Надежда Первухина - Спицы в колесе Сансары

Ознакомительный фрагмент

— Секу. Ну ладно, Глеб, мне пора.

— Подожди!

— Что?

— Ну… Давай я тебя в кафе свожу.

— Зачем?

— Выпьем кофе, поболтаем. Разве двум людям не о чем поговорить? Или тебе неудобно, что знакомые могут заметить тебя с готом?

— Нет, все нормально. Идем в кафе. А в какое?

— Тут есть одно, ориентальное. Называется «Дневник».

— Так там же, наверное, одни студенты собираются.

— Ну и что.

— Ладно, пойдем.

Они добрались до кафе, сели за свободный столик. Глеб заказал им кофе и пирожные. Слава богу, кафе было почти пустым, так что на них — великовозрастную даму и почти пацаненка — никто не обращал внимания.

Лиза пила кофе и опять наслаждалась этим простым процессом — пить. Когда она была умертвием, вода была ей запрещена в любом состоянии. И вот теперь…

— Расскажи мне о себе, — ни с того ни с сего сказал ей Глеб.

— Что именно тебя интересует?

— Ну, например, замужем ли ты?

— Замужем.

— И кто твой муж?

— В смысле?

— Кем работает?

— А, он логист в одной фирме. Он у меня тихоня, программист по образованию. Весь в своих компьютерах.

Лиза лгала и не понимала, зачем лжет. Но ложь лилась с ее языка свободно, как многоструйная река. В самом деле, не о Леканте же рассказывать этому мальчику! Только нарываться на сочувствие и плохо завуалированную жалость.

— А твой муж знает, какая ты драчунья? — усмехнулся Глеб.

— Да, он в курсе, — улыбнулась и Лиза. — Мы с ним совпадение противоположностей.

— А дети есть?

— Детей мы еще не планировали. Сначала я должна защитить диссертацию.

— А ты пишешь диссертацию?

— Ага.

— О чем?

— О священной горе Кайлас. Знаешь, это сакральное место для всех буддистов, находится в Тибете.

— Знаю, — неожиданно сказал Глеб. — Я там был с приемным отцом. А скажи…

— Нет, погоди, хватит строить мне допрос. Лучше расскажи-ка ты, как учишься.

— Нормально учусь. Без троек.

— А девушка?

— Что девушка?

— Твоя девушка как учится?

— Не знаю. У меня нет девушки.

— Слу-у-ушай! Это недочет, который легко поправить. У меня есть знакомая фея…

— Нет, ради бога, не надо меня ни с кем знакомить! Хочешь, я лучше расскажу тебе, как был на Кайласе?

Лиза притянула к себе тарелку с пирожным:

— Рассказывай.

Шамбала

Время неизвестно

Друкчен утратил ощущение времени. Боль наполняла все его существо, но лекари делали все возможное, чтобы облегчить эту боль. Они давали Друкчену питье, в состав которого наверняка входили наркотики, в результате чего он терял связь с реальностью и видел то, что видеть просто невозможно.

Так однажды он увидел возле своей кровати чудовище. Это была гигантская сороконожка, в рост человека, с черным лоснящимся телом и многочисленными оранжевыми суставчатыми лапами. Самое ужасное, что у нее была человеческая — девичья — голова. Сороконожка обратила к Друкчену свое лицо, и он был потрясен, узрев, как прекрасно это лицо. Он никогда не видел таких красавиц! Но тело, тело сороконожки!

— Это Бардо, — прошептал тогда Друкчен. — Я попал в ад.

Он долго кричал, и сороконожка пропала. Зато со временем вокруг импровизированного ложа Друкчена появились плотные белые занавеси. Главный лекарь сказал, что это нужно для того, чтобы к Друкчену не поступало ничто низменное и загрязненное. А однажды, меняя раствор, в котором находилось тело Друкчена, лекарь сказал:

— Друкчен, принцесса Ченцэ оправилась от болезни и хочет поговорить со своим спасителем.

— А кто ее спаситель? — удивился Друкчен.

— Ты, глупец! Жди, скоро она придет к тебе.

Друкчен равнодушно кивнул головой. Его не волновала принцесса. Он думал о том, сможет ли когда-нибудь ходить и вообще ощущать свое тело.

Однажды, когда Друкчен лежал, забывшись сном, к нему пришел лекарь и разбудил его.

— Друг мой, — сказал лекарь. — Сюда пришла принцесса Ченцэ. Она будет сидеть за занавесью, потому что тебе не положено глядеть на лицо принцессы. Но вы поговорите.

— Хорошо.

Он снова задремал, а проснулся оттого, что мелодичный женский голос за занавесью спросил его:

— Друкчен, можешь ли ты говорить?

Он хрипло выдавил:

— Могу, госпожа.

— Я принцесса Ченцэ, которую ты спас в огне колеса сансары. Я благодарю тебя.

— Принцесса… — пробормотал Друкчен. — Вы что-нибудь помните о своей прошлой жизни?

— Я помню лишь, что рождена была в Шамбале императором-пророком Эли и императрицей Ен. Я выросла в Шамбале, но потом должна была отправиться в земли плоти, чтобы набраться поверхностных знаний. Видишь ли, мои венценосные родители готовили меня к тому, что я со своим супругом принцем Нампхоном после свадьбы буду править землей плотских людей. Таких, как ты.

— Не понимаю.

— Все просто. Шамбала — это надмирье, жилище светлых дхианов, бодхисатв и богов. Здесь также живут и люди, но те, которые победили свою плоть и получили в дар от Будды великие свойства.

— Какие же это свойства?

— Чтение мыслей, полет, управление космосом. Свойств много, и, пройдя сквозь очистительные страдания болезни, ты в этом убедишься.

— Значит, я сейчас в Шамбале?

— Конечно, Друкчен.

— Принцесса, я не пойму одного.

— Чего ты не можешь понять, Друкчен?

— Когда ваш отец, русский по имени Валерий, умер в храме Дзунг, вы помнили о том, что являетесь тоже русской — девушкой по имени Ангелина. И я разговаривал с вами как с русской. Вы так переживали о смерти своего отца!

Занавесь колыхнулась. Наступило молчание. Друкчен подумал было, что принцесса ушла, но нет, она заговорила вновь:

— Друкчен… То, о чем ты только что сказал мне, на самом деле не есть реальность. Не есть моя и твоя жизнь. Это мыслеформы, которые создало наше болезненное сознание, сгорая в огне. На самом деле я никогда не была русской и мой отец — император Эли — жив. Что ты скажешь на это?

— Мне нечего сказать, госпожа. Мой ум изнемог.

— Отдохни, Друкчен. Скоро я еще навещу тебя.

И в самом деле, принцесса довольно часто навещала своего слугу — в благодарность за спасение. Она рассказывала ему разные истории, а Друкчен слушал.

Однажды он попросил принцессу:

— Госпожа, расскажите мне о Будде.

— Что ты хочешь знать о Будде? — переспросила принцесса.

— Все, что вы найдете нужным мне сказать.

— Хорошо. — Занавесь колыхнулась. — Я расскажу тебе о Будде.

В городе Капилавасту, в срединной Индии, жена царя Шуддходаны именем Махамайя увидела чудесный сон: ей приснилось, что боги, стражи четырех сторон света, перенесли ее на горы Гималаи и здесь оставили на ложе под тенистым деревом. Явились затем богини, супруги тех богов, омыли ее в священном озере и одели в небесные одежды, и она вновь возлегла, и вдруг явился белый слон и вошел в ее правый бок.

Наутро царица рассказала свой сон царю; позвал он звездочетов объяснить чудесный сон, и сказали звездочеты, что у царицы родится сын, и если он останется в миру, то будет царем всей земли, а если станет отшельником, то будет Буддой и учением своим просветит весь мир.

И стала царица ждать рождения сына, и когда пришло время, она захотела отправиться в сад; и здесь, стоя под деревом, она родила сына, который чудесным образом вышел из правого ее бока. И произошло чудо: младенец сделал семь шагов и издал победный клич, возглашая как победитель в борьбе.

Затем мать и ребенка отвезли во дворец. В то время жил мудрый отшельник Асита, и дано ему было понять, что родился тот, кому суждено стать Буддой, и радостный поспешил он во дворец, стал просить, чтобы показали ему мальчика-царевича. Царь велел принести сына, и мальчик положил ноги свои на голову отшельника, который преклонился перед младенцем, ибо понял, что перед ним тот, кто будет спасать людей.

На пятый день нарекли царевича именем Сиддхартха — «Цели достигший». И прорицатели сказали, что станет он отшельником и Буддой. Когда царь спросил их, что же побудит царевича стать отшельником, прорицатели ответили: «Четыре встречи: со стариком, больным, мертвецом и монахом». Решил царь уберечь царевича от этих встреч, чтобы остался он в миру, и велел он окружить Сиддхартху охраной и не допускать его никогда к старикам, больным, мертвецам или монахам.

Вырос царевич, и царь захотел его женить. Перед тем он построил ему три чудесных дворца, дворцы были полны прислужников и прислужниц, и было в них много танцовщиц, которые услаждали взор царевича плясками. Дворцы стояли среди садов, в садах были пруды, покрытые лотосами — белыми, голубыми, красными. Царевич был одет в тончайшие и драгоценнейшие ткани, самоцветы блестели в его головном уборе, на браслетах и кольцах. Над царевичем всегда держали белый зонт, дабы не касались его лучи солнца, дождь и пыль.