Очень Большой Лес. Том 2 - Василий Головачёв

– Погоди, за нами, по-моему, гонятся!

Зэковоз шатнуло, так что Максим еле удержался на ногах, вцепившись в спинку пилотского сиденья.

– Что за фигня? Раньше такого не было!

– Наверно, разряд «носоргопаука» повредил систему гравистабилизации.

– Долететь до границы сможем?

– Дай бог.

– Увеличивай скорость!

– Пытаюсь, не летит, гад.

Максим понаблюдал за удалявшимся озером, заметив, что за аппаратом летит «ракета» «ворон». А потом появились ещё три крупных образования.

– «Нетопыри»?!

– Ага.

Максим сел на место пилота, включаясь в процесс управления.

– Давай, Кузя! Работай!

Но кузнечиковский компьютер не отреагировал на призыв. Антенна зэковоза, создающая антигравитационную тягу, была серьёзно повреждена, и казалось чудом, что он продолжает двигаться.

Скорость достигла всего лишь сотни километров в час, по оценке Максима, и птицы, а также «нетопыри» вскоре догнали его.

Стало понятно, что без боя не обойтись.

– Жора, приготовься!

– Ни хрена себе прогулочка! – констатировал Редошкин, принимаясь раскладывать на полу кабины взятое с собой оружие.

У них были неплохие шансы отбиться от преследователей, поскольку опытный и хозяйственный лейтенант позаботился не только о боеприпасах к пистолетам-пулемётам, но и вооружился ПЗРК, добавив к нему «теннисные» мячи-гранаты и два «фаустпатрона». Но если Беслес призвал бы в свои ряды ещё несколько «нетопырей», исход сражения был бы не в пользу беглецов. Максим подумал об этом мимолётно, с горечью осознав свои ошибки: лететь в Бесконечный Лес надо было с другим багажом и всем вместе.

Птицы и «нетопыри» настигли зэковоз через полчаса.

Но они не знали, что такое российский спецназ.

«Хочешь стать человеком, равным богам? Родись русским!» – вспомнил Максим чьё-то изречение, разворачивая аппарат и открывая носовой люк-пандус. Улыбнулся:

– Жора, давай!

Ракета «Гарпуна» легко нашла одного из «нетопырей».

Взрыв разнёс адское создание чёрного леса на струи огня, обломков и дыма.

Задело и «крылышко» вороньей стаи, заставив весь эллипсоид выгнуться фигурой бумеранга.

Затем в дело вступил кузнечиковский «фаустпатрон».

Максим подвернул зэковоз, и Редошкин всадил в «летучую мышь» прозрачный язык энергии.

До «нетопыря» было около пятидесяти метров, и прицелиться точно было трудно, поэтому выстрел пришёлся на хвост чудовищной «мыши». Но и этого оказалось достаточно. Оставшаяся часть туловища псевдоящера понеслась к земле, беспорядочно махая крыльями.

Однако третий «нетопырь» успел-таки выстрелить, и если бы не реакция пилота, Редошкину пришлось бы туго. Оранжевое, с голубым просверком, полотнище плазменного разряда воткнулось чуть ниже носа в пузо зэковоза, и лейтенант с криком «Твою мать!» от удара улетел в глубь кабины.

Сотрясение аппарата отбросило в сторону и Костю.

Ботаник очнулся, пытаясь встать, не понимая, что происходит.

– Костя, Вика! – крикнул Максим, занятый управлением зэковоза, начавшего кружиться в воздухе на одном месте, как сухой лист клёна. – Гранаты!

Молодой человек вытаращил глаза, принялся шарить руками по полу, не соображая, что делает. Реакция у него была далеко не бойцовская, а полученный психологический шок при нападении «ворон» не позволил отреагировать на приказ адекватно.

И в этот момент у люка появилась Вероника с двумя «теннисными мячами» в обеих руках. С горящими глазами и твёрдо сжатыми губами она неумело метнула кузнечиковские гранаты в преследующую корабль стаю, не отвечая на крик Максима:

– Вика, назад!

Первая «теннисная» граната не взорвалась. По-видимому, девушка неправильно разобралась с кнопками включения. Их надо было нажимать в определённой последовательности.

Но вторая жахнула по носовой части птичьего «бумеранга», превращая его в дымно-кисейное облако.

«Вороны» начали струями разлетаться, образуя лепестки выворачивающегося изнутри наружу тюльпана. В свою очередь этот процесс заставил «нетопыря» метнуться в сторону, и Максим, успев навести прицельное кольцо на псевдоящера, краем ладони вдавил клавиши излучателя.

Зэковоз выстрелил, превращая слугу чёрного леса, перепрограммированного птицами, в бурлящий клуб бурого дыма.

Редошкин, пришедший в себя, прыгнул к люку, схватил опасно высунувшуюся Веронику за руку и втащил в кабину.

– Командир, порядок!

Максим не ответил, борясь с плохо подчинявшимся кораблём кенгурокузнечиков.

Люк встал на место.

Шелест крыльев огромной вороньей стаи перестал быть слышен, и в кабине стало совсем тихо.

Зэковоз наконец перестал вращаться, помчался «на север», к границе Лесов, мелко вздрагивая.

Вероника притихла, сидя в кресле со сложенными между колен ладонями. Она всё ещё была в шоке от своего безумного поступка, по сути, спасшего отряд.

Редошкин пристроился рядом, протянул ей флягу:

– Вода.

Девушка не ответила, глядя перед собой остановившимися глазами.

Костя, начавший соображать, сказал со смешком:

– Безумству храбрых поём мы песню.

– Помолчи, – оборвал его Редошкин.

– А чо я такого сказал?

– Если бы не она, ты бы сейчас валялся в лесу.

– Ну, молодец, пусть возьмёт с полки пирожок.

Редошкин налился кровью, но голос Максима остановил его:

– Дом, сядь за руль.

Редошкин занял место пилота.

– Почему всё-таки они напали, как думаешь? Получается, что Беслес нам вовсе не друг?

– Мы не купились на их комфорт. Птицы наверняка могут читать мысли, и когда уловили смысл наших намерений, вовсе не обещавших им беспрекословное повиновение с нашей стороны, у Беслеса лопнуло терпение. А я сделал большую ошибку, что подставил вас всех.

– Кто же знал, что этот товарищ завлечёт нас в засаду.

Максим промолчал, подсаживаясь к Веронике, обнял её за плечи:

– Всё позади, хорошая моя, ты молодец.

Девушка очнулась, судорожно уткнулась лицом ему в грудь:

– Я так испугалась!

– Ты сделала всё как настоящий боец!

– Руки до сих пор трясутся…

– Зато они не тряслись, когда надо было сконцентрироваться и отреагировать.

– Выдай ей орден, – ревниво хмыкнул Костя, приняв слова майора за оценку его поведения во время боя.

– Выдам, – кивнул Максим, понимая, что творится в душе молодого парня. – Тебе тоже не мешало бы потренироваться реагировать на ситуацию быстро и правильно.

– Я был без сознания. У меня всё ещё впереди.

– Кажется, добрались, – проговорил Редошкин.

Спутники приникли к экранам.

Впереди показалась сизая полоса «мха», по мере приближения зэковоза превращавшаяся в пояс бурелома, за которым начиналась сорокакилометровая «траншея» искусственных насаждений – плантоидов.

Появились птицы. Но это были уже не те «вороны», что преследовали аппарат. Над «баобабами» и многоходульными «баньянами» кометой вился хвост слуг Беслеса, пробивающий ход на территорию Большого Леса.

Зэковоз вдруг начал подёргиваться, шататься из стороны в сторону, постепенно снижаясь.

– Зараза! – выговорил Редошкин. – Кузя меня не слушается!

Вероника побледнела.

– Господи… хоть бы перелететь на ту сторону!

Птичья «комета» обратила внимание на снижающийся корабль кенгурокузнечиков и повернула к нему.

Глава 17

Вражье семя

Демоны родились такие красивые и славные, что умиление проняло Точилина до слёз. Он даже стал лично подкармливать одного из них, самого симпатичного – с рожками, поднося ему специальную бутылку с соской, одну