Е. Квашнина - Новая русская сказка

— Похолодало, — поежилась царевна; лицо ее побледнело от холода.

А я-то уже решил, что ничто не вытеснит моих мрачных мыслей. Я поспешно снял с себя куртку и накинул на нее, получив в ответ благодарный взгляд.

— Спасибо, — горячо поблагодарила она. — Ну и день! Я, наверное, сойду с ума от всех этих ужасов…

— Не переживай, — ободрил ее Волк — похоже, самый стойкий из всей нашей троицы. — Все пройдет. Вот прибьем Кощея…

— Или он нас прибьет… — мрачно отозвался я с нервной ухмылкой.

— … вот тогда все вновь будет хорошо! — не обращая внимания на мои пессимистичные выпады, докончил Волк.

— Ваня прав, — возразила ему Василиса. — Еще не факт, что это МЫ прибьем Кощея, а не он нас. В конце концов, на его стороне куча террористов, сообщников, слуг; в его распоряжении небывалое множество шпионов и гениальных изобретений, включая магию, дворец-лабораторию и климатические условия Аляски, зимой практически невыносимые для непривычного человека… а у нас — только жалкая горстка "секретного" оружия, твоя телепатия, везение Ивана да мои куцые мозги.

Мы с Волком скептически воззрились на нее.

— Ну, по сравнению с гением Бессмертного. Иначе бы я была Василиса Бессмертная… — она печально улыбнулась.

— Василиса Бессмертная ты будешь в случае близкого родства с ним, — с ехидным намеком поддел Волк.

— Прибью за такие намеки, — раздраженно буркнула царевна. — Я ни за что не соглашусь стать его женой!

— Ну почему обязательно женой? — Серый паршивец (я уже готов был его придушить) сделал невинные глазки. — Может быть, дочерью? Возьмет он тебя и удочерит…

— Нет уж, спасибо, мне мой батюшка куда больше нравится, — тут же парировала Вася. Разговор начал приобретать комический оттенок.

Ох… кажется мое настроение — всегда веселое и неунывающее (хотя разве настроение может унывать?) — ко мне возвращается…

— Тогда усыновит, — внес я свою лепту.

Оба уставились на меня так, будто я заявил о том, что директор Кащенки покачал головой насчет моего случая, сказав: "Очень, очень тяжелый!" Так… кажется, я сморозил глупость. Ничего не оставалось делать, кроме как беззаботно пожать плечами и добродушно до нельзя улыбнуться во все 32… а это значит, жизнь продолжается!

К семи вечера мы вернулись. Я принялся умолять Премудрую о посещении званого вечера. Волк скептически смотрел на мои потуги; как ни крути, а вопрос о званом вечере его не касался, поскольку волков, равно как и собак, там видеть вряд ли захотят. Хотя в какой-то мере он был на моей стороне: давно облизывался в одиночку сбегать в какой-нибудь местный лес и познакомиться там с немецкой красавицей-волчицей (как волку Серому Волчику было примерно столько же, как человеку — 25, короче говоря, он был стройный обаятельный холостяк средних лет — мечта любой волчицы), а мы с Васей — уж не знаю, каким боком — ему в этом мешали. Вот если бы мы отправились этим вечером на какое-нибудь мероприятие… и Волк мечтательно закатил глаза.

— Ну ладно, так и быть, — процедила царевна, изрядно помрачнев. — Мы пойдем на этот разнесчастный банкет. Только оденься поприличнее, — она окинула меня насмешливым взглядом. — Если ты появишься на приеме в рубахе и портах, то я не с тобой.

— Ладно-ладно, — я поспешно выставил перед собой ладони, словно пытаясь остановить Васину нарастающую мрачность. — Я улажу этот вопрос… мигом… так мы пойдем?

— Да, — зло и хмуро ответила Василиса тоном "что угодно, только отвяжись!"

Я обрадованно схватил кошелек и помчался в магазин. Интересно, на какой костюм мне хватит? На Дольче Кабана китайского производства или на поддельного Диора?..

Ну, я, мягко говоря, не поскупился (только Васе не говорите!). И поэтому мне хватило на настоящего Диора. Пятнадцать минут в примерочной с использованием расчески, геля для волос и хорошего (но, стыдно признаться, "плохо лежавшего") одеколона — и к дому министра иностранных дел шагал вполне приличный джентльмен…

Я постучал в дверь. Василиса открыла, выражение ее лица стало удивленно-смешным:

— Здравствуйте, кого вам?

Я поразмыслил и наплел ей буквально то же самое, что и своей невесте в день нашей встречи. В довершение скорчив мину а-ля Чеширский кот. Меня мигом узнали!

— Вот это да, ты где это взял? — подозрительно оглядывая меня, осведомилась Вася.

Я снова показал зубы мудрости в широкой улыбке и соврал:

— У одного друга позаимствовал.

— А у тебя есть друзья в Германии? — с легкой усмешкой спросила царевна.

— О, у меня много чего есть, о чем ты не знаешь, — тоном Сфинкса заявил я, поправляя галстук, мысленно поименованный мной удавкой за "повышенную комфортабельность".

— Ну-ну, — как я заметил, Вася была в банном халате. На ней он смотрелся странновато — приблизительно так, как смотрелась бы рэперская шапочка на средневековой леди: китайский узор совершенно не шел к большим зеленым очам и светлым волосам Прекрасной.

— Чего ты так меня оглядываешь? — буркнул объект моих размышлений, открывая платяной шкаф (жена Ганса позволила Васе надеть ее платья).

— Я? Да так, — спохватился я, отводя глаза. — Тебе идет.

Ну, мягко говоря, на этот раз я ей польстил… но это подействовало. Вопросов подобного содержания больше не было.

Василиса начала снимать халат, чтобы переодеться. Я не замечал: мои мысли были заняты… не угадали. Я в уме решал пример с логарифмами. Так, для разминки.

— Интересно? — Васин вопрос застал меня врасплох: я обнаружил, что, к своему дикому удивлению, нагло пялюсь на царевнину ножку.

Страшно удивившись этому факту, я выпалил:

— Ой! Прости, я не заметил! — и, вскочив, вышел из комнаты. Судя по звуку, только теперь Вася возобновила процедуру переодевания.

М-да, я от себя не ожидал. И я, Брут…

Около часа я слонялся по квартире министра. Сел, посмотрел "тарелку" — беспроводной телевизор. Но просмотр "Сабрины — маленькой ведьмы" меня не устроил, и я переключился на компьютерные игры.

Монстр-кровавый боярин почти расстрелял меня, да еще летучая мышь догрызала последнюю жизнь со спины, когда я почувствовал легкое прикосновение к своему плечу. Обернувшись, увидел укоризненный взгляд Премудрой.

— Уже восемь, нам пора, а ты все в "Подземелья Кремля" рубишься, — недовольно молвила она.

Именно молвила. Только то, что я знал ее скверный характер, удержало от восхищения. Неудивительно, что у Васи выигранный мировой конкурс красоты за спиной. Правда вот, хмурая ухмылка, искривившая губы, ее совсем не красила. Эх, улыбнулась бы ты, царевна, — солнца не нужно было бы!.. Тьфу, что это я, ум за разум заехал! Такую змеюку еще поискать надо.

И я тоже презрительно хмыкнул. Прозвучало, правда, не больно-то уверенно…

— Я давно готов, идем?

Она чинно кивнула. До самого конференц-зала ни она, ни я не проронили больше ни слова.

Нас приняли как очень почетных гостей. Правда, многие косились на меня: Русь в общепринятом мнении — страна дикарей, а значит, и я, выходец оттуда, — варвар. Дамы, поджав губки, с ожиданием чего-то предосудительного оглядывали меня: а ну как я прямо при них руками из миски есть начну и миску языком вылизывать?.. Я лишь демонически ухмыльнулся им в глаза, войдя, и поприветствовал присутствующих:

— Добрый вечер, э… господа и дамы.

По-немецки.

И у тех, и у других одинаково расширились глаза: они явно не ожидали подобного обращения от дикаря из русской глубинки. Хе, я еще и не так могу: даром, что ли, у тетушки в гостях в городе штаны просиживал в Интернете на культурных форумах? Только вот на селе меня почему-то за это дураком обозвали и насмеялись. Странные люди.

А вот, как видите, пригодилось.

Я на автомате, проходя мимо какой-то миловидной расфуфыренной дамочки, наклонил голову в приветственном кивке. Но девушка приняла это за легкий поклон и тут же отодвинула мне стул рядом с собой. Ну я и не стал отказываться. В конце концов, для чего я тут?

Однако, когда я поглядел на Василису, меня взяла зависть: за ней уже увивались три каких-то лоснящихся типчика, беспрестанно рассыпаясь в комплиментах. Черт бы побрал эту Прекрасную! Вот вечно она так: бросит меня черт знает с кем, а сама… ууу!

— Простите, а кто вы?

— А? — обернулся я на голос.

Дама, сидевшая рядом со мной, пристально на меня смотрела.

— Кто вы такой?

Не по себе мне стало от ее взгляда. Вроде бы и благожелательно смотрит, а все равно глаза равнодушные. Даже враждебные. У дамы были гладко зачесанные назад черные волосы, тонкие, но очень красные губы, строгий нос и подведенные брови. Глаза были серые, непроницаемые, лицо сухое с очень сдержанным выражением. Вообще, весь ее вид словно бы говорил: "Моя личная зона 40 сантиметров, и подходить ближе вы не имеете права. Это запрещено законом, это мое частное пространство. Не трогайте меня, и я не трону вас".