Школьная осень (СИ) - Рюмин Сергей

Потом направились на жеребьевку, в которой я участия не принимал. Всем занимался Геннадий Николаевич.

— Жди здесь! — он посадил меня на скамейку и ушел. Я огляделся. Обычный спортзал с трибунами наверху застелили борцовскими матами. Видимо, здесь мне и предстоит отстаивать честь общества «Динамо». А между тем народу-то хватало. На лавочках сидели человек семьдесят точно. Причем возрастной ценз был от пацанят годочков 8-и до здоровых лбов под 20 лет, не моложе. По залу шарахались фотографы, периодически приставая то к спортсменам, то к их тренерам.

Зрителей вверху на трибунах тоже было немало. Я так понял, в основном, родители «мелкоты». Кстати, наверху где-то там должны сидеть и maman, и Альбина. А может, и еще кто-нибудь пришел из одноклассников, хоть Лавруха и запретила.

Вернулся тренер, сел рядом.

— Ты второй по очереди. Начнут через полчаса. Там, — он указал на другую половину спортзала, — малыши-кибальчиши бороться будут. Юноши и юниоры в группах 16–18 и 18–20 лет здесь. Сегодня у тебя две схватки.

Он осклабился, хлопнул меня по плечу и добавил:

— Если, конечно, первую выиграешь!

— А по времени сколько соревнования сегодня займут? — спросил я.

— А ты куда-то торопишься? — удивился Смирнов. — Отыграешь вторую и можешь быть свободен. Против тебя сегодня «Родные просторы» и «Спартак». Финал всё равно на следующей неделе. Не один ты в школу ходишь!

На второй половине спортзала царило оживление. Принесли стол, три стула, которые поставили в сторонке. Юные спортсмены расселись по периметру. Галдёж стих. К столу подошли четверо судей в спортивных костюмах. У одного даже на груди красовался герб Советского Союза.

— Костюмчик с Олимпиады-80, — с некоторой долей зависти сообщил Смирнов. — Интересно, где он его взял?

Разглядеть, что там было дальше, я не успел. На нашу половину тоже принесли стол, стулья. Пришли судьи.

Вызов первой пары на ковёр я прозевал. Сообразил, что началась схватка, когда на ковёр вышли два самбиста — один в красной куртке, другой в белой.

— Смотри, — тренер толкнул меня локтем. — Ты следующий.

Самбисты на ковре кружились, «танцевали» в высокой стойке, пытались ухватить друг друга за рукава, лацканы, ворот, одновременно сбивая руки противнику, пресекая захват.

— Я жду от тебя максимально эффектной победы! — говорил мне в ухо Смирнов, мешая наблюдать за поединком. — Максимально эффектной. Один бросок на 12 очков! И чтоб быстро, сразу. Не надо там цирк с танцами показывать. Понял?

Он толкнул меня опять локтем в бок. Я отвлекся от схватки, посмотрел на него, кивнул.

— Да что ты туда таращишься? — разозлился тренер. — Слушай, что я тебе говорю.

Я повернулся к нему. Он приобнял меня за плечи.

— Первый противник у тебя сильный. Со «Спартака». Но техники у него никакой. Будет давить силой. У него её хватает, но ты сильнее однозначно. Постарайся его сразу положить. У тебя это легко получится.

Поединок на ковре перешел в партер. Судья дал свисток, разнимая партнеров. А то они замерли — один, лежа на груди, а второй не в силах его перевернуть.

Гонг. Перерыв.

— Второй соперник с «Просторов». Так себе, слабак. Ничего особенного. Ты его сделаешь с полпинка.

Опять гонг, снова схватка. И снова самбисты, повалив друг друга, перешли в партер. Смирнов взглянул на них, поморщился.

— Покажи им класс! Чтоб все судьи офигели!

А у меня мелькнул мысль, что любой поединок я могу выиграть одним только движением руки, выпустив «дротик» противнику, скажем, в плечо или в колено.

Конец схватки наступил внезапно. Один противник внезапно швырнул другого на спину, присев на колено, и тут же навалился сверху, зажав голову и руку — удержание. Судья отсчитал 20 секунд и остановил поединок.

Тут же объявили и победителя.

Следующим шел я. Вставая, я всё-таки прогнал «живую» силу по организму вверх-вниз, освежая и очищая мышцы.

Противник, русоволосый парень на полголовы ниже меня, но шире в плечах, совсем не враждебно улыбнулся, пожал руку, спросил:

— Поборемся?

— Запросто! — ответил я.

Судья дал команду на поединок. Противник сразу сократил дистанцию, ухватил меня за отвороты (или лацканы — кому как нравится) куртки, рванул на себя, пытаясь упереться ногой мне в живот. Я в ответ схватил его за рукава и… поднял. Он так и застыл, с упертыми мне в живот ногами и держась на отвороты куртки.

Когда же он от неожиданности отпустил меня, опустился на ноги и попытался отскочить, разорвать дистанцию, я перехватился, развернулся, присел на колено, швырнул его через плечо и тут же встал. Он упал на маты всей спиной, звонко хлопнув ладонями по полу. Вскочил, но судья тут же остановил схватку.

— Чистая победа!

И поднял мою руку. Мы снова пожали друг другу руки. Парень взглянул мне в глаза и выдал:

— Ну, ты силён! Не ожидал… Молодец.

По-доброму сказал, безо всяких там подколок и подлянок. Я хлопнул ему по плечу.

— Ты тоже не слабак!

Мы разошлись. Я плюхнулся на лавочку рядом со Смирновым. Он обнял меня:

— Молодец! Красиво! Отдыхай.

Он сунул мне в руки бутылку воды. Я отхлебнул — простая вода, чуть с кислинкой, но ни газировка, ни минералка.

— Пей, пей! — сказал он. — А то, небось, в горле всё пересохло.

Второй поединок по жеребьевке у меня был через полтора часа. Я уже устал ждать, сходил в туалет, хотел зайти в буфет, но Смирнов мне показал кулак. Вообще из зала я выходил только вместе с ним.

Наконец, меня объявили снова. Объявили и соперника. Парень с «Родных просторов» оказался с меня ростом, но тощий, угловатый с несуразно длинными руками.

Мы пожали друг другу руки и по сигналу судьи стали бороться. Мой противник сразу отказался от активных действий и стал только сбивать мои руки, пресекая возможность захвата. Его длиннющие «грабки» мне конкретно мешали его уцепить. Только я привык к его оборонительной тактике, чуть успокоился, подумав, что не стоит от него ожидать активности, как он вдруг сократил дистанцию, схватил меня за рукава и почти подсёк мне левую ногу. Я едва успел её убрать. Но только я её поднял, противник подшагнул ближе и ловко сбил опорную правую ногу. Почти сбил. Я едва успел отскочить.

Но успел и разозлиться. А еще успел ускориться, ухватить его за пояс сбоку и за рукав. Его реакция оказалась заведомо ниже моей. Классический бросок через бедро и болевой прием на руку.

Моя победа по очкам, причем за явным преимуществом.

Смирнов встретил меня, мрачно поджав губы:

— Ты что с ним возился? Ты ж его на раз-два мог заломать?

Я плюхнулся на лавочку:

— Устал я, Геннадий Николаевич! Можно я домой пойду, а?

Он сердито посмотрел на меня, вздохнул, махнул рукой:

— Сейчас узнаю.

И ушел к судьям, что сидели за столом. Тем временем ко мне подсел мужик с фотоаппаратом, навел на меня объектив, щелкнул, ослепив на миг вспышкой. Потом достал блокнот с ручкой, приготовился записывать.

— Как вы добились таких успехов? — он задал мне вопрос.

Я увидел возвращающегося тренера, улыбнулся, показал на него рукой:

— Вот, всё благодаря ему. Геннадий Николаевич тренирует меня уже свыше пяти лет. Поговорите с ним, он вам всё досконально объяснит!

Мужик переключился на Смирнова. Но тот оборвал его, сказав мне:

— Можешь идти! Диплом я за тебя получу, у меня будет. Во вторник заберешь! В четверг продолжение «банкета». Понял?

Я кивнул, поблагодарил его, пожав руку.

— Куртку с собой принесешь! Выступать будешь только в ней!

После этого повернулся к журналисту и сказал:

— Так что вы там хотели узнать?

За дверями спортзала меня уже ждали maman и Альбина. Maman обняла первой, Альбина спокойно дождалась своей очереди и чуть ли не демонстративно расцеловала меня сначала в щеки, а потом и в губы.

Maman даже крякнула от неожиданности.

— Почему ты меня на свой день рождения не пригласил? — капризно спросила девушка.