Красная шапочка на новый лад - Сергей Мельников

ночную вазу, и гладил её содрогающиеся плечи.

– Что ж у тебя такой желудок слабый? Я думал, ты уже привыкла. Это всё от неправильного питания, – приговаривал он, и от этих слов её кашель становился ещё надсаднее.

Пока Марианна приходила в себя, волк куда-то исчез, потом появился снова, с небольшим узелком в лапах.

– Вот, – сказал он, глядя в сторону. – Я взял немного еды на первое время… Пости, волчица, но мне пора уходить.

– Почему? Зачем? – удивилась Марианна.

– Ну, знаешь, я не могу быть уверен, что гибель бабушки не повесят на меня. Очень не хочется стать новым чучелом в Вольфенбюттеле.

– Ты же сказал, что есть бумага, заверенная нотариусом…

– Должна быть, бабуля так сказала, но я её не видел. Да и будет ли она иметь какой-то вес? Много ли стоит в нашем богоспасаемом герцогстве жизнь какого-то волка? Лучше мне в лес податься, целее буду.

– Постой, а как же я?

– Ты же сама говорила, что мы разных видов.

– Ты убедил меня в обратном!

– Чего не сделаешь ради красивой женщины.

Марианна бросилась на него с кулаками. Волк бросил узелок, на пол, в нём что-то несъедобно звякнуло, и обхватил её лапами.

– Успокойся, волчица, я шучу. Конечно, мы с тобой волки, только другим об этом знать не надо, – Он прижал её голову к груди и тихо-тихо сказал в ухо: – Я покручусь неподалёку, пока всё не успокоится, а потом буду рядом. Захочешь меня увидеть – позови.

– Как?

– Свечку на окно спальни поставь, и я сразу прибегу. Этот дом теперь твой. Приду, если не одичаю… В лесу поговорить не с кем.

Мариана высвободилась из его лап.

– Значит, ты говоришь, что моя мама – гуппи…

– Да, волчица, будь с ней настороже…

Марианна молча, приподняв бровь, смотрела в жёлтые глаза волка. Он озадаченно нахмурился, потом ухмыльнулся во всю свою зубастую пасть:

– Ухи захотелось?

Подхватив узелок, он выскочил из спальни и поскакал вниз.

– Для тебя – что угодно, волчица! – услышала Марианна его крик перед тем, как хлопнула дверь.

Этот и другие рассказы про любовь всякую-разную в моём сборнике "Красная книга Мельника": https://author.today/work/361747

Красная Шапочка и кавалер Волк. Наталья Волгина

Лес дымился после дождя, слегка покапывало, и Волк почти промок, когда увидел впереди на тропинке хорошенький зонтик, красный в белый горошек, а под зонтом мини и ножки, голые и в туфлях. Узкая юбка в тот же горошек туго легла по бедрам и ягодицам, задок, подрагивая, вертелся как поплавок, и Волк приосанился: какая курочка! – втянул живот и затрусил вслед за зонтиком. Старый кавалер знал всех окрестных «курочек», но эту юбочку и двенадцатисантиметровые шпильки видел впервые.

К своему изумлению, он обнаружил под зонтиком кружевную беретку и свежую мордочку.

– Красная шапочка?.. – воскликнул он.

– Ах, господин Волк!

Он обежал взглядом девушку: с нюдовых туфелек до зонтика в мелкий горох.

– Да ты совсем выросла! куда ты идешь, моя милая?

– К бабушке, господин Волк, несу пирожки и вино в бутылке, – губки у нее были свежие, а ямочки на щеках – глубокие.

– М-м… моя умница, – осклабился старый развратник.

Тропу, по которой пойдешь, сказал он, совсем развезло, и ты запачкаешь туфельки, моя прелесть. Во-он та дорожка совсем прсохла, иди по ней, и ты никогда не промочишь ножки…

Совершенно очарованный Волк смотрел «курочке» вслед и прикидывал, какой размер лифчика она носит.

Но поторопимся! Спохватившись, кавалер помчался сквозь лес, вскидывая тощие ноги; на камзол летели грязные брызги, но он не думал о платье, а думал о Шапочке, ее ножках и туфельках, а под конец – уже подхрамывая к домику на опушке – о своем ревматизме и своей спине.

Сняв шляпу, он постучал, прислушался. Где-то глубине лилась и журчала вода, что-то подмурлыкивала в такт струе женщина… Волк потянул ручку, дверь подалась легко, без скрипа, он вошел и…

Однако!

Огромная ванна стояла посередине комнаты; леди постбальзаковского возраста, зажмурившись, поливала себя из кувшина, смывая мыльную пену с обильного тела, блестящего под струей воды. Волка поразили ее груди, он замер на пороге, сраженный; размера плюс-плюс-сайз, они покачивались, колыхались, и, зачарованный, он прошептал: ай да бабушка…

Он тихо подкрался, леди обмывала груди поролоновой мочалкой, Волк прикоснулся к ее соскам, движения его становились все шире, он гладил груди женщины, забыв о своем ревматизме, а она, казалось, не замечала ни мужчины, ни его щедрых движений, и только когда он влез в ванну – как был в камзоле – и стал грубо мять плюс-плюс-сайз, она открыла глаза и вскрикнула:

– Да это ж не охотник! Помо…

Таким же грубым поцелуем Волк закрыл ей рот, опрокинул в ванну, вода, в точности следуя закону Архимеда, перелилась через край, кавалер уже лежал без штанов и только тощие ягодицы ходили вверх-вниз, да раздавалось негромкое постанывание леди, вполне удовлетворенной подменой. Когда Волк вылез из ванны, он был мокрехонек с ног до головы.

"Однако! – снова подумал он. – Этак меня не останется для малышки".

Он позволил себя обтереть и высушить, леди порхала, мурлыкала, развешивая платье кавалера возле огня.

– Кхм, – сказал он и посмотрел вниз, на свой поджарый живот. – Не могу же я ходить голый.

Веселая вдовушка, ямочками похожая на внучку – конечно, с поправкой на почтенный возраст, – покатывалась, облачая новообретенного любовника в свою рубашку, которая висела на его тощих плечах как две двуспальные простыни, и кавалер подумал, что в ванной было весьма ничего, но сейчас надо сплавить бабушку, пока на своих двенадцатисантиметровых шпильках не приковыляла Красная Шапочка…

Кавалер схватился за спину, вовремя вспомнив про свой ревматизм; леди заквохтала, захлопотала, он слег на кровать, мученически сложив на груди руки. Последовательно отверг 41 рецепт из журнала «ЗОЖ», он охал (надо сказать, спина от физических упражнений в ванне таки разнылась) и так убедительно помирал, что дама, накинув субтильный для ее тела плащ, полетела в деревню, к аптекарше, утешая себя мыслью, что без одежды, висевшей у камина в самом плачевном состоянии, ее кавалер не сбежит.

Как только дверь закрылась, Волк сорвался с места. Он кинулся к зеркалу, потер небритые щеки, осмотрел зубы (сбоку не хватало двух), нацепил на нос очки, лежавшие на комоде, потуже подвязал ленты ночного чепца вдовушки. Застыл в стойке: в окне показались зонтик и юбочка.

Волк нырнул в постель, по стекла очков утонул в