Мальстрем монстров: антология Хэллоуина (сборник) (ЛП) - Коллектив авторов

Дьябло вздохнул.

— Да, это был несчастный случай. Я… дал ему слишком много того, что имел.

Ингер подняла бровь.

— Если не хочешь про это рассказывать…

— Нет, расскажу. Прежде я никому и никогда этого не рассказывал. Но… но только не представляю, как объяснить, кто я такой. Наверное, можно сказать, что я противовампир.

Ингер склонилась поближе.

— Это что, шпилька в мои румынские корни? Даже в фольклоре Старого Света нет ничего похожего на „противовампира“. И что ты делаешь — заставляешь других пить твою кровь?

— Не совсем так, — задумчиво отозвался Дьябло. — Вампирам недостаёт собственной жизненной силы и им приходится высасывать её у других, выпивая кровь.

— Вампиров не бывает, — машинально ответила Ингер.

Дьябло не обратил на неё внимания — обычно мужчины иначе реагировали на Ингер.

— А я, с другой стороны, вырабатываю избыток жизненных сил. Если я не буду… „разгружаться“ — лучшее определение, которое сумел подобрать. Если я не буду иногда перегружать часть этого на кого-то другого, то просто взорвусь.

— Да ты прикалываешься! — возмутилась Ингер.

— Такая проблема у меня с подросткового возраста, — продолжал он, держась так, будто она ничего не говорила. — Но, действительно, сперва я не понимал, что делаю.

— Дьябло! — огрызнулась Ингер, решив, что, если назвать его по имени, он откликнется. Дьябло замолчал и уставился на неё.

— По-моему, хорошее дело: прибавлять людям жизненных сил, — заявила она, начиная гадать, не ужинает ли вместе с психом. — Разве это не прибавит им сил, а может и вылечит, если у них имеются проблемы со здоровьем?

Дьябло кивнул.

— Да, так и было бы — при достаточно малых дозах. Дело в том, что поначалу я не знал, как управлять силами, перетекающими от меня к кому-то другому. Так и погиб мой друг. Я слишком много отдал и сердце у него не справилось с нагрузкой.

Ингер заметила, что его глаза почти сверкают. Наверное, это был обман зрения, отражение мерцающего свечного пламени.

— После этого я рыдал несколько дней, — медленно продолжал Дьябло. — Но затем понял, что нужно попытаться снова. Я чувствовал, как копится жизненная сила, выжигающая меня изнутри. Я тренировался на животных. Угробил свою несчастную собаку и ещё пару домашних питомцев. От этого мне становилось плохо, но в конце концов я усвоил, сколько сил можно без опасения передать кому угодно и когда угодно.

Ингер склонилась ещё ближе.

— Но как… как ты передаёшь часть своей жизненной силы другому? С кровью?

Тут Дьябло усмехнулся, но холодно.

— Думаю, Сантьяго отказался бы пить мою кровь… отказался бы и остался жить. Нет, я делаю это прикосновением. Кожа к коже и дело сделано.

— Но ты касался меня и…

— Хорошо, что машинально это не делается или я в юности поубивал бы кучу народу. Мне нужно пожелать, чтобы такое свершилось.

— А когда ты делаешь это теперь, безопасно? — спросила Ингер, сверля его взглядом. — Ничего не грозит?

— После бедняги Сантьяго я не убил ни одного человека, — ответил Дьябло.

Ингер посмотрела на него так, словно умирала с голоду, а он был громадным стейком: иронично, потому что на тарелке перед ней лежал практически нетронутый стейк.

— Докажи мне, Дьябло. Давай этой ночью займёмся любовью, а когда мы ляжем вместе, как ты выразился «кожа к коже», передай мне немного твоих жизненных сил.

— Не обязательно ждать, — откликнулся Дьябло, грубо ухватив её за руку. Ингер инстинктивно попыталась вырваться, но мышцы отозвались с запозданием.

Ингер почувствовала, как в неё перетекает опаляющая жизненная сила. За пару секунд слабое неудобство превратилось в агонию. Лишь отточенное долгой практикой самообладание помешало ей завопить.

Она вырвала руку, но понимала, что уже поздно.

— Нет, после Сантьяго я не повредил ни одному человеку, — негромко проговорил Дьябло, — но на вампиров я оказываю забавный эффект.

Её тело, внезапно вновь ставшее человеческим, затряслось, когда Ингер осознала, чего лишилась.

— Ты… ты монстр, — прошептала она.

— Зависит от того, как посмотреть, — отозвался Дьябло ледяным тоном.

Билл Хайатт, сколько он себя помнит, так сильно любил читать, что в конце концов у него набралось больше восьми тысяч книг — и это не считая электронных! Его любовь к писательству почти настолько же давняя. Хотя, когда Билл работал учителем английского языка, на писательство ему оставалось мало времени, он всегда ощущал, что внутри у него скрываются истории, стремящиеся вырваться наружу. Теперь, когда Билл оставил преподавание, эти истории ещё сильнее жаждут выплеснуться в мир и ничто им не мешает! Ищите его книги и добавляйтесь в список рассылок на BillHiatt.com.

Перевод: Sebastian

Кармилла Кросс

Ревнивая (Волчье сердце)

[подростковое паранормальное фэнтези]

Когда до хэллоуиновских танцулек оставалась ещё пара недель, как-то вечером Гейб сообщил ей, что сегодня будет занят. Да к тому же и мать нагрузила его поручениями, а сама отправилась с подругами в город, на какую-то вечеринку. Голос Гейба полнился отвращением к самой идее подобного, будто он ненавидел даже мысль о том, что его мать развлекается.

— Между прочим, я могла бы заскочить и утешить тебя, — проурчала Линди, её осипший голос скрежетал ещё сильнее обычного. Гейб над этим подшучивал, но на сей раз всё было иначе.

Что-то в его голосе звучало… не так. Острый слух Линди уловил это в ту же секунду, как Гейб ответил на звонок, но она отмахнулась и решила, что это послышалось. Он сказал ей, что на поручения уйдёт вся ночь, а вот завтра, может быть, они куда-нибудь сходят.

Наверняка мать Гейба проспит до полудня и он сумеет утром выскользнуть из дома.

— Можем отправиться к озеру, — предложил Гейб. — Ты ведь умеешь плавать?

Он пытался её отвлечь и Линди это понимала. Но всё-таки решила подыграть и даже подумывала вытащить прошлогодний купальник. Они с Гейбом начали встречаться в самом начале лета. Она пока что не сообщила ему о своём заболевании, но молилась, чтобы Гейба это не слишком напугало. В конце концов, маленькая популяция оборотней в их городке вела себя мирно, во всяком случае, пока в полнолуние они умудрялись раздобыть достаточное количество сырого мяса.

Линди вспомнилось, как она ещё щенком носилась под светом своей первой раздувшейся луны, гоняя кроликов и оленей. Одним огромным когтем отец прижал её к земле и сунул ей в пасть маленький кусочек мяса. Обращение Линди произошло в пять лет. Мать была человеком и совсем не желала для дочери судьбы оборотня. Какими бы миролюбивыми они ни были, находились люди, нежелающие терпеть их род. Но Линди сцепилась со своим маленьким кузеном — полноправным оборотнем и он случайно укусил её. Прочее — уже история.

Теперь, напрягая все свои обострённые чувства, Линди пыталась разобраться, зачем новый парень её обманывает. Похоже, Гейбу она действительно нравилась, да и сама тоже быстро влюбилась в него, но это и таило опасность. Мать предостерегала, что даже частичному оборотню не стоит влюбляться в человека, а тем более полностью обращённому, но Линди просто не смогла удержаться.

Как по ней, Гейб был идеальным и очень привлекательным парнем. Линди уже представляла, как родит от него детей; они унаследуют его загорелую кожу и светло-каштановые кудри, а, может, и её нос пуговкой и сине-фиолетовые глаза.

Но, боже, ей ведь только шестнадцать лет! И если Гейб так странно себя повёл всего несколько месяцев спустя, каким же он станет через год? Или десяток лет? Линди решила разобраться с этим прямо сейчас, пока ещё всё не покатилось под откос.

Не так уж и трудно оказалось взять след Гейба. У Линди до сих пор оставался свитер, который он как-то ночью набросил на неё, в последнюю неделю сырых летних вечеров, когда она притворилась, что продрогла, лишь бы только прижаться к нему. Той ночью она прямо-таки ощущала, как виляет хвостом, хотя полнолуние ещё не наступило.