотоядно ощерившейся твари. А с чартаров слетел весь сон: подпрыгивая на плоских ягодицах, они лупили ладонями по земле, улюлюкая не хуже болельщиков какой-нибудь престижной команды. Цирк это был, цирк, и зверье потешалось над муками человека…
Варвара отодвинулась, давая место Вуковуду, вышибла обойму из ракетницы и принялась точными бесшумными движениями сбрасывать пиронасадки с парализующих ампул. Обычно ампула останавливала первое животное, а сноп огней отпугивал всех остальных; здесь же придется действовать бесшумно и незаметно, начиная с последних рядов, чтобы не посеять панику: ведь где-то поблизости оставались еще трое людей и в суматохе их могли попросту покалечить. Шестнадцать зарядов, у Вуковуда столько же. Чартаров не меньше сорока. Выстрел, правда, не вполне беззвучен, но половину они уложат прежде, чем остальные поймут, что и откуда. Хотя понять они, конечно, не способны, но звериным нюхом почуять опасность – это да. Она загнала обойму на место и взяла Вуковуда за локоть: пора.
Она даже не удивлялась тому, насколько они понимали друг друга. Один кивок – вы в темном шлеме, значит вам стрелять из коридора и по той половине, что слева от мостков; ну а мне в моем дурацком золотом оперении придется остаться здесь. Он понял, кивнул и быстро приложил ей палец к губам: слушать и не шевелиться.
Снизу донеслось разочарованное поскуливание. Оба тела снова замерли неподвижно – скорпион набирался злости, человек – сил и терпения. Чартары отползали и вытягивались в полном изнеможении, лишь некоторые находили в себе силы подобраться к костру и выхватить из огня что-то вроде длиннющего полуобугленного огурца. В воздухе тошнотворно запахло подгорелой брюквой. Так что же, ждать, пока все они поужинают?
Но Вуковуд, откинувшись назад и не отпуская Варвариного плеча, словно он боялся потерять ее в темноте, что-то нашаривал в бурдюке своего скоча – еще обойму? Батарейку? Сравнительно небольшая, знакомая на ощупь коробочка… Мини-проектор!
Заметный только им двоим узкий луч проколол полумрак, блеклым глазком уперся в противоположную стенку, поерзав немного, нащупал отверстие в следующую пещеру и, нырнув в него, утвердился наконец на известняковой стене. Тогда глазок стал расширяться, окрашиваться в сиреневый тон, и вот уже по стене скатывались призраки светящихся шаров – лиловые, рыжие, лимонные. Огненным водометом закрутилась бесшумная карнавальная шутиха; и чартары, красавцы спящие, снова начали подыматься; и лягушачьи трели сразу же слились в общий концерт, – видно, пляски со скорпионом им порядком надоели, а тут было новенькое, совершенно неожиданное, и тут уж было не до того, чтобы приплясывать на заднице и в ладоши хлопать, – чартары, как завороженные, поползли ко входу во вторую пещеру; шары и водовороты сменились змеящимися зигзагами, двоящимися, четверящимися, на тех, кто ошеломленно замер в дверном проеме, надавили сзади, и буровато-серая масса начала вливаться в дальнее помещение.
Они еще не осмелели и, вползая, жались к стене, словно опасаясь, что светящийся фантом, природы которого им не дано было понять, отделится от импровизированного экрана и двинется на них; но любопытство было сильнее страха, и вот уже кто-то бочком-бочком, как краб по песочку, побежал к экрану; но еще оставалось не меньше пятнадцати особей, которые едва приподнялись с места и колебались – двигаться дальше или нет. Одна радость – шум в пещере стоял такой, что можно было не только разговаривать, а даже кричать. Поэтому у Варвары непроизвольно вырвалось:
– Здорово! И когда вы успели?..
– А когда брился. Сидел на ступенечке, ждал киба со своим скафандром. Киб примчался, смотрю: в кармане проектор. А тут очередной припадок иллюминации… В среднем часа через два они повторяются. Проектор со съемочным диском, вот я и…
– Молодчина вы. Теперь только бы этих, апатичных, туда заманить да силовым полем подпереть… А! Сссанта Фермопила…
Из появившейся в центре черной точки стремительно вырос силуэт скоча, заслонил собой весь экран – и вдруг на стене чартарумской пещеры беззвучно зашелестела самая обыкновенная, невыразительная земная зелень.
– Больше не успел, – виновато пробормотал Вуковуд.
По стене проплывали дорожки, клумбы, какие-то пасторально-пряничные домики, озерцо… Все это, наверное, ласкало взор астронавта, много лет проведшего вдали от родной планеты, но вот чартары сразу сникли. Вуковуд, конечно, снимал на первую попавшуюся кассету – какие-нибудь там «Космические перекрестки», – но прелести французских парков и даже пара царственных лебедей вряд ли удержат внимание троглодитов. Лебеди друг за другом ударили крыльями, подняв два фонтана брызг.
– Сейчас пущу задом наперед, – шепнул Вуковод. Две красные флорентийские лилии распахнули (замедленная съемка, а то как же еще!) свои копьевидные бутоны.
– Минутку, – сказала Варвара, задерживая его руку.
Два какаду ударили алыми клювами (ох и неважно у «Космических перекрестков» с художественным вкусом!) в обвитые лентами тамбурины; звук был отключен – иначе все чартары разом обернулись бы на такой грохот, – но Варвара хорошо помнила эту традиционную заставку: «ДЛЯ! ВАС!»
Это повторялось раз пять, а потом мурлыкающее контральто доверительно сообщало: «Для вас поет Ира Арлети!» или «Для вас – иллюзионист Труффальдино Кио!».
Пока троглодитов проняло – пять самых шустрых уже подпрыгивали, пытаясь поймать попугаев за хвосты. Только бы повезло и дальше закрутилось что-нибудь попестрее!
И повезло…
Крошечный загородный дворец, весь в фонтанчиках и тюльпанчиках, стремительный наезд на розовые с купидонами двери, два зеленых тюрбанчика, а под ними – малютки грумы, они распахивают двери, и выплывает в фижмах и пудреном парике краса ненаглядная на самых цыпочках – знаем мы эти фокусы, левитационный генератор под полом, – и плывет, плывет, обмахиваясь страусовыми перьями, эфирно-трепетная, и крошечные атласные туфельки плетут менуэтовые кружева (сели троглодиты, сели бедные, пришибленные); только вдруг – крак! – взвивается молния снизу вверх, распадается огненным веером, а фижмы-парики словно огнем
