Н - 7 (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич

— Устанавливать знамя на вершину горы. Придут срывать — можно будет подраться.

— Поздравляю с новым званием, корнет Ломов! Постойте пока, я с вами пойду.

— Виват!

— Вот, толковый офицер будет! — Словно укоряя, сказал мне господин полковник. — Не забывает про начальство!.. Ротмистр, — шепнул он уже тише, косясь на стоящих отдельной группой Аймара и Шуйских. — Мне кажется, или там краснокожие? — Тряхнул он головой и вновь покосился в ту сторону. — А у машины, рядом с князем ДеЛара — пятеро Борецких? Только не жалейте меня, — просительно пробормотал он. — Вот те на, допился…

— Не кажется. Родственники невесты княжича Шуйского, вместе с самой невестой. Борецкие — мои новые слуги. — Для верности, я показал ему княжеский перстень.

— И сколько лет я спал?!

— Три дня.

— А рядом с вами опасно пить, ротмистр, — погрустнел Давыдов. — Так, это что же, и сватовство было?

— М-м, мне кажется, пока нет.

— О! — Воспрянул он настроением, застегнул пуговицы на рубашке и замаршировал прямым курсом на Аймара. — Разрешите представиться, подполковник лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка, князь Давыдов Василий Владимирович!

Переводчик тут же принялся втолковывать своим нанимателям, кто к ним заявился — правда, потратив на это минуты три и раз десять упомянув слово «дракон» — уж слишком много сомнения было в глазах обычно невозмутимых Аймара, которые не стеснялись переспрашивать его на своем языке.

— А они что, русского не понимают? — Качнувшись, хмуро уточнил князь. — Хотите, научу?

— Господин полковник, это друзья! — Поспешил я вмешаться в беседу. — Господа! Мы с князем Давыдовым желаем подарить молодой паре княжество Любек. — Повернувшись, показал я рукой на чуть дымящийся город. — Да, потребуется небольшой косметический ремонт… Но, обратите внимание, лес, гора, море!

А еще владеть княжеством, в котором пролил так много крови, было безумием. Пока ехал по городу, понял, что нужен кто-то третий — непричастный к большой резне, но овеянный доброй славой. Шуйского здесь знали, как спасителя плененных дворян. Аймара призвала сама Ганза — так пусть их союз возвращает город и земли вокруг него к нормальной жизни. Дед не будет против — ему все равно до земных богатств.

После быстрого перевода, на Давыдова смотрели гораздо уважительнее.

— Какая знакомая гора… — Пробормотала Аймара Инка.

— Разумеется, князю Давыдову Василию Владимировичу было бы очень лестно быть свидетелем жениха, — стер я с лица Артема глупую улыбку.

Местные жители должны видеть печаль и переживания на лице нового руководителя — вот как сейчас, например.

— Великий Аймара Катари не отказался бы взять пару уроков русского языка у уважаемого князя Давыдова, — с почтением и поклоном высказался переводчик.

— О, это очень легкий язык! — Взбодрился и даже порозовел от удовольствия господин полковник.

— Вот, например, что сказать Европейским монархам, если они не согласятся с таким щедрым подарком? — Деловито уточнили Аймара.

— А вы посмотрите: стоит гора! — Подойдя к Аймара Катари, Давыдов приобнял его за плечо и вдохновенно посмотрел вместе с ним на север. — Как считаете, с какой отметки она сейчас начинается?

— А… А не все ли равно?

— Вот! Подхватите это ощущение! Не отпускайте его — вы близки к пониманию! — Вещал Василий Владимирович, торжественно подняв ладонь свободной руки.

— И что нам делать с этим… Пониманием?

— Оно зовется «poher». Это универсальное слово! Он означает и отметку, с которой начинается гора, и ответ европейским монархам, и наше отношение, если они будут не согласны! Все, что не имеет для вас значения, называется именно так!

— У Аймара Катари еще один вопрос по русскому языку. Подскажите, как правильно обратиться к уважаемому княжичу по воду золота, которое Ганза обещала клану Аймара сто тонн золота, но так и не выплатила. Ганза теперь в его руках, вместе с ее обязательствами…

— Не забывайте, ротмистр тоже русский. — Покровительственно похлопал Давыдов того по плечу.

— В смысле, ему тоже poher?

— Аймара Катари — очень способный ученик! — Похвалил я уважаемого князя.

Правда, поскучневший глава клана, кажется, не очень-то обрадовался.

— А что есть «свидетель жениха»? — Все-таки перевел юноша при Аймара, хотя наверняка сам знал ответ.

— О, для этого вопроса мне понадобится реквизит! — Сделал таинственное лицо Давыдов и заспешил внутрь отеля. — Йохан, у вас есть приличные рюмки?! — крикнул он внутрь холла.

Я вот сдержался, а Артем позволил себе тяжкий вздох — нет, ну горожане его точно полюбят.

— Отец, — мягко вступила Инка, тоже каким-то чутьем заподозрив неладное. — Мы с княжичем Шуйским желали бы провести свадьбу скромно.

— Poher.

И задумчиво кивающий князь Шуйский, до того мудро молчавший, был с ним полностью согласен. Потому что княжество подарок — это, разумеется, очень приятно. Но удержать его от притязаний будет гораздо проще, если князь Давыдов действительно будет свидетелем жениха — каких бы жертв, погромов и ущерба этого ни стоило. В конце концов, свадьбу можно провести и в Любеке — разумеется, до его восстановления, чтобы не отстраивать дважды — а “poher” от Давыдова в Европе уважают и чтут…

— Господа, — заметил я знаки, что подавал мне стоящий с той стороны барьера между зданиями княжич Засекин. — Вынужден вас оставить, дела. — Поклонился я им и направился быстрым шагом к цели.

Что характерно — с победой меня еще никто не поздравил, и виной тому пять человек в сером, что по-прежнему стояли возле машин. Их видели все, их узнали все — и страх постепенно прижимал вольно гуляющих людей поближе к зданию отеля. Как можно поздравлять победителя тигров, если пятеро их ходят живыми возле ограды?

— Я рад, что вы живы, — бледный, явно не спавший, с темными кругами под глазами, княжич говорил быстро, проглатывая слова, будто опаздывая и стараясь успеть. — Вы были правы, они предали нас. Обвинили и отвернулись, натравили гвардию и обезглавили штаб…

— Кто «они»? — Прервал я быстрый поток речи, полный горечи и боли.

— Рюриковичи, — чуть тише сказал княжич, взглядом отслеживая вольготно перемещающуюся по двору принцессу Елизавету. — Нас убивают прямо сейчас. Всех нас, — мотнул он головой себе за спину, где стояли подавленные и серые лицом княжичи.

— У вас была ночь. — Пожал я плечами.

— Вам не поверили. Те, кто уже мертв. — Резко повел он головой.

— И что решили те, кто остался жив? — Поднял я бровь.

— Молю, примирите нас с вашей родней! Будьте посредником! Мы готовы платить и идти на уступки, — взывал Засекин, и люди за ним подходили к барьеру ближе, отражая ту самую обреченную решимость на жертву, которая вчера казалось невозможной.

И княжичи с нашей стороны невольно тоже потянулись ближе — тут и идти-то пару шагов, а слова все равно разносятся по двору.

— Вот моя родня, — повернувшись, показал я рукой, украшенной княжеским перстнем. — Пять виртуозов моего клана. Сегодня я их простил и вновь принял в семью. Вот мой дед, князь ДеЛара, виртуоз. Вот мои друзья Шуйские. Мои друзья Аймара.

— Ваши друзья Гагарины, — твердо добавил княжич Александр.

— И друзья Ильменские, — добавил Григорий, шагнув ближе.

— Шереметьевы, — прожурчал весенним ручейком девичий голос за спиной.

— Горенские!

— Аракчеевы, попрошу не забывать, — будто возмутился Степа. — Да не бей ты локотком, я уже сказал, — шикнул он на сестру.

— Ухорские будут рады дружбе. — Не остался в стороне княжич Василий.

— Еще друзья Панкратовы, Долгорукие, но их здесь пока нет. — Завершил я.

— Юсуповы? — С надеждой спросил Засекин.

— Юсуповым вы живыми не нужны. — Отрицательно покачал я головой. — Даже я им живым не нужен.

И княжич запнулся, пытаясь осознать услышанное.

— Рюриковичи. Попросите за нас вашу невесту! — Выкрикнул из-за его спины княжич Куракин.

— Рюриковичам вы не нужны свободными. — Посмотрел я подошедшую сбоку Ее высочество. — Ведь так, дорогая?