Наг - Терин Рем

пытал меня медленными, едва ощутимыми касаниями, заставляя ерзать и выгибаться навстречу его порочному языку.

Он знал, что надолго моего терпения не хватит, и уже через пару минут мои руки зарылись в его распущенные волосы, притягивая мужчину ближе.

— Какая нетерпеливая и властная, — продолжал дразнить меня эльф, все так же издеваясь надо мной.

— Прошу, Натан, — всхлипнула я, пытаясь увернуться от невыносимо-легкого касания.

— О чем ты просишь меня, дэйна?

— Хочу тебя, — стонала я, пытаясь затянуть мужа на себя, но лиер продолжал меня мучить.

Длинные пальцы присоединились к легким касаниям губ эльфа, заставляя меня практически хныкать от неудовлетворенности.

— Встань на колени, повернись ко мне спиной, — раздался хриплый приказ моего постельного диктатора.

Я охотно подчинилась, сгорая от нетерпения соединиться с Натаном.

Проникновение было таким долгожданным, но все равно неожиданным, заставляя меня вскрикнуть от острого удовольствия.

Натан двигался неторопливо, заставляя звенеть от напряжения каждый нерв в моем теле.

— Быстрее, пожалуйста, — просила я, подаваясь навстречу глубоким толчкам. В этот раз лиер уступил мне, жестко вонзаясь в меня. Наши стоны смешались в один, и я задрожала, рассыпаясь в ослепительном удовольствии. Натаниэль практически сразу последовал за мной.

— Попробуем еще раз: доброе утро моя дэйна, моя супруга, моя душа, — осыпал разомлевшую от оргазма меня горячими поцелуями Натан.

— Ты хочешь еще раз, или снова желаешь мне доброго утра? — лукаво улыбаясь, спросила я.

За восемнадцать лет совместной жизни это превратилось в своеобразный ритуал: лиер будил меня поцелуями и томными ласками, а потом мы отдавались страсти и нежности, каждый день и всегда по-разному.

— И то и другое, — мурлыкал лиер, напоминая большого кота.

— Я гляжу, у кого-то особенно игривое настроение? С чего бы это? Сегодня понедельник, а как же еженедельный разнос бедных подчиненных? — лениво спросила я, зарываясь пальцами в мягкие длинные пряди.

— Будет внеплановый выходной. Я не хочу сегодня тебя оставлять, — серьезно сказал Нат, придавливая меня к постели своим идеальным телом.

Я уже знала, что ему снова приснилось то, как Шаянес принес мое практически мертвое тело. Я не могу помнить этого, а Натаниэлю тяжело рассказывать, как все произошло. Знаю только, что очнулась через несколько дней после церемонии в нашей с Натаном спальне от поцелуев любимого.

Мой лиер был таким бледным, таким изможденным. Мы смеялись и плакали, перебивая друг друга. Потом пришел Шаянес в сопровождении Даниэля и Ивейны.

Краснея и опуская глаза от стыда и унижения, наг рассказал, как обманул меня, стараясь присвоить.

Конечно, я должна была быть мудрой и великодушной, но тогда простить боль, что я пережила, думая, что лишилась Натана, я не смогла.

Холодными, злыми словами я буквально растоптала Шаянеса, отмечая, что мужчина буквально осунулся от моего гнева и презрения.

Как ни странно, Натаниэль пытался смягчить мои резкие слова, но я не дала ему такой возможности. В итоге я выгнала Шая, не давая оправдаться.

Потом было много всего: мои любимые родители с малышкой Элис на руках, обнимающие и тискающие меня, не в силах отпустить, ехидная Иви, подтрунивающая над нервным Натаном, довольный Даниэль с советами, как продержать меня в постели как минимум лет сто.

Постоянство, наверное, есть только в смерти, а в жизни суета будней и праздников увлекла нас в свои сети. Первым, что сделал Натаниэль, когда я немного окрепла — затащил меня в храм на пышную церемонию бракосочетания. Там перед родными и близкими мы клялись друг другу в любви и верности.

С нагами и Ссай были заключены мирные договоренности и соглашения о сотрудничестве в вопросе распределения избранных. Девочкам повезло: их не стали с младенчества обручать с кем-то из нагов или эльфов, а предполагалось, что проведется бал по случаю их вступления во взрослую жизнь, на котором и будут сформированы пары по взаимным симпатиям.

Первый бал назначен как раз на завтра. Он также приурочен к семнадцатилетию юного наследника Тавиэля, которого Иви подарила гордому правителю примерно через год после моего возвращения. Нам пока небеса не послали такого благословения, но Натан не переживает по этому поводу: дети у эльфов редкость. У Ивейны и Дана сын появился более чем через сто лет совместной жизни.

Завтрашний бал навевал на меня странное задумчивое настроение. Завтра мне предстоит столкнуться с прошлым — с Шаянесом.

— Чем планируешь сегодня заняться? Или проведем весь день в постели? — томно спросил мой лиер.

— Хочу рисовать. Но твой план мне тоже нравится, — с улыбкой ответила я.

Натан удивленно выгнул светлую бровь и искренне улыбнулся. Дело в том, что с момента моего возвращения с Ссай я ни разу не брала в руки кисти. Как будто какой-то внутренний запрет мешал мне вернуться к любимому делу.

— Нежности отложим на вечер. Наверное, я даже не позволю тебе сегодня уснуть, чтобы к балу твои прелестные губы опухли от поцелуев, — сказал Нат, легонько покусывая меня.

— Боюсь, что впридачу к «прелестным, опухшим губам» будут идти совсем не милые синяки под глазами, — со смехом сказала я, отвечая на поцелуй мужа.

— Их я уберу. В конце концов, я же маг-целитель, — усмехнулся Натан, но, подарив еще один поцелуй, решительно оторвался от меня.

После завтрака Натаниэль ушел на работу в Магистериум — устраивать своим подчиненным запоздалую выволочку, а я зашла в будуар, чтобы достать из шкафа давно забытые этюдник, палитру и кисти.

Руки немного дрожали от страха, что мои картины навсегда умерли вместе со мной где-то на Ссай.

Ссай… Я так долго отказывалась вспоминать об этом волшебном мире и том, что там оставила, что мысль о нем отозвалась тоской. Там я оставила гораздо больше, чем предпочитала думать. Мой милый Ингерд, как он там? Как Ссарим и его многочисленная дружная семья?

Шаянесс… Мысли неизбежно вернулись и к нему, вызывая острое, щемящее чувство, определения которому я не могла дать. Может, сожаление, что я была так резка с ним, тоска по другу, которым он был мне когда-то и, наверное, надежда. Да, определенно, надежда, что у него все хорошо.

Завтра он обязательно будет на балу. Натаниэль лично просил у Шаянеса прощения за то, как он поступил с ним когда-то, а Дан в качестве извинения предложил ему и его братьям первым выбрать себе пару.

Выбирая кисти, я думала о том, что хочу изобразить, и мысли снова вернулись к Шаю.

Когда-то невообразимо давно, в моей прошлой жизни, этот наг был мне дорог. Он первым разбудил мою чувственность, а его сумасбродные идеи и рассказы о Ссай всегда дарили мне мечтательную улыбку.

Я не задумывалась о