Душа механизма - Андрей Александрович Тюняев

в качестве отправного постулата второй — одна матрица определяет один организм, — сходу ответила девушка, как будто специально к этому готовилась. — Этот постулат определяет любой единичный организм, выделяя его как единое целое и не вдаваясь в подробности его связей. А вот два других постулата устанавливают эти связи.

— Как именно выглядят эти связи?

— Первый постулат — всякий организм состоит исключительно из информации о взаимодействии им формаций — устанавливает связи данного организма по отношению к информации, входящей в его состав. То есть к более низкоуровневой. Второй постулат всякий организм является составной частью организм.: более высокого уровня — устанавливает внешние связи данного организма. То есть связи организма с организмами более высокого уровня. Система из трёх при ведённых постулатов и при таком повороте оказывается исключительно жизнеспособной.

— Изумительно! — не удержался и похвалил старен Кулик девушку. — Есть ли ещё примеры?

— Есть третий вариант работы кольца постулатов, снова выступила Настя, которую спокойное выступление Ноны ещё больше взбесило. — Если мы начина ем с третьего — всякий организм является составной частью организма более высокого уровня, — то мы как бы спускаемся по организмической цепи вниз. То есть нам нужно найти такой организм, который являете и «всяким» и который является «составной частью» организма более высокого уровня.

— Как определить такой организм? — поинтересовался старец Кулик.

— Очень просто! — ответила Настя. — Мы должны взять множество низкоуровневых информаций и, учитывая, что всякий организм состоит исключительно и: информации о взаимодействии информаций, выделить из этого множества искомый организм. Причём, с учётом того, что одна матрица определяет один организм.

— Всё правильно! — ответил старец Кулик и, обращаясь ко всей группе, добавил: — Сегодня наши красавицы в ударе!

Третьи трансформации

— Вот вам весы! — громко и неожиданно произнёс Вейзель, обращаясь к аудитории и водружая в центре i цены какую-то феерическую конструкцию.

Она состояла из трёх симметрично расположенных чашек для взвешивания и одной вертикальной стрелки. Стрелка указывала на центр, демонстрируя уравновешенность весов.

— Идите сюда, господа студенты! И разделитесь на фи группы, — продолжил Вейзель.

Пока студенты суетливо топтались и деловито кучковались, подразделяясь на три затребованные группы, Вейзель оповестил:

— Задача для всех трёх групп одна. Надо правильно назвать три главных параметра, по которым делятся нее организмы в мире. А ещё надо правильно назвать три параметра, которые противоположны трём первым. То есть с вас — всего шесть параметров. Понятно?

— Да! — последовал ответ.

— Вот вам три гири, — продолжил Вейзель. — Каждая гиря соответствует одному параметру. Называете параметр и кладёте гирю в чашку. Всё просто!

Теперь уже не все ответили «да!».

— Ерунда какая-то! — стал задираться Антон и, получив одобрение большинства, добавил: — А если не назовём? Двойку поставите?

Антон рассмеялся, а Вейзель отреагировал спокойно и даже как-то по-киллерски холодно:

— Эти весы управляют сценой, на которой вы стоите. То есть сцена будет наклоняться так же, как наклонятся эти весы. Если наклон будет сильным, то вы можете сорваться со сцены. А там, под сценой, жерло вулкана, в котором кипит лава. Обернитесь и посмотрите!

Студенты обернулись, посмотрели и ужаснулись. Действительно, за пределами сцены зияла пропасть, и в ней кипела какая-то оранжевая тягучая масса Девчонки закономерно принялись пищать.

— Итак, три, два, один — начали! — скомандован Вейзель.

Сцена стала медленно крениться в одну из сторон, и студенты вдруг всем своим существом ощутили глубокий смысл того, что было заключено в этой «игре». Игра за жизнь!

Как-то со всей очевидностью вдруг стало ясно, что надо прекращать истерику. Юноши очухались первыми. Автоматизм сработал уже на первых секундах ситуации, угрожающей жизни. Студенты принялись учинять серьёзный мозговой штурм.

— Кто читал Организмику? — крикнул Антон. — Там есть структура разделения организмов по трём главным течениям?

— Кто-кто, — съехидничали ему в ответ соседи, — профессор Вейзель читал. Он всё читал и поэтому нам эту бяку и устроил!

— Понятно! — разочаровано промямлил Антон и уже совсем себе под нос буркнул: — Придётся самим думать…

— А я думаю, что дело здесь не в том, что и кто читал. Везде, и в том числе и в Организмике тоже, организмы разделяются, по крайней мере, на два течения. Это деление идёт по признаку наличия жизни. То есть живой данный организм или он неживой, — наконец договорил другой студент.

Он стал трудно и нудно объяснять свою мысль:

— Это выражается в наличии или отсутствии в структуре организма инструментов, способных полеживать матрицу этого организма в неизменном вице. То есть в виде, постоянном в течение некоторого, достаточно долгого времени. Даже лучше сказать, в течение всей жизни организма.

Студент замолчал, сосредоточенно почесал переносицу и решительно произнёс:

— Я думаю, что это первая пара критериев, так сказать.

— Хорошо, — ответил Антон, неотрывно смотря на опускающийся край сцены.

Сцена продолжала опускаться, и юноша понял, что ничего не произошло. Либо версия неправильная, либо они пока что-то не так делают. Антон, обращаясь к опальным, громко спросил:

— Все согласны?

Остальные студенты настолько широко раскрыли or ужаса глаза, что когда в согласии принялись кивать, мелки чуть не повываливалиеь из орбит. Ребятам буквально пришлось держать глаза руками.

Антон, заручившись единогласной поддержкой in кого вот лупоглазого большинства, положил первую гирю на ту чашку, напротив которой сторона больше всего просела в пропасть. Ребята напряглись в ожидании.

Они молча смотрели на чашку весов, гирю и сами весы. Но несколько секунд ничего не менялось.

«Не угадали». - подумали студенты.

Но вот опускание того края, на чашку против которого положили гирю, прекратилось. И ещё через несколько секунд этот край начал выравниваться, одно временно заваливаясь в другую сторону — в сторону одной из оставшихся двух пустых чашек. Ребята опять впали в смятение. Девчонки снова принялись пищать.

— Давайте, давайте! — сквозь писк прокричал Антон. — Не паниковать! Кто-нибудь предложит вторую пару критериев! Думайте! Живей! А то свалимся, нафиг!

— Разумный и неразумный, — крикнула Нона.

— Что? — переспросил Антон.

— Организмы разделяются ещё на два течения По признаку наличия или отсутствия разума! — повторила Нона громче. — Разумный или неразумный — вот вторая пара критериев! Этот признак выражается в наличии или отсутствии в организме систем, способных на основе восприятия и переработки внешних воздействий на организм изменять структуру самого организма.

— Что? — опять переспросил Антон.

— Да не важно! — ответила, психанув, Нона. Услышьте хотя бы сами критерии: разумный и неразумный. Понял? Все согласны?

Все закивали в согласии. Нона отняла у Антона гирю и сама положила во вторую чашку, расположенную напротив наиболее опустившейся стороны Ситуация повторилась — и вторая сторона сцены вы ровнялась. Осталась третья.

И надо же такому случиться… Ну прямо