А. Смолин, ведьмак. Цикл (СИ) - Васильев Андрей Александрович

Пресловутым «вот» оказалось то, что он, изогнувшись, ткнул указательным пальцем руки, на котором переливалась черным светом маленькая искорка, мне в бок.

— Его не убил, но зато ты сдохнешь! — радостно провыл грузин, а после засмеялся.

И смеялся до тех пор, пока я не воткнул нож ему в грудь, в сплетение черноты. Ну а напоследок я отправил душу отбывшего в вечное небытие грузина к Моране. Пусть порадуется.

— Все, — сказал я фсиновцам, которые застыли на пороге кабинета, распрямляясь. — Забирайте своего пациента, он нам больше не нужен. Спасибо, мужики!

— Точно все? — проскулил бледный как бумага Ираклий. — Да?

— Точно, — подтвердил я, после хотел добавить еще пару слов о том, что это касается лишь земной юдоли, а за ее пределами они, конечно же, еще встретятся, но не успел, поскольку в этот миг такая боль живот резанула, что я на ногах не устоял.

— Саш, ты чего? — Нифонтов мигом оказался рядом со мной. — А?

— Хрен знает, — пробормотал я, морщась от боли. — Он меня в бок ткнул, сказал, что это привет от Ермолая. Блин, больно как! По ходу, опять я дуриком подставился.

— Ты умеешь, — подтвердил Николай.

— Это мы уроды! — всхлипнула Жанна. — Тебя не прикрыли! Стояли смотрели! Толька, все ты виноват!

— Может, скорую вызвать? — обратился ко мне Александр. — А?

— Забирайте этого душегуба и уезжайте, — велел я. — Спасибо за содействие! Дальше мы сами.

Какая скорая? Что они сделать смогут? Елки-палки, как больно-то! Бок прямо рвет на части, так, словно кто-то или что-то прогрызает в нем себе дорогу дальше, туда, где бьется сердце.

Может, так и есть?

— Вика внизу, к ней надо, — поднял меня с пола Николай. — Идти сможешь?

— Наверное, — ответил я, сделал шаг, цепляясь за него, потом второй. — Но не быстро.

— Приятель, подхвати его под вторую руку — и понесли, — приказал помощнику Носова Нифонтов. — Ребята, вы за нами. Не отставайте.

Когда меня запихнули в микроавтобус, я начал шалеть от непрестанной боли. Мало того, в ушах начал звучать рвущий разум на части вой, перемежаемый старческим хохотом, который мне показался очень знакомым. Да что там, я был уверен в том, что это Ермолай веселится.

— Вика, беда, — быстро протараторил оперативник. — Сашку здорово накрыло, призрак этот его ударил. Говорит боль адская, идти не может.

— У него черная искра была на пальце, — выдавил из себя я, глядя на ту, которая мне снилась если не каждую ночь, то через одну точно. — Сказал, что привет от Ермолая. Вик, мне очень плохо. Изнутри рвет просто.

Девушка молча задрала мою футболку, глянула на бок, который представлял собой один большой синяк, отдававший в черноту, резко выдохнула и еле слышно пробормотала:

— Вот и расплата.

— Ты о чем? — топнул ногой Нифонтов. — Делай что-то!

— Что? — дрожащим голосом спросила Вика. — Что делать? У него внутри могильный червь, понимаешь? Ермолай этот его из своей посмертной силы сотворил, ни я, ни кто-то другой сделать ничего не сможет. Это даже не проклятие, внутри него сейчас обитает посмертное зло в чистом виде. Ему даже живая вода не поможет!

— Значит, всё? — задыхаясь, спросил я. — Нет вариантов?

— Они есть всегда. — Вику ощутимо трясло. — Но все нереальные. Надо либо колдуна убить, тогда червь сдохнет, либо на его могиле ритуал провести. Только для него много чего нужно, в том числе полнолуние.

— Либо? — деловито уточнил Николай. — Третий вариант какой?

— Попросить помощи у Костяного Царя. Любого, не обязательно с того кладбища, на котором колдун лежал. Они все власть над могильными червями имеют.

— Так поехали, — просипел я, давя в горле крик. — Коль, ты понял куда?

— Не дурак, — откликнулся оперативник, захлопнул дверь, обежал микроавтобус и забрался на водительское сиденье. — Не трухай, Саня, быстро домчимся. Оно отсюда не так далеко.

— Выпей, — поднесла к моим губам мензурку с какой-то жидкостью Вика, причем в этот миг на мою щеку упали одна за другой несколько горячих капелек. — Минут двадцать выиграем у этой мерзости.

Зелье, что она мне дала, огненной волной окатило кишки, но при этом чуть пригасило боль, да и вой в ушах стал поменьше.

— Саш, ты должен знать, — горячо зашептала Вика. — Сейчас ты перед умруном полностью открыт будешь. Как тебе объяснить-то, чтобы понятнее… Пока в тебе могильный червь, он будет над тобой иметь полную власть. Этот червь что-то вроде ключа к дверце человеческой сути. Твоей души. И этот ключ в его руках.

— Я ведьмак.

— Да какая разница, — Вика погладила меня по щеке. — Это даже хуже, особенно если учесть то, кто ты есть. А если червь убьет тебя в его владениях, то ты навсегда останешься там. У душ хоть какой-то шанс выбраться есть, у тебя его не будет. Ты станешь рабом умруна навсегда. Даже если кладбище снесут, и то не освободишься. Понимаешь? Все, что ему будет нужно сделать, — это просто стоять и смотреть, как ты умираешь.

— Лучше попробовать, чем просто ждать, — выдохнул я. — Ты понимаешь?

— Понимаю, — Вика оплела мою голову руками и прижала к своей груди. — Всё я виновата. Я. Господи, когда же это кончится? За что мне это?

— Если он умрет, тебе не жить, — пробубнила Жанна, с ненавистью смотря на девушку. — Не знаю, что ты сделала, и знать не хочу. Просто убью.

— Я в деле — вставил свое слово Толик.

— Только вздумай, — прорычал я, ощутив, что боль снова становится все сильнее. — Только тронь! Запрещаю! И на кладбище за мной не суйтесь.

Когда отдельский микроавтобус наконец остановился, я уже без всякого стеснения не то, что стонал, а почти орал в голос. Для меня не было ничего, кроме боли, заполнившей все тело.

— Давай пошли, — Николай распахнул дверь и вытащил меня из машины. — Повезло нам, Сашка, ворота открыты, что-то здесь ремонтируют.

— Уйди, я сама, — оттолкнула его Вика, закинула мою руку к себе на шею и поволокла ко входу на кладбище, у которого суетились узбеки с лопатами и тачками. — Уйди, говорю!

— Тебе туда нельзя, — выдохнул я. — Тени досуха выпьют. Ты же не просто так… Силы в тебе много.

— Значит, вместе будем здесь вековать, — пропыхтела Вика. — Может, оно и хорошо. Станешь у местного Хозяина правой рукой, меня после по карьерной лестнице двинешь.

— Что такое? — встал у нее на дороге один из рабочих, голос которого мне показался знакомым. — Закрыто тут. Ночь!

— Нариман, — я с трудом задрал голову вверх и скрипнул зубами. — Помнишь меня? Мне надо туда. Сильно надо.

— Ай, беда, — узбек бросил на меня короткий взгляд и всплеснул руками. — Понимаю. Все понимаю. Кызым, ты мне его дай, я отведу.

— Нет, — мотнула головой Вика, судорожно глотая воздух. — Я с ним.

— Иди, — из последних сил велел ей я. — Жди. Скоро вернусь!

Нариман перехватил мое тело у девушки, с другой стороны меня подпер какой-то молодой парень с бородкой и в наушниках-«затычках», и они сноровисто понесли меня вперед.

— Куда? — уточнил Нариман. — Кладбище большое.

— Скажу, — в глазах все двоилось, но все же я разглядел пару призраков, которые бродили по аллее, после чего велел им: — Все, тут оставьте. И уходите. Прямо сейчас.

— Ты сильный, — аккуратно опуская меня на дорожку, сказал Нариман. — Ты справишься.

— Уходите, — пробормотал я, а после махнул рукой призракам, подзывая их к себе.

Те приблизились и встали рядом.

— Хозяина позовите, — прошептал я, глядя на них. — Быстрее. А-а-а-а, блин, как больно!

— Слабый он какой сейчас, — прошелестел один из них, невысокий лысый мужчина, наклоняясь надо мной. — Жизни в нем почти не осталось.

— И ладно, — сказал второй, женского пола. — Капелька, да наша будет. Главное, чтобы прямо сейчас не умер.

Вот же сволочи! Они меня добить собрались. Вот и жалей эту публику.

— Вон пошли! — как гром с неба раздался голос, который я ни с каким другим перепутать не мог. — Падальщики!

— Успел, — выдохнул я, а после мое сознание окончательно погасло. Последнее, что я ощутил, — это была совсем уж невозможная боль, разорвавшая мое тело и душу в клочья.