Александр Рудазов - Вторжение

– У?.. – уставилась на него глазами тонущего котенка принцесса. – Не сон, да?.. Единый Дух, за что?..

И все же, все же… Несмотря на эти слова, Логмиру Гвениола все же обрадовалась. Искренне. Он живой, настоящий, дышащий, ковыряющий в носу и отпускающий непристойные шуточки. Он развеял по ветру противные рожи и явно не собирается вещать вместо них замогильным голосом. В этом пугающем мире неизвестно откуда взявшийся Логмир показался принцессе единственным родным существом.

– Ха-х-ха-х!.. – вдруг послышался короткий лающий смешок. – Интересно, интересно! Что это у нас здесь такое?

Гвениола тоненько вскрикнула и прижалась к Логмиру, дрожа всем телом. Из тьмы выступила еще одна светящаяся фигура – ссутулившаяся старушка, похожая на добрую нянюшку. Однако стоит заглянуть ей в глаза – и сходство сразу испаряется. Такие злые глаза на всем Рари есть, верно, только у одной женщины.

Руахи Карги.

– Не знаю, как ты сюда проник, глупенький мальчик, но ты зря это сделал, – улыбнулась сморщенными губами колдунья. – Это ведь ты был тем, кто ударил меня по голове в Ставарафе, а?.. Правду говорят – чем снашивать каблуки, гоняясь за врагом, лучше просто подожди, и он явится сам…

– Г-г-г-г-где м-м-м-мы?.. – пробормотала Гвениола, заикаясь.

– Мы у тебя в голове, лапушка, – ехидно хихикнула Руаха. – Пока твоя память была мне нужна, я позволяла тебе… быть. А потом, когда я вычерпала все полезное… немного же его там было, я скажу…

– М… м… м…

– Не волнуйся, сейчас я тебя просто… сотру, – скучающе зевнула Руаха. – Ты мне больше не нужна, прости… Ха! Ха!

– Хой, а тут еще и Логмир вообще-то стоит, – напомнил закатонец. – С верными товарищами – Рарогом и Флеймом.

– И что с того? – презрительно подняла брови Руаха, резко выпрямляясь и начиная… расти!

Гвениола дико завизжала. Дряхлая колдунья стремительно увеличивается, превращаясь в самую настоящую великаншу. От нее исходит чудовищное, непомерное давление, действующее непосредственно на сознание – разрушающее его, разбивающее, крошащее на отдельные мысли. Еще немного, и от той личности, что именуется принцессой Гвениолой, не останется даже воспоминания…

Но тут все вдруг мгновенно прекратилось! Гвениола открыла глаза – между ней и Руахой встал Логмир. Судя по перекошенной роже – теперь ментальный молот колдуньи-великанши бьет именно по нему.

– Ты… – изумилась она. – Ты что…

– Во дурная бабка! – сквозь боль прокряхтел Логмир. – Я, между прочим, герой, про меня песни поют, а она на что-то надеется! Да я аж двух Султанов Стихий почти в одиночку победил!

– Наглый мальчишка! – прогремела огромная старуха. – Я же тебя сейчас раздавлю!

Ментальный нажим резко усилился. Логмира пригнуло к земле, он затрясся и скорчился от боли, но на лице по-прежнему играет улыбка. Гвениола сжалась в комочек у него за спиной, в ужасе понимая – этот закатонец сейчас ее единственная защита.

– Разве тебе со мной тягаться? – снисходительно усмехнулась Руаха. – Как ты вообще додумался явиться сюда один?

– Логмир не один! – раздался басовитый рокот. – Индрак… идет!

Из непроглядной тьмы выступил силуэт гигантского дэвкаци. Мозолистые ладони крепко сжимают рукоять тяжеленной кувалды.

При появлении нового лица Руаха вздрогнула и вроде бы чуточку уменьшилась. Логмир же, напротив, выпрямился – ментальный нажим разделился надвое. Индрак с утробным рыком зашагал вперед, пригибая голову, словно против сильного урагана.

– Так вас двое?.. – раздраженно поморщилась колдунья. – Это не намного сложнее…

– Во имя Добра, я нападаю!!! – разнеслось вокруг громогласное.

Свет Белого Меча прорезал темноту, как раскаленный нож масло. Но еще ярче полыхнул другой свет – свет, горящий в глазах лода Гвэйдеона.

Руаха Карга дернулась и уменьшилась еще сильнее. На лице впервые отразился испуг – но пока еще не слишком сильный.

– Руки поднять, лицом к стене! – крикнула Ванесса, растревожив тишину пистолетной очередью. – Полиция Сан-Франциско!

– Так вот что вы задумали?! – злобно проскрипела Руаха, уменьшаясь все быстрее и быстрее. Она уже почти поравнялась с рослым Индраком.

– Именно так, зеньора колдунья, – спокойно кивнул король Обелезнэ, мерным шагом выступая из темноты. Серебряный венец на его голове вспыхнул ярким факелом. – Кажется, мы еще не до конца закончили наш разговор.

– Это… это… – начала задыхаться Руаха, вновь превратившаяся в обычную скрюченную старушонку. – Я еще не… вы не… не отдам!.. Не отдам!!!

– Отдашь, – высветился из тьмы багровый силуэт, стремительно приобретающий человеческие черты. – Отдашь. Мардук Двуглавый Топор, твоими пятьюдесятью именами я говорю этой женщине – уходи сейчас!.. По-хорошему убирайся из этого разума, или я тебя развоплощу!

– Нет!.. нет!.. нет!.. – твердила одно и то же дико вращающаяся Руаха.

Ее окружили со всех сторон, ментальное давление истаяло и разбрызгалось, поглощенное сразу шестью сильными сознаниями. Теперь колдунья уже сама глядит на своих врагов снизу вверх – уменьшилась настолько, что может усесться верхом на кошку.

Катаны Логмира, молот Индрака, меч лода Гвэйдеона, пистолет Ванессы, корона Обелезнэ и посох Креола – ото всех от них бьют лучи света. Ярко-синий, коричнево-оранжевый, серебристо-белый, розовато-сиреневый, светло-серый и багрово-пурпурный лучи – все скрестились на крошечной старушке. Та болезненно хрипит, не в силах одолеть шестикратный нажим, комкающий и выпихивающий из захваченного тела.

Подняв руку, Креол медленно разомкнул губы и принялся читать нараспев:

Что есть любовь, печаль и боль,что горе есть, разлука, ужас,я повторяю, говорю,что в тьме и мраке нет спасенья,но света луч пробьется вновь,рассеет мглу и успокоит…

Как долго в мире ты звучал,звук тишины, глас темной крови,о сколько времени я спал,пока вершилось ожиданье…

Но нет печали на заре,когда поднимется вновь солнце,и душу лечит мне рассвет,вдаль прогоняя тьмы унынье…

Этот странный мотив в его устах обернулся некими странными стихами без рифмы. Бессмысленными, бесформенными, но каким-то непостижимым образом наполняющими все вокруг удивительной беззвучной мелодией.

И мрак сменился светом.

Гвениола открыла глаза и озадаченно моргнула. Почему-то она оказалась в горизонтальном положении. Взгляд уперся в потолок большого королевского кабинета. А вокруг стола, держась за руки, стоят те шестеро, что были и в том странном мире – Креол Урский, Ванесса Ли, лод Гвэйдеон, Логмир Двурукий, Индрак Молот и король Обелезнэ Первый Калторан. Глаза у всех плотно зажмурены, уста Креола все еще беззвучно шевелятся.

– Где я?.. – прошептала принцесса.

– В реальном мире, – ответил маг, открывая глаза. – Теперь – в реальном.

– А где колдунья?..

– Убралась. Если ее старое тело все еще живо – вернулась в него.

– А, вот как… – глубокомысленно кивнула Гвениола, вновь лишаясь сознания.

Глава 14

Владека не так велика, как Иххарий, Симбаларь или Баан-диль-Ламмарих. Но это все равно огромный город с сотнями тысяч жителей. В нем множество школ, больниц, магазинов, жандармских участков и прочих учреждений для общественных нужд.

А также, конечно, кладбищ.

Государственная религия Рокуша – настаолизм, вера в Единый Дух, абсолютного и несотворенного Бога, персонификацию мирового Добра, пронизывающую все живое. Согласно настаолизму, все в природе взаимосвязано – в каждом растении, животном и человеке есть частички Единого. После смерти эта частичка вновь возвращается к породившему ее источнику – в Шемуссен, настаолический рай. И чтобы облегчить возвращение, умершего следует поместить туда, где связь с природой наиболее сильна.

Глубоко под землю.

Кладбища Владеки расположены за городской чертой – там, где нет шума, людских толп и каменных зданий. За живыми изгородями, окружающими эти островки спокойствия, в деревянных гробах сладко дремлют мертвецы.

Самое роскошное кладбище – Северное, здесь хоронят лиц благородного происхождения. Простонародью предназначены три других – Затратное, Среднее и Остатнее. Могилы на первом стоят недешево – на нем находят упокоение купцы, банкиры, заводчики и прочие крупные буржуа. На второе, соответственно, попадают обычные мещане среднего достатка. Ну а третье, самое большое, совершенно бесплатное, поэтому и хоронят там тех, кто не может позволить себе что-то получше. Не то чтобы условия на Остатнем кладбище так уж сильно отличались – просто лежать там не очень престижно.

Вчерашняя жара сменилась совсем не летней прохладой и нудной мелкой моросью. Королевская свита утыкалась зонтиками, напоминая стаю грибов на прогулке. Обелезнэ Первый аккуратно переступает через могилы – в этом районе они сгрудились необычайно тесно.