Дэн Абнетт - Ересь Хоруса: Омнибус. Том I

Кас быстро учился играть, даже быстрее, чем самые способные из старших мальчиков. У него был талант. Уве учил его всему, что знал сам, хотя и понимал, что потребуется много времени, чтобы показать ему множество вариантов дебютов и эндшпилей.

В тот вечер они тоже играли, и ректор Уве легко выиграл первую партию, как вдруг Кас сослался на одного из мальчиков и сказал, что днем тот слышал лай собак.

— Собаки? Где это было?

— На западных склонах, — ответил Кас и, обдумывая следующий ход, оперся подбородком на руку, как это делал сам ректор.

— Может, это было карканье ворон? — усомнился ректор.

— Нет, собачий лай. А тебе известно, что все собаки в мире произошли от стаи волков, прирученных на берегу реки Янгси?

— Я этого не знал.

— Это было пятьдесят пять тысяч лет назад.

— Откуда ты это знаешь?

— Я спросил о собаках и волках у обучающего стола.

— Ты в самом деле их боишься, да?

Кас кивнул.

— Это разумно. Они хищники и способны растерзать человека.

— А птиц — пожирателей мяса ты боишься?

Кас покачал головой:

— Нет, хотя они уродливы и тоже могут причинить вред.

— А как насчет кабанов и диких свиней?

— Они тоже опасны, — кивнул мальчик.

— Но их ты не боишься?

— Я бы поостерегся, если бы их увидел.

— А змей ты боишься?

— Нет.

— А медведей?

— Что такое медведь?

Ректор Уве улыбнулся:

— Твой черед ходить.

— Кроме того, все они животные, — добавил мальчик, сделав ход.

— Кто?

— Те существа, о которых ты спрашивал, — змеи, свиньи. Медведи тоже животные? Я думаю, все это звери и некоторые из них опасны. Я не люблю пауков. Или скорпионов. Или больших красных скорпионов. Но я не боюсь их.

— Не боишься?

— У Йэны в банке живет красный скорпион. Он держит его в ящике для обуви. Когда он нам его показывал, я не испугался.

— Я поговорю с Йэной.

— Но я не испугался. Не так, как Симиал и остальные. А волков я боюсь, потому что это не звери.

— Вот как? А кто же они?

Мальчик нахмурился, словно подбирая слова для объяснения.

— Они… Ну, они вроде духов. Они демоны, про которых говорится в писании.

— Ты хочешь сказать, что это сверхъестественные существа?

— Да. Они приходят убивать и пожирать, потому что такова их природа, их единственное предназначение. И они могут оставаться в обличье волков, похожими на собак, но могут принимать облик человека.

— Каспер, откуда ты все это узнал?

— Об этом все знают. Это общеизвестно.

— Здесь какая-то ошибка. Волки — это просто собаки. Они из семейства псовых.

Мальчик яростно замотал головой.

— Я видел их, — прошептал он. — Я видел, как они ходят на двух ногах.

Его накормили питательным бульоном и парой сухих лепешек, а потом оставили в одиночестве в продуваемой сквозняками комнатке поблизости от лаборатории. Стены комнаты закрывали панели из кости, в центре располагался небольшой очаг, а в углу стояла койка. Кроме этого, здесь имелась еще и лампа — маленькая биолюминесцентная трубка в металлическом каркасе, какие миллионами штамповались для Имперской Армии. Свет лампы позволял видеть комнату обоими глазами. Хавсер уже начал привыкать к различному типу зрения.

Еду принесли на полированном металлическом подносе. Настоящим зеркалом его, конечно, нельзя было назвать, но отражение в поцарапанной поверхности все же просматривалось. Хавсер уставился на свой новый глаз.

Он отлично видел ночью и при слабом освещении. После пробуждения вышнеземец большую часть времени провел в почти полной темноте и даже не заметил этого. Вот почему он решил, что его настоящий глаз ослеп. И поэтому весь мир казался залитым зеленоватым сиянием, а источники света превращались в ослепительно-белые пятна. Волки Фенриса большую часть жизни проводили в темноте. Им не требовалось искусственное освещение.

Новый глаз всем был хорош, но плохо видел вдаль. На расстоянии больше тридцати метров все выглядело нечетким, как будто он смотрел сквозь широкоугольные оптические линзы, имевшиеся в хорошем пиктере, которым он пользовался при съемке памятников архитектуры. Зато периферийное зрение и чувствительность к движениям были просто ошеломляющими.

Как раз то, что можно было ожидать от глаза хищника.

Он поднял поднос к лицу и закрыл один глаз, потом второй, потом снова и снова.

Когда он в пятый раз открыл волчий глаз, то в отражении заметил у себя за спиной какую-то тень.

— Тебе лучше войти, — не оборачиваясь, сказал он.

Астартес вошел в комнату.

Вышнеземец отложил поднос и повернулся, чтобы взглянуть на пришедшего. Астартес был огромным, как и все его сородичи, а на плече висела сизо-серая шкура. И мех, и доспехи были влажными, словно он только что побывал за пределами Этта. Астартес снял кожаную маску и открыл обветренное и татуированное лицо.

— Медведь! — воскликнул вышнеземец.

Астартес фыркнул.

— Ты Медведь, — повторил вышнеземец.

— Нет.

— Да. Я знаю не так много Астартес, не так много Космических Волков…

Он заметил, как при этих словах губы Астартес недовольно скривились.

— Но мне знакомо твое лицо. Я помню его. Ты Медведь.

— Нет, — сказал воин. — Но мое лицо может быть тебе знакомо. Сейчас я известен как Богудар из Тра. Но девятнадцать зим назад меня звали Фитом.

Вышнеземец удивленно моргнул:

— Фит? Ты Фит? Аскоманн?

— Да, — кивнул Астартес.

— Тебя звали Фитом?

— Мое имя и сейчас осталось при мне. А в Стае меня зовут Богудар или Божий Удар, потому что у меня отличный размах, как у рассерженного бога, а однажды я погрузил лезвие секиры в лоб предводителя…

Он умолк.

— Но это уже другая история. Почему ты так на меня смотришь?

— Они… Они превратили тебя в волка.

— Я хотел этого. Я хотел, чтобы они меня взяли. Моего этта и моего рода больше не существовало, моя нить держалась на последнем волоске. Я хотел, чтобы они меня взяли.

— Я им говорил. Я говорил Медведю, чтобы он взял тебя. Тебя и еще одного.

— Брома.

— Да, Брома. Я сказал Медведю, чтобы он забрал вас обоих. Я сказал, что он должен это сделать после того, что вы из-за меня вынесли.

Фит кивнул.

— Тебя они тоже изменили. Изменили нас обоих. Сделали нас сынами Фенриса. Но Фенрис всегда так делает. Все меняет.

Вышнеземец изумленно покачал головой:

— Не могу поверить, что это ты. Я рад, что так вышло. Я рад видеть тебя живым. Но никак не могу поверить… Ты только посмотри на себя!

Он оглянулся на стальной полированный поднос.

— По правде говоря, на меня тоже стоит посмотреть. Я еще не до конца поверил, что это я.

Он встал и протянул Астартес руку:

— Я хочу поблагодарить тебя.

Фит тряхнул головой:

— Тебе не за что меня благодарить.

— Есть. Ты спас мне жизнь и ради этого пожертвовал всем, что имел.

— Я смотрю на это по-другому.

Вышнеземец пожал плечами и опустил руку.

— Хоть я и спас тебе жизнь, ты не выглядишь счастливым, — добавил Астартес.

— Я был счастлив тогда, девятнадцать зим назад. А теперь мне все кажется немного странным. Я приспосабливаюсь.

— Мы все приспосабливаемся, — сказал Фит. — Это часть изменений.

— А Медведь еще жив?

— Да, его нить еще вьется.

— Хорошо. Он не собирается прийти и посмотреть на меня после пробуждения?

— Не думаю, чтобы у него были на то причины. Я хотел сказать, что его долг давным-давно оплачен. Он допустил ошибку и исправил ее.

— Да, кстати, — Вышнеземец уселся на койку, — а что это была за ошибка? Что за оплошность, за которую он расплатился?

— Это по его вине ты оказался здесь. По его вине ты стал Бедовой Звездой.

— Вот как?

Фит кивнул.

— Так и было?

Фит еще раз кивнул.

— Я думаю, ты увидишь Медведя, когда Огвай позовет тебя к Тра. Возможно, тогда вы и встретитесь.

— А зачем Огваю звать меня к Тра?

— Он будет решать, как с тобой поступить.

— А-а, — протянул вышнеземец.

Фит запустил руку под шкуру и достал туго завязанный пакет. Жалкая на вид сумка была покрыта кусочками льда и каплями талой воды.

— После того как я услышал о твоем пробуждении, я отыскал этот мешок. Это твои вещи, с которыми ты прибыл на Фенрис. Во всяком случае, те, что я смог отыскать. Я подумал, тебе это может пригодиться.

Вышнеземец взял холодный мокрый мешок и стал развязывать узел.

— А как Бром? — спросил он.

— Бром этого не пережил, — ответил Фит.

— О! Мне жаль.

— Не стоит жалеть. Каждому свое, и Бром сейчас в Вышнеземье.

— А, я помню это слово. Когда я сюда попал и аскоманны вытащили меня с места крушения, вы назвали меня вышнеземцем.