Душа механизма - Андрей Александрович Тюняев

— Ну, вы тоже!.. — развёл руками Вейзель. Как придумаете что, так хоть с пикетом против вас выходи!

— А что «с пикетом»? — ответил старец Кулик. Признайтесь честно. Вы же не думаете, что гимнастки и боксёры лучше всех занимаются государственным строительством или законотворчеством?

— Конечно, нет! — согласился Вейзель. — Что за бред?!

— Ваш бред, — ответил старец Кулик. — Вы же половину Государственной Думы набрали из гимнасток, актрис и борцов с боксёрами. Вот и получается, что только якобы в демократическом устройстве организма существует принцип конкуренции, ведущий, путём инициации стремления у участвующих в конкуренции структурных организмов, к улучшению качеств своих проявлений. На самом деле такое не соответствуй! действительной цели всего надструктурного организма, который, как кажется, должен был бы приветствовать снижение затрат каждого структурного организм» и повышение его выработки.

— Вы опять заумничаете? — посетовал Вейзель.

— А вы всерьёз думаете, что теория государства может быть понятна ткачихе? — ответил старец Кулик

— Если это так, то почему бы вам не уступить мест профессора математического анализа водителю такси?

— А что? — восхитился Вейзель. — В демократии всё возможно.

— А вы сами представляете, сколько вы оба, поменявшись местами, дел наворочаете? — поинтересовался старец Кулик. — Даже водитель такси меньше. Он просто ничего не сможет сказать. А вот вы, сев за руль автомобиля, будете представлять реальную опасность на дороге.

— И что вы предлагаете?

— Всему своя роль. Клетки мозга, например, не могут довольствоваться низкими потоками информации, достаточными, например, для клетки ногтя. Низший организм не может дать соответствующего информационного питания высшему организму, достаточного для обеспечения его функции.

— А как же конкуренция? — спросил Вейзель.

— А зачем вам конкуренция? — удивился старец Кулик.

— Как зачем? — в свою очередь, удивился Вейзель. — Чтобы конкурировать.

— Любая конкуренция ведёт к смерти, — ответил старец Кулик.

— Погодите! Почему это к смерти? — удивился Вейзель. — А вот, например, западные экономисты утверждают, что конкуренция позволяет выбрать сильных и избавиться от слабых.

— Вы больше слушайте всякую шушеру, — грубо ответил старец Кулик. — И если слушаете, то, в первую очередь, пойдите и уничтожьте всех калек. Они же слабые, по-вашему! Вот и станете зверьми. Ведь у нас только звери не выхаживают слабых.

— А зачем нам нужны слабые предприятия? но унимался Вейзель. — Почему общество должно их со держать?

— Смотря на то, что производят эти предприятия, ответил старец Кулик. — Если они производят знания то есть это университеты, институты и школы, то. я уверен, вы понимаете причины их содержания.

— А финансовая конкуренция?

— Параметром, вызывающим конкуренцию, является ограниченная денежная масса, — ответил старен Кулик. — Каждый участник эгрегора стремится едини лично овладеть всей денежной массой данного эгрегора.

— Да. Так становятся олигархами, — согласился Вейзель.

— Но каждый организм должен в структуре выше стоящего организма заниматься исключительно своим делом, — ответил старец Кулик. — Тем, для чего он собственно, и создан.

— Не забывайте про примеры, профессор!

— Да, пожалуйста! — с готовностью согласился старец Кулик. — Генерал (и, вообще, военный человек) созданный для разрушения, не должен даже пытаться занять в обществе руководящую этим обществом роль

— Почему?

— Воин создан для защиты общества от нападения врага, то есть для убийства врага, для разрушения предполагаемого неприятеля. Но воин не создан дня созидания. Это также правильно, когда юная манекенщица ходит по подиуму, а не руководит штабом и специально обученными генералами.

— Вы намекаете на Смердюкова с его гаремом секретарш?

— Намекаю. Управлением любой страной должны заниматься специальные люди, которые, во-первых, были бы обучены этому и только этому; во-вторых, были бы гражданами именно этой страны, а не так, как многократно случалось в России, — на высоких государственных должностях стояли граждане Израиля, Грузии и других самостоятельных стран. Которые являются потенциальными врагами России уже по определению.

— И всё же происхождение не главное, главное, чтобы человек был хороший, — улыбнулся Вейзель.

— Хороший? — переспросил старец Кулик. — Структурные организмы, которые не способны по природе своей к заниманию высокоперерабатывающих информационных позиций, в демократическом обществе выталкиваются наверх голосующим потоком таких же средне- или низкоуровневых структурных организмов. Этим творится зло.

— Почему вы считаете, что первым пролазит через барьеры выборов именно зло? — спросил Вейзель.

— Потому что зло — очень простое, — ответил старец Кулик. — Потому что ему пролезть через мнимые препоны избирательной системы очень просто.

— А закон? — удивился Вейзель.

— Препоны эти выстроены исходя как раз из норм закона, — ответил старец Кулик. — А зло не обращает на закон никакого внимания. Поэтому для зла нет препятствий в избирательном процессе.

— То есть вы хотите сказать, что каждый, кто избран в той или иной избирательной кампании, преступник? — удивился Вейзель.

— Если говорить твёрдо — да! — ответил старец Кулик.

— То есть все наши и любые демократические правители — преступники по определению?..

— Да. И эти правители приносят много вреда, — ответил старец Кулик. — В высокоуровневое информационное течение низкоуровневый структурный организм привносит свои правила игры: а они слабы по определению, но могут быть действенны по степени прими нения вреда окружающим. Такие низкоуровневые из бранные главы разных информационных потоков даже и не осознают, что творят зло. Для осознания нужны «мозги», а их у низкоуровневых нет. Осознания не происходит.

— Вы хотите разделить людей на касты? — спроси и Вейзель.

— Эта модель более приемлема, чем преступное равенство, — ответил старец Кулик.

— Но такое уже было в истории. Зачем повторять?

— А зачем мы повторяем демократию, взяв её у самой отсталой области мира — выдуманного историка ми дикого «Древнего Рима»? — ответил старец Кулик — Я сам и отвечу: выгодно. Человек должен с рождения знать к какой структуре он принадлежит.

— А если это царь?

И если это царь, то он должен нести ответственность за страну.

— Ответственность чем?

Не только своей жизнью, но и жизнью всей своей семьи! А не так, как сейчас: четыре — шесть лет пограбили и на пенсию. Ответственности — никакой.

— Так этих, кто, как вы выразились, «пограбил», сам народ и избирает, — удивился Вейзель. — С народа то есть с избирателей, и надо спрашивать!

— Абсолютно верно! — согласился старец Кулик. — Но если быть более точным, второй аспект демократического злотворения заключается не в этом.

— А в чём?

— В том, что это зло творится не теми структурными организмами, которые голосуют.

— А какими?

— Зло творится другими, которые заинтересованы в определённом исходе голосования, которые заинтересованы в сотворении этого зла.

— И в чём суть этого зла?

— Именно такие заинтересованные тратят свой информационный и финансовый жир на продвижение выставленного ими кандидата.

— Ну, выбрался, ну….

— Кандидат, победивший в такой