Голова на колесиках - Игорь Александрович Шенгальц

Макс, когда отрастишь обе рученьки. Нету рученек — нету фортепиано!

— А потом сумею!

— Конечно.

— А ведь прежде я не умел…

Алиса замолчала, обдумывая, потом хмуро ответила:

— Старая шутка, Макс, и не смешная. Лучше бы спросил, сколько ты был в отключке?

— И сколько же?

— Достаточно, чтобы попасть в неприятности.

Наконец, я решился открыть глаза. Все это время я вел диалог с ИИ, пытаясь окончательно очухаться.

Темный ангар, несколько мерцающих ламп давали чуток света, мой корпус надежно скован — не пошевелиться. Но «аквариум» они открыть не сумели — не хватило ни сил, ни навыков. А вот мою гориллью руку приковали наручниками к металлической штанге, утопающей в бетоне. Смогу ли вырваться? Черт его знает, но проверять пока не стал. Привык уже к своей черной и волосатой лапе и терять ее не желал.

Мой обзор был сильно ограничен и разглядеть ангар целиком я не мог. Но увиденного хватило, чтобы понять — здесь мне не рады.

Из полутьмы выдвинулась фигура, я врубил фонари на полную. Фигура дернулась, закрыла лицо руками и поспешно отступила назад.

— Выруби свет, сучара! Живо!

Я узнал голос свина. Ну, конечно, кто еще это мог быть. На нем вновь была надета бронированная маска, скрывающая лицо, но нашлепка с кабаном на груди и шипованная дубина в руках никуда не делись.

Вырубать фонарь я не спешил, обведя лучами как можно больше территории вокруг, чтобы разглядеть получше, где оказался.

Ангар был довольно просторный, вокруг впритык к друг другу стояла техника — в основном фургоны, в левой части штабелями сложены крупные ящики. Помимо свина я засек еще человек семь, складывающих ящики в кузова фургонов с помощью электропогрузчиков.

— Я сказал, вырубай свет, Башка, или опять потеряешься! — продолжал орать свин.

Пугает, сволочь, своей гравитационной пушкой. Ладно, от греха, я отключил фонари. Второго удара я ощутить не желал, мне хватило и первого.

— Так-то лучше!

Свин подошел ближе и снял маску. Его маленькие глазки уставились на меня так, словно пытались прожечь насквозь. Лысая голова блестела от пота. От него сильно пахло чесноком и кислой капустой. Видно, жрал недавно.

Что ему от меня надо? Наши предыдущие встречи заканчивались для свина плачевно, но он все же в очередной раз разыскал меня, а такой человек не станет тратить свое время впустую. Значит, это важно для него. А что для свина важнее всего на свете? Правильно, деньги, и деньги, вероятно, немалые.

Я помешал ему скрутить Сталину и ее друга, но где ребята находятся сейчас, понятия не имел. Причина, по которой свин возвращался снова и снова, кроется в чем-то ином. И дело не в банальной месте за упущенную выгоду. Ему нужно нечто именно от меня. Но что именно?

Флешка? Более ничего я с той истории не поимел, но о ее содержимом мог лишь догадываться. Прочитать ее не прочиталась, и что за информация на ней хранится, я не знал. Самое плохое, что флешка была при мне, и свин вполне мог все-таки распотрошить мой корпус и отыскать ее.

— Отдай Черный Парадокс и разойдемся краями! — сказал свин.

— Чего отдать? — я реально не понимал, о чем он говорит.

— Идиота из меня не строй, Башка, сделай, что предлагаю и гуляй себе! Иначе!..

— Голову мне оторвешь?

— Типа того, — у свина совершенно не было чувства юмора. — А еще детишек твоих покромсаю на лоскуты, всех до единого.

Это он зря. Нельзя угрожать близким, западло. Таким нелюдям пощады не будет.

— Ты хоть понимаешь, куда влез, Башка? — продолжал нагнетать свин. — Какие люди заинтересованы в этом деле, ты понимаешь? Какие силы вовлечены? Да мы пол уровня вырежем, если надо будет, не то, что твоих пацанят!

Признаться, я честно не понимал, чьи интересы он представляет. И что такое Черный Парадокс, не знал. Но мне было плевать. Я ненавидел, когда меня пытались запугать, и в такие моменты сразу становился очень неприятным человеком.

Свин нависал надо мной своей огромной, двухсоткилограммовой тушей, напичканной стероидами и мускульными усилителями, и должен был бы внушать ужас любому… но не мне.

Чистая ярость начала застилать мне глаза. Все внутренние предохранители срывались один за другим, и я понял, что еще секунда — и мои эмоции окончательно выйдут из-под контроля.

Нужно было действовать, пока этого не случилась.

Я повел левой рукой, и наручники лопнули, как детская резинка. Гориллья лапа метнулась вперед и схватила свина за толстую шею. Его лицо полиловело от усилий, он обеими руками вцепился мне в предплечье, но я миллиметр за миллиметром притягивал его к себе, при этом сильнее сжимая шею.

Параллельно я выпустил один из манипуляторов, врубив огнемет, и попросту пережег все стяжки, сковывавшие мое тело и колеса.

Свин упал на колени, а я продолжал давить. Его глазки почти вылезли из орбит, лицо окончательно приняло цвет переспелого помидора, он не мог даже хрипеть, воздух в легких кончился, а новый не поступал. Его подельники не видели, что ситуация переменилась. Никто не спешил ему на помощь.

Очень хотелось попросту убить его, а потом перебить всех вокруг. Но мне была нужна информация…

Я чуть ослабил нажим, и Свин сумел втянуть порцию кислорода.

— Отвечай быстро и по существу, — приказал я, — иначе удавлю, гнида!

Свин кивнул и я задал первый вопрос:

— Что такое Черный Парадокс?

— Ключ, который не отпирает.

Вот уж, и правда, парадокс. Ключ, который не отпирает. А что же он тогда делает?

— Не отпирает что?

— Этого я не знаю, не спец, но все так говорят. Парадокс нужен верхним, и они готовы платить любую цену. Слышь, Башка, а может, договоримся? Пятьдесят на пятьдесят? Я найду покупателя, ты отдашь Парадокс. Оба разбогатеем!

— Как он выглядит? И почему ты решил, что он у меня?

— А у кого же еще? — искренне удивился вопросу Свин. — Ты единственный выживший при пожаре… а то, что Парадокс уцелел — доподлинно известно, раз в три дня он выдает некий импульс, который можно считать, но нельзя отследить. А как выглядит, я точно не знаю. Скорее всего, что-то небольшое, компактное. Накопитель информации — мемристор или атомарная память, без понятия. Может даже ДНК-хранилище, но с него выводить долго, так что вряд ли. А внешне — это может быть обычная флешка, тут не форма определяет содержание.