"Самая страшная книга-4". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Парфенов Михаил Юрьевич

– А теперь, как я и говорил, мы не будем держаться за руки и нарушать санитарию, – копаясь в сумке, объявил Мэтт.

Он торжественно вытащил и предъявил всем свое средство гигиены.

– Мэтт, ни за что. Нет, и всё, – прошептала Руфь Энн.

– Ты шутишь? – осведомилась у него Эми.

Как фокусник, расправляющий колоду карт, Мэтт разложил на столе пять пар серебристых наручников и зловеще ухмыльнулся.

– Зато никто не сможет разомкнуть круг, – объяснила Тринити, – и шуршать под столом, изображая паранормальную активность.

– И на видео это будет смотреться ну просто изумительно, – добавил Мэтт.

– Ваш дом, ваши правила, – пожав плечам, резюмировал Карл и взял наручники.

Он нацепил браслет на левую руку, и дужка вошла в замок с громким щелк-щелк-щелк-ЩЕЛК!

– Ты крутой! – сказала Тринити.

– Я хочу видеть ключ, – заупрямилась Эми.

– Прямо здесь, – сказал Мэтт и похлопал по карману своего худи.

– Я хочу проверить.

Мэтт вынул ключ, положил на стол и толкнул к Эми. Та открыла наручники. Работает. То есть не придется сидеть в «Орске» прикованными друг к другу до конца ночи. Она потянулась и положила ключ на середину стола.

– Он будет здесь. Я не хочу, чтобы у нас тут случилась сцена как из тупого ситкома, когда вдруг оказывается, что никто не может отыскать ключ от наручников.

– Бэзил убьет нас, – сказала Эми, но щелк-щелк-щелкнула дужкой на левом запястье и протянула другой браслет Руфь Энн.

– В последний раз я носила наручники в 1988 году, – сообщила Руфь Энн. – На весенних каникулах в Миртл Бич, Каролина.

– Расскажите, расскажите! – защебетала Тринити.

– Наша компания схлестнулась с парой «Ангелов ада». Мы проиграли, но я успела кое-кого хорошенько приложить. Когда нас наконец к следующему вечеру выпустили из кутузки, «ангелы» проставили нам ящик пива, и мы гуляли на пляже до утра.

– Вы – невероятная женщина, – заметил Карл.

– Ты записал это? – спросила Тринити у Мэтта.

Руфь Энн покраснела, в очередной раз помазалась «Блистексом» и застегнула браслет на правом запястье, приковав себя к Эми.

– Ну точно как в старые добрые времена.

Мэтт с Тринити возились с аппаратурой, проверяли, хорошо ли нацелены камеры, и зажигали свечи. Наконец Тринити уселась и приковала себя к Карлу, Мэтт зашмыгал между камерами, включая запись, и скользнул в кресло рядом с Тринити.

– Финальный трюк, – объявил он, взял протянутый браслет Эми и защелкнул на левом запястье.

Он сидел напротив нее, им пришлось протянуть руки над столом. Затем Мэтт установил другой наручник на столе, сунул в него правую руку и защелкнул дужку, придавив ее подбородком.

– Вуаля!

Круг замкнулся. Тринити подняла руки и звякнула цепью.

– Мы все под замком. Всем удобно?

– Я хочу в туалет, – сообщила Эми.

– Заткнись, – посоветовал Мэтт.

– Вы уверены, что это не сатанизм? – осведомилась Руфь Энн.

– Это не связано ни с какой религией или сектой, – отрезала Тринити.

– Это так, понарошку, – заверил Мэтт. – Как доска с алфавитом для спиритических сеансов, знаете?

– А сейчас мы сидим тихо, пока я прошу духов поговорить с нами, хорошо? – не обращая внимания на Мэтта, сказала Тринити. – Как просить, я не знаю. Я раньше не занималась подобным. Давайте минуту помолчим.

Воцарилась тишина. Только браслеты иногда царапали стол да звякали цепочки – все устраивались поудобней. Эми захотелось почесать правый бок, но наручники мешали. Постепенно звуки прекратились, все начали прислушиваться к пространству огромного магазина.

У кого-то заурчало в желудке, и Эми чуть не расхохоталась. Она увидела, что Тринити тоже едва сдерживается, и не выдержала – засмеялась.

– Простите, это у меня, – сознался Карл.

– Этому духу нужна фрикаделька, – сказала Эми.

Тринити сорвалась, захихикала.

– Ш-ш! – зашипел Мэтт. – У нас мало времени на запись.

Все утихли. На этот раз тишина продержалась пятнадцать секунд. Затем послышался замогильный стон.

– О-о-о-о…

Руфь Энн закрыла глаза и застонала.

– О-о-о… я хочу… о-о… говорить… о-о… с вашим менеджером…

Все заржали – за исключением Тринити.

– Бросьте. Давайте серьезней, – сурово призвала она. – С минуты на минуту вернется Бэзил.

– Ладно-ладно, – согласилась Руфь Энн. – Я прошу прощения. Буду паинькой.

Еще немного хихиканья, стонов, странных шумов, но в конце концов компания успокоилась.

Тринити закрыла глаза, за ней Руфь Энн с Карлом. Эми осмотрелась. Свечи мерцали в сумраке, тени от них дрожали на плакатах «Орска». «Наш дом навечно», – гласил один. «Место для любого и навсегда», – обещал другой.

Мэтт заметил, куда она глядит, и Эми, почему-то смутившись, отвернулась. Как будто ее поймали на молитве с открытыми глазами в День благодарения.

От невыносимо сильного аромата свечей разболелась голова. Вокруг них простиралась громада магазина, тишина давила, будто толща воды на океанском дне.

– Духи? – позвала Тринити.

Ее голос расколол тишину. Эми вздрогнула.

– Духи, вы здесь? Слышите меня?

Руфь Энн ласково, успокаивающе погладила руку Эми.

– Духи! Вы здесь этой ночью? Если вы слышите меня, дайте знак.

Ни звука в ответ. Ни шороха. Эми помимо воли напряженно вслушивалась, будто всерьез ожидает ответа. Все вслушивались. Липкая вонь синтетической ванили, казалось, выдавила весь кислород.

– Духи, мы пришли с миром. Позвольте нам пообщаться с вами, скажите, что вам нужно. Мы знаем, что вы так давно были несправедливо заключены здесь, и мы хотим, чтобы вы знали: мы готовы услышать вашу историю. Раньше вам запрещали говорить, но теперь вы свободны. Говорите, духи. Говорите.

За все время, что Эми знала Тринити, та никогда не вела себя настолько серьезно и искренне. Тринити и в самом деле верила. И вот тогда Эми поняла, что сеанс может стать по-настоящему опасным. Кто знает, чему сейчас открывают дверь сидящие за столом?

Но то, что началось, – уже началось, и должно идти своим чередом.

Оставалось только слушать. Эми закрыла глаза и вслушалась в жужжание камер. Их объективы автоматически снимали ближние и дальние планы, двигались, линзы автоматически подгонялись к ситуации. Эми попыталась отстраниться от шума камер, но услышала басовитый гул вентиляции, постаралась отстраниться и от него. Дальше – неестественно огромная пустота магазина, урчание труб в стенах, потрескивание, пощелкивание – громада медленно оседала, остывала, устраивалась в ночи. Эми даже показалось, что она слышит хруст песка под кедами Бэзила, расхаживающего по паркингу в ожидании полиции.

И вдруг – новый шум, гораздо ближе. Мокрый, мягкий, шлепающий. Кто-то тяжело дышит. Звук с другой стороны стола. Эми сосредоточилась до предела, но ей не сразу удалось очнуться и, наконец, открыть глаза.

Тринити.

В мягком свете свечей Эми видела, как движутся рывками ее глазные яблоки под опущенными веками. Рот раскрыт, кулаки стиснуты, запястья вжались в браслеты наручников, из носа течет. Тонкая струйка слизи опустилась на верхнюю губу, потекла ниже, и, вдохнув, Тринити всосала ее в рот. В голове Эми завертелась дюжина колкостей, но она промолчала.

Слизь текла и текла, ее становилось все больше, она стекала через верхнюю губу Тринити и капала ей в рот. Омерзительно. Эми глянула на Мэтта, но тот сидел с закрытыми глазами. Все сидели с закрытыми глазами. Эми поерзала на стуле. Может, кому-нибудь стоило бы заговорить? Разбудить Тринити? Вряд ли она захочет видеть такую гадость в своей «Призрак-бомбе».

Наконец рот Тринити заполнился, слизь пролилась, свесилась тонкой струйкой, прицепившейся к нижней губе. Струйка растянулась, задрожала, плавно закачалась. Наконец, ее кончик дотянулся до футболки Тринити и прилепился к ней.

Эми не выдержала.

– Эй, – прошептала она.

Тринити вдруг хлюпнула, открыла глаза и попыталась сглотнуть слизь. Горло задрожало – Тринити давилась вязкой клееобразной массой, глотала и вздрагивала, сотрясалась, не в силах проглотить жижу, потянулась к шее, но скованные наручниками руки не доставали.