Нейропсихоz - Ракс Смирнов

совсем спятила? Это же невероятно опасно! Можно же вообще биороботом стать! Зачем?

— Это не я решала, Макс, — ответила она тихо, без тени иронии. — Тем более, когда попадается особенно извращённый клиент… такой, что маньяки из старых хорроров кажутся просто милыми мягкими зайчатами, останется только радоваться, что у тебя есть такой апгрейд.

Я скривился:

— Чё за дичь ты мне сейчас втираешь?

Она выдержала паузу. Потом спокойно, без надрыва сказала:

— А как ты думаешь, я потеряла руку?

Я застыл. Просто выключился.

Меха-руки — обычное дело. Особенно после аварий, боевых повреждений, травм на производствах. Некоторые и вовсе устанавливают их ради крутого функционала. Но в сфере Яры? Нет, это большая редкость.

Клиенты элитного эскорта платят за натуральность, за визуальное соответствие, за то, что тело выглядит «настоящим», даже если под ним сплошной силикон и поддельные рецепторы.

Для неё протез — не апгрейд. Это дополнительный барьер и сужение клиентской базы.

Значит, не роскошь. Не выбор. Не каприз.

Значит — что-то случилось по-настоящему страшное.

Почему-то я совершенно никогда не задумывался об этом.

Я опустил взгляд.

— Прости.

— Не надо, — коротко бросила она. Но в голосе — ни злости, ни горечи. Просто усталость.

Мы замолчали.

Прошло несколько секунд, прежде чем она снова заговорила.

Словно ощупывая воздух перед фразой:

— Макс? Можно спросить?

Я кивнул.

— Почему ты не убил Вика в башне?

Я не ответил сразу. Возможно, потому что сам не знал. Может, просто почувствовал, что это ничего не решит. Что только усугубит.

Пожал плечами:

— Наверное, совесть сыграла.

Яра смотрела внимательно. Не осуждала. Просто… смотрела.

— Это был правильный поступок, — произнесла она наконец. — Каким бы уродом он ни был… ты не должен был опускаться до его уровня. Круто, что ты не поддался.

Я хмыкнул:

— Надеюсь, что так.

— В любом случае, — добавила она, — теперь он перед тобой в долгу. Мы оба это понимаем.

Я выдохнул, оглядел улицу, потёр затылок. Затем нащупал в кармане угонщик, который напомнил мне о том, что стоит ещё найти транспорт.

— Ладно. Отдохнули и хватит. Пора сматываться, пока местные аборигены не допёрли, что на них свалился вовсе не метеорит. Пошли найдём тачку.

Яра медленно повернулась ко мне, и в её взгляде вспыхнула старая, знакомая искра. Усталость никуда не делась — но под ней теплилось то, за что я всегда держался.

Сарказм.

Живой, упрямый, настоящий.

— Веди меня, мой герой.

* * *

Дорога была не из простых. В нашей ситуации следовало гнать на всех порах, а мы едва плелись. Мне удалось найти только старый микроавтобус, который с трудом держался своей полосы и не разгонялся больше шестидесяти. Тяжёлый гул допотопного дизеля заполнял тишину, отдаваясь вибрацией в руль и грудную клетку.

Яра держалась, но выглядела так, будто её сознание балансировало на грани отключки. Кожа стала почти белой, даже губы потеряли цвет, а в глазах застыла такая апатия, и это мне не нравилось больше, чем сама рана.

В какие-то моменты мне даже казалось, что её взгляд просто остекленел. В такие моменты я трижды проверял, дышит ли она.

Через несколько часов мы наконец достигли Высоких Гор.

И этот задрипанный посёлок невероятно контрастировал со всем Камал-Сити. Не только из-за малоэтажной застройки и полупустых улиц. Здесь даже воздух был другой… Сухой, пахло прелыми листьями, ржавчиной и чем-то горелым. Солнце висело в зените, но почти не грело, только добавляло резкости облезлым пейзажам.

Я посмотрел на Яру, теперь находящуюся в отключке. Слегка подёргал её за плечо, не отрывая глаз от дороги:

— Эй, соня, просыпайся. Мы почти приехали. Если сдохнешь в тачке, пропустишь самое интересное.

Яра вяло отшутилась:

— Тогда постарайся добраться побыстрее, милый, — её голос был хриплым.

— Куда нам?

— Сворачивай с главной дороги налево, вон за тем магазином, — она указала на заросшее плющом кирпичное здание с ржавой вывеской «продукты 24».

Свернув, увёл машину на совсем убитую улицу и убавил скорость. Асфальт тут был скорее исключением, чем правилом. Местами его не было вовсе, только голая, спрессованная колёсами земля с пятнами засохшего масла. По обе стороны дороги тянулись дома-призраки: заколоченные окна, крыши, осевшие под собственным весом, заросшие кустами дворы.

— Вон тот, с красной крышей, — указала Яра прямо.

Если бы мне предложили выбрать из всех домов на этой улице самый уродливый и мёртвый, я бы точно выбрал именно этот. Хотя, возможно, именно на это и был расчёт.

Сбавил скорость и остановился на подъездной площадке.

— Ты уверена? — выключая мотор, спросил я с сомнением.

— Да…

Яра выдохнула, откинувшись на сиденье и прикрыв глаза.

— Тим уже несколько лет в розыске. Поэтому шифруется тут. Просто так к нему на приём не попадают.

— Удобное место, чтобы сдохнуть в одиночестве.

— Ага… Но я надеюсь, что он не сдох.

Я вздохнул, вышел из машины, обошёл корпус. Открыл пассажирскую дверь. Яра даже не пыталась двигаться.

— Давай, я помогу.

Она попробовала приподняться, но тут же зашипела от боли.

— Чёрт…

Я осторожно взял её под руку, помогая подняться.

Мы дошли до двери. Яра через силу постучала кулаком. Металл глухо звякнул.

— Тим! Это Ярату… Ярату Майер!

Тишина.

Я напрягся, бросил взгляд по сторонам.

— Может, он всё-таки сдох?

— Он здесь, — с трудом выдохнула она. — Я слышу… гул… кондея.

Прошло ещё несколько секунд.

Я уже собирался сказать, что нам не стоит терять время, когда дверь резко распахнулась.

На пороге стоял мужчина, который выглядел скорее как механик, чем врач. Лет сорока с чем-то, невысокий, худощавый, но довольно жилистый. Тёмные лохматые волосы торчали в разные стороны, на подбородке небрежная щетина. Белый халат давно потерял форму, а в руках он держал что-то, подозрительно похожее на дрель.

Он смерил нас взглядом.

— Ярату? Уже не думал, что когда-либо тебя встречу после того случая… — Он сузил глаза, разглядывая её. — Ну и видок у вас.

Яра криво усмехнулась.

— Да, Тим, спасибо за диагноз. Поможешь?

Он бегло осмотрелся и вздохнул.

— Да хрен с вами… Заходите быстрее.

Он отступил внутрь.

Я прижал Яру крепче, помогая ей сделать шаг за порог, и в тот же момент почувствовал, как её тело ослабло.

Она потеряла сознание.