Bookship. Последний книжный магазин во Вселенной - Мария Закрученко

такими родными ящики. Он лежит там, пока не стихает сначала топанье одного инквизитора, затем второго, а потом и плавные шаги, как догадывается Дик, капитана, которая еще задержалась внизу, осматривая отсек. Он не смог выползти из своего убежища, да и стоило ли? Неизвестно еще, кто страшнее – инквизитор или капитан. Особенно теперь, когда Дик все испортил. Еще несколько минут после того, как все стихает, он лежит неподвижно, мечтая о возвращении невесомости.

– Мы летим со станции «Конти́», – вдруг произносит кто-то за его спиной.

Дик вскакивает, осматриваясь, и прямо у шлюза, выходящего в космос, видит прозрачного человека. Искусственный интеллект корабля.

– Что ты здесь делаешь?! – шепотом кричит Дик. – Если они увидят…

– Слушай внимательно и запоминай, – перебивает его ИИ. – Сорок стандартных часов назад корабль Bookship покинул станцию «Конти» с грузом для заказчика на планете Биа-4. Повтори.

– С «Конти» на Биа-4, сорок стандартных часов, – послушно повторяет Дик. – А что…

– В пути случилась поломка, серьезная, пришлось отключить двигатели и дрейфовать, пока чинили. Ориентировочно это было в квадрате девятьсот.

– Девятьсот… это же там, где моя… где Алгея.

– Да. Но не на самой планете. Квадрат большой. На починку ушло около двадцати часов.

Дик послушно повторяет цифры, не понимая, что это значит. Сам корабль разговаривает с ним, несмотря на опасность! Дик никогда и мечтать о таком не мог, а теперь думает только о том, чтобы призрак исчез, чтобы его не заметили инквизиторы. Не убили. Сколько таких осталось во Вселенной? Может, он последний, кто помнит времена до охоты на книжников. Может, он знает про…

– Повтори все, – говорит корабль.

– Так… это… Сорок часов назад со станции «Конти» на планету Биа-4, в пути поломка, серьезная, остановка двигателей, примерно двадцать часов ушло, в районе сектора девятьсот, починили, отправились дальше…

Призрак исчезает внезапно, как и появился. Дик хочет окликнуть его, но замечает в коридоре того самого инквизитора-шутника. Тот стоит, прислонившись к стене, и наблюдает за Диком. Как давно он здесь? Что успел увидеть? Дик хватается за ближайший ящик, стараясь передвинуть, но он слишком тяжелый, не поднять. Покорчившись рядом с ним, Дик выдыхает:

– Я тут это… работаю.

– И часто сам с собой разговариваешь? – спрашивает инквизитор.

– Да! – цепляется за подсказку Дик. – Это, ну, помогает как-то.

– Ваш капитан говорила, что ты того.

Инквизитор теряет к Дику интерес и поднимается на верхнюю палубу, гремя скафандром о лестницу. Дик выдыхает весь воздух из легких, чувствуя, как ноги подкашиваются. Он садится на ящик, который сдвинуть не сможет никогда, при всем желании, даже под угрозой смерти, и пытается уложить все в голове. Зачем корабль так рисковал? Что за «Конти» и Биа? Что за груз? И зачем ему, Дику, знать все это?

Дик успокаивается и дышит ровнее. Он один в пустом трюме-ангаре, где никому не сможет причинить вреда. Здесь он и спрячется до конца проверки. Осматриваясь в поисках убежища, Дик замечает в щели одной из панелей голубоватый свет. Показалось? Нет, точно, голубая полоска хорошо видна ему теперь, когда глаза привыкли к полумраку трюма. Дик подходит ближе. Рядом валяются тряпки, которые явно служат прикрытием этой щели. Дик встает напротив стены и осторожно стучит в нее. Звук глухой. Там что-то есть. Дик не успевает подумать об этом как следует, когда тьма набрасывается на него сзади и сжимает, подавляя крик…

Мешок сдергивают с головы, но глаза открыть невозможно – после нескольких минут в темноте вокруг слишком ярко, свет проникает под веки, жжется. Кто-то ходит кругами рядом с Диком, лежащим на полу в позе эмбриона. Сквозь страх начинают пробиваться другие, основные чувства. Какой-то странно знакомый запах, травяной и… не то чтобы неприятный, просто… опасный. А еще Дик чувствует, что дышится здесь по-другому. Воздух в этом помещении словно только что родившийся, более свежий, чем в других местах на корабле.

Дик осторожно открывает глаза, почти ожидая, что лежит не на металле, а на земле, а над ним – налитое синевой небо. А вдруг ему все просто привиделось? Корабль, его экипаж, инквизиторы? Но нет, это все тот же трюм, только другая его часть, скрытая от глаз. По стенам и полу ровными рядами вверх и вдоль тянутся растения, их зелень резко контрастирует с синевой, той, что казалась небесным светом. На самом деле это ультрафиолет.

– Они уже здесь?

Знакомый голос. Злобный голос.

Дик прикрывает голову рукой на всякий случай. Все-таки Йохан уже несколько раз его бил.

– Они на нижней палубе? Ну, говори!

– Кажется, нет… – неуверенно отвечает Дик.

– «Кажется, нет!» – передразнивает Йохан. – Толку от тебя… Минуточку… – Он будто вспомнил что-то важное. – А почему ты торчал перед панелью? Как ты вообще узнал про это место?

Дик набрал в грудь воздуха сказать про полоску голубого цвета, но холод лезвия, приставленного к горлу, мешает даже сглотнуть от страха.

– Как ты оказался тут? Тебя же кэп с Петрой отослала! Я понял! Ты – провокатор! Слышал я про такое – заявляются пассажирами на корабли, подбрасывают эти… штуки… а потом корабль на карантин, а команду на «Торквемаду» или сразу на костер! С чего это Морган приперся сразу после тебя, а?

Йохан тараторит, в его темных глазах бьется огонек настоящей истерики. Дик заставляет себя отвечать ровно, несмотря на сковавший горло страх.

– Нет… я не… – хрипит он. – Капитан позже… отправила меня в трюм… Ты же сам… затащил меня сюда!

Дик не ждет, что Йохан ему поверит, и внутренне готовится к новой порции тычков, но чувствует, как холод стали перестает давить на сонную артерию.

– А, да, точно! Я затащил.

Йохан отводит нож от горла Дика, но не убирает его, крутит в руках с опасной скоростью, как грабитель из подворотни.

– Да, точно, – повторяет Йохан, успокаиваясь. – Меня эти уроды нервируют просто. Каждый, блин, раз. Каюту мою перерыли уже, наверное. Ничего. Ничего они там не найдут! Ха!

– Мы с Петрой видели, как они проверяют каюты, – подтверждает Дик.

Он осторожно садится на полу, боясь сделать хоть одно резкое движение.

– Петра! – фыркает Йохан. – Что она сделает с этими камерами, случись что? Будет смотреть, как нас пытают? А что, ей понравится! Ха!

Йохан показывает куда-то в угол неприличный жест. Наверное, догадывается Дик, и там прячется камера. Он внимательно следит за движениями Йохана – такими странно дергаными. Запах, который он почувствовал с самого начала и который что-то напоминал, немного усилился. И тут словно волна накатила. Этот запах Дик чувствовал однажды на общем сборе старейшин, куда позвали всех без исключения. Младших даже вывели вперед, чтобы они лучше видели. В середине общинного зала стоял подросток, имени которого Дик сейчас не мог вспомнить. Он всхлипывал и нервно обнимал себя за плечи, а Штефан тряс перед толпой мешочком, от которого исходил вот этот запах. Старейшина произносил длинную гневную речь о том, что этой дряни в его общине никогда не будет и всякого, кто принесет это сюда, ждет изгнание в пустыню. После этого провинившегося парня выпороли на глазах у всех и навечно запретили ему выход в город. А опасный мешочек уничтожили в баке с химическими отходами. После такого никому в общине в голову бы не пришло попробовать это. Дик никогда не видел употребляющих, но знал, что они опасны и нестабильны. Как будто в другое время Йохан был не опасен и стабилен!

– Ничего они не найдут! – бурчит парень, ходя из стороны в сторону. – У меня нет ничего! Ничего такого, что они ищут. Вот кэп или ты – да, можете их заинтересовать. А я что? У меня ничего нет. Ничего слишком запрещенного.

Йохан ходит из стороны в сторону и вращает нож в руках – так быстро, что заметен только блеск лезвия. Дик старается уследить за тем, как смертельное оружие крутится, словно игрушка.

– Хочешь в ножички сыграть? – вдруг спрашивает Йохан.

– Что?

Йохан резко садится на корточки, распластывает левую ладонь по полу так, чтобы между каждым пальцем был небольшой промежуток, и тычет в эти промежутки ножом в завораживающей последовательности. Скорость увеличивается, и вот уже