Терри Пратчетт - Шляпа, полная небес

Мисс Левел открыла глаза, что было более чем вовремя. Она неуверенно сфокусировала взгляд на фиглах и заулыбалась странной, счастливой улбыкой.

– Ооо, феи! – забормотала она.

– Ага, а чичас она марить почала, – сказал Роб Всякограб.

– Нет, то она о феях речет, какими их себе верзилы представляют, – ответил Велик Ужасен Билли. – Малюсеньки сотворенния, что живут у цветиках и летают вокруг, обнимаясь с бабочками.

– Чегось? Али они настоящих фей не зрили? Да они хужее, чем осы! – сказал Велик Ян.

– Нету у нас времени на энто! – оборвал его Роб Всякограб. Он запрыгнул на колено мисс Левел.

– Айе, мадам, мы феи из страны… – Он запнулся и с мольбой поглядел на Билли.

– Колокольчиков? – предложил Билли.

– Айе, из страны Колокльчиков, вишь ли, и мы тута нашли эту бедну мальца…

– …прынцессу, – подсказал Билли.

– Айе, прынцессу, на которую напала банда поганцев…

– …злобных гоблинов, – сказал Билли.

– …аха, злобных гоблинов, верно, и так уж ей сплохело, что мы у вас пытаемо – как бы нам за ней приглядать…

– …пока не прискачет прекрасный принц на здоровенной белой коняге, завернутой в занавески, и не разбудит ее магичным поцелуем, – закончил Билли.

Роб кинул на него безнадежный взгляд и снова повернулся к ошеломленной мисс Левел.

– Айе, вот как мой друган фей Билли рек, – пробормтал он.

Мисс Левел попыталась сосредоточиться.

– Уж больно вы уродливы для фей, – сказала она.

– Айе, ну обычно вам падались феи всяких гарненьких цветиков, вишь ли, – ответил Роб Всякограб, выдумывая на ходу. – А мы феи крапивы, полыни и чертополоха, ясно? Оно было бы нечестно, если бы только у красивых цветиков были бы феи, верно? Мабудь, оно и вовсе против закона. А теперя ласково просимо, поможите нам с этой прынцессой, пока энти поганцы…

– …злобные гоблины… – вставил Билли.

– Айе, пока они не возвертались, – сказал Роб.

Тяжело дыша, они пристально наблюдали за мисс Левел. Похоже было, что она о чем-то размышляла.

– Пульс у нее частит? – пробормотала мисс Левел. – Вы сказали, что кожа у нее холодная, но она потеет? И дыхание частое? Похоже на шок. Ее надо согреть. Приподнять ноги. Наблюдать за ней. Постараться устранить… причину… – она снова уронила голову.

Роб повернулся к Ужасен Велику Билли.

– Лошадь в занавесках? Откуда ты взяв энту дурныцу?

– У нас около Долго Озера была одна хатка и вот там они читали своим мальца дитяткам сказки, а я пролазил через мышиный ход и слушал, – ответил Ужасен Билли. – Как-то раз я пролез вовнутрь поглядеть на картинки, и там были намалеваны верзилы, которых называли лыцарями и у них были щиты с доспехами и кони в занавесках…

– …Лады, хоть энто все и дурныця, но оно подействовало, – сказал Роб Всякограб. Он поглядел на Тиффани. Она лежала на полу и Роб был ростом ей до подбородка. Он словно прогуливался вокруг невысокого холма. – Кривенс, как неприятно зрить бедняжку в таком состоянии, – он покачал головой. – Ну-ка, хлопцы, стягайте покрывало с лежака и сувайте подушку под ноги.

– Эээ, Роб? – спросил Вулли Валенок.

– Айе? – Роб не сводил глаз с бессознательной Тиффани.

– Как мы в ее башку пролезем? Что-то должно нас туда провести.

– Айе, Вулли, ведаю я, что нас туда поведет, потому как я башкой поразмыслил! – ответил Роб. – Вы все велику мальцу каргу часто зрили, верно? А зрили ли вы ее намисто?

Он протянул руку. Серебрянная лошадка соскользнула с шеи лежащей на полу Тиффани и посверкивала среди амулетов и блестящего черного шелка.

– Айе? – спросил Вулли.

– Это подарок от баронского сынка, – сказал Роб. – И она его бережет. Хоть она и попыталась нарядиться, как ужас, что летает на крылах ночи, но что-то заставляет ее беречь коника. И в главе у нее энтот коник тоже будет. Уж больно он для нее важон. Потому все, что нам поделать треба – это забулдырить камневоротом коника и он приведет нас прямо к ней[8].

Вулли Валенок почесал голову.

– Но рази ж она не личила его не боле, чем мешок дерьма? Я не раз зрил, как она гуляла и нос отвертала, когда он проезжал мимо, и в другу сторонку дивилася. Да ей иногда целых полчаса приходилось дожидатися, пока он мимо не проскачет, чтоб нос овтертать.

– Ах, пропасть, рази ж могет парень понять девичьи думы? – важно произнес Роб Всякограб. – Мы пойдем за коником.

Из книги «Феи и как их избегать» мисс Проникации Тик:

Никому доподлинно не известно, каким образом Нак Мак Фиглы переходят из одного мира в другой. Те, кому удалось лицезреть, как фиглы совершают этот переход, говорят, что сначала фиглы отклоняются назад и выставляют вперед ногу. Затем они крутят в воздухе ступней и исчезают. Они называют это движение «ступанием» и единственное предоставленное ими объяснение, звучит так: «Да вишь ли, все дело в движении коленкой». Как оказалось, они способны путешествовать таким образом между всеми видами миров, но не внутри самого мира. По их заверениям, для внутренних путешествий у них есть ноги.

Несмотря на то, что солнце уже поднялось высоко, небеса были черными. Солнце стояло в зените, заливая пейзаж ярким летним светом, но небо было полночно-черным, только без звезд.

Этот пейзаж был сознанием Тиффани Болит.

Фиглы огляделись по сторонам. Похоже, что они стояли на холме – зеленом и покатом.

– Она холмам молвит, что они есть такое. А холмы молвят ей, кто она есть, – прошептал Ужасен Велик Билли. – Она взаправду бережет душу холмов у ся в главе…

– Айе, энто так, – пробормотал Роб Всякограб. – Но тута нету живых существ, вишь. Нетути баранок. Нетути пташек.

– Мабуть… Мабуть их что-то напужало? – предположил Вулли Валенок.

И действительно, нигде не было ни малейшего присутствия жизни. Здесь царили тишина и спокойствие. Тиффани, которая так заботилась о правильном истолковании слов, сказала бы, что тут царило безмолвие, что было совсем не тем, что тишина. Безмолвие, это то, что наполняет полночные соборы.

– Лады, хлопцы, – прошептал Роб Всякограб. – Не ведомо нам, что нас поджидает, потому ступайте так легонько, как ноги могут, усекли? Ну, двинули велику мальцу каргу искать.

Фиглы кивнули и бесшумно, как призраки, двинулись вперед.

Перед ними поднималась невысокая насыпь, что-то вроде землянного укрепления. Фиглы шли осторожно, остерегаясь засады. Но все было спокойно, пока они карабкались на землянной крест из двух длинных насыпей.

– Люди насыпали, – сказал Велик Ян, когда они забрались на вершину. – Как в стары времена, Роб.

Тишина впитала в себя все звуки.

– Мы в самых нутрях главы велика мальца карги, – ответил Роб Всякограб, настороженно оглядываясь по сторонам. – Не ведомо нам, что их сотворило.

– Не ндравится мне тута, Роб, – сказал какой-то фигл. – Уж больно тихо.

– Айе, Слегка В Себе Джордж, это…

– Во поле березка стояла…

– Вулли Валенок! – резко сказал Роб, не отрывая глаз от странного пейзажа.

Пение прекратилось.

– Айе, Роб? – спросил Вулли Валенок из-за его спины.

– Помнишь, я те молвить обещал, когда ты будешь вести ся глупо, да не-до-стой-но?

– Айе, Роб, – ответил Вулли Валенок. – Энто ты про сейчас, да?

– Айе.

Фиглы двинулись дальше, оглядываясь по сторонам. Вокруг по прежнему царило безмолвие. Но это была пауза перед вступлением оркестра; тишина, ожидающая раскатов грома. Словно все звуки, живущие в холмах, замолкли в ожидании грядущего мощного звука.

И затем они увидели Коня.

Они не раз видели его на Мелу. Но здесь он не был вырезан на склоне холма, а висел над ним. Фиглы уставились на него.

– Ужасен Велик Билли? – сказал Роб, подзывая к себе юного гоннагля. – Ты у нас гоннагль, те все про сказания и мечтания ведомо. Что энто такое? Почему он тут висит? Он не должон быть на вершине холма!

– Это серьезные потаенки, мистер Роб, – ответил Билли. – Оченно серьезные потаенки. Я еще с ними не разобрался.

– Мел ей ведом вдоль и поперек. Почему же Конь не на своем месте?

– Я об этом размышляю, мистер Роб.

– Не мог бы ты размышлять пошвыдче, а?

– Роб? – подбежал к ним Велик Ян, который проводил разведку местности.

– Айе? – мрачно спросил Роб.

– Те лучше пойти да поглядать…

На вершине круглого холма стоял четырехколесный пастуший вагончик с покатой крышой и трубой от пузатой железной печурки. Внутри вагончик был обклеен желто-голубыми обертками от пачек табака Бравый Мореход. На стенах висели старые мешки, а на двери, где бабушка Болит вела счет овцам и дням, были сделаны пометки мелом. И еще там стояла узкая железная лежанка, укрытая старой овечьей шерстью и мешками.

– Ну ты уразумел, что тута происходит, Ужасен Велик Билли? – спросил Роб. – Могешь ты нам пояснить, где мальца велика карга сейчас?