Н - 7 (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич

— Я предлагаю объяснить элитам, отчего они так озверели. Возможно, они посчитают, что лучше не грабить колонии, а построить там школы.

— Вряд ли…

— Разной степени жесткости, — повторил я, акцентировав. — Многое зависит от временных союзников, которые безусловно появятся.

— Иногда проблема не в том, чтобы добиться, а в том, чтобы защитить результат. — Растирал покрасневшее лицо шевалье.

— Ну, вступите в полк. — Пожал я плечами. — Князь Давыдов — известная личность, своих в обиду не даст.

— Вот уж нет, — вздрогнул Рауль. — Это клеймо имперской марионетки.

— Не соглашусь. Это стиль и флер эксцентричности. Никто не станет связывать Давыдова и официальные власти, а если найдется такой, его высмеют свои же.

— Тогда, быть может… Мне надо подумать, — смотрелся Рауль совсем растрепано. — Хотя бы год у нас есть?

— Год — есть. Но лучше бы сработать пораньше. Скоро Европа не сможет брать льготные займы у Ганзы, и шваркнет экономический кризис. В общем-то, я тут ради этого.

— Хорошо… — Наверняка прослушал мои последние слова Рауль, занятый своими мыслями. — Это ваш чемодан? Мне отнести его в номер? — Нашел он способ, чтобы завершить беседу.

— Это не мой чемодан. Внутри — все беды человечества.

— Капитализм, что ли? — Буркнул де Клари, поднимаясь и неловко вышагивая в сторону отеля.

Да вряд ли, кейс же закрыт… Но могло ли действительно быть что-то нематериальное? Вспомнилось, как Давыдов лихо метал с кончика шпаги собранные из света слова — и вполне материальная химера билась в корчах, не в силах им противостоять.

— Ротмистр! Вы здесь! — Громким, чуть возмущенным шепотом, пропитанным запахи вина, дыхнуло в затылок.

— Да, господин полковник? — Даже не стал я поворачиваться.

— Беда, ротмистр! — Шептал князь Давыдов, явно присев за шезлонгом.

— Вино кончилось?

— Бог миловал! — Тут же возмутились в ответ. — Но ситуация просто кошмар! Леди некуда отправить на такси, и некуда уехать самому. Ротмистр, в последний раз, когда такое было, пришлось жениться!

— Это вы про новоявленную графиню? — Припомнил я слова Ломова. — Которой подарили город?

— Именно! У меня крайне мало времени, она совсем скоро найдет Дудинку на карте!

М-да, ситуация действительно опасная.

— Попробуйте подвал. — Вздохнул я.

— Во-первых, там заперся Шуйский. Во-вторых, даму — в подвал, это крайняя мера!

— О, так Шуйского еще не вытащили?

— Держит оборону! Дверь обложил рунами, но совсем забыл про стены и фундамент! — Возмутился Давыдов.

— Как бы отель не уничтожили, — забеспокоился я. — Ваше сиятельство, возьмите пока плед и замаскируйтесь.

— Благодарю! — Тут же завернулся в него и пристроился на соседнюю кушетку Давыдов. — Я сказал Марте, что они собираются делать.

— Тогда я спокоен, — отлегло от сердца, Марта отель в обиду не даст. — Ваше сиятельство, что касается вашего вопроса, быть может, я организую гостям экскурсию в здание наших соседей? Заодно намекну, что вы тоже можете там быть.

— А они пустят? — Усомнился князь, намекая на не самое приятное расставание и натянутые отношения.

— А я им свет и воду выключу, если не пустят. И уже завтра отправим гостей по городским отелям. Нам, полагаю, не нужна лишняя ответственность. Мой человек сегодня ходил в город, обязан был приметить пару надежных мест.

— Отличная идея, ротмистр! Было бы неплохо, ежели ваш человек тоже там остался, в этих отелях. Проследил и не возвращался, — добавилось жесткости в его голосе.

— Вам он чем-то не понравился?

— Он заводит нехорошие разговоры, ротмистр. Не был бы он вашим телохранителем, я посчитал бы его вербовщиком и агитатором.

— Шевалье Де Клари — мой вербовщик и агитатор.

— Тогда вам придется объясниться, ротмистр, — завернулся князь поплотнее в плед.

— Шевалье Де Клари планирует обрушить Европу в пожар мировой революции, свергнуть правителей и встать во главе нового, справедливого общества.

— Звучит, как виселица для вас двоих.

— Шевалье де Клари планирует сделать это, будучи в чине офицера Его Величества Лейбгвардии гусарского полка, и будет смиренно просить принять его в полк. Равно как будет просить принять в полк управляющих провинциями, министров и все руководство нового государства.

— Звучит, как план. — Потеплел голос князя.

— Идеи шевалье о справедливости как раз заключаются в том, чтобы весь мир вступил в наш полк. — Пожал я плечами. — Мы уже делом показали, что своих не бросаем. У нас нет превосходства дворян над простолюдинами. Один рядовой равен другому, не смотря на титулы, и восхождение по службе идет исключительно по толковости. Равно как все наказания за небрежение уже прописаны в трибунале.

— А я давно говорил! — Светился господин полковник от счастья.

— Хотя, быть может, у шевалье не получится, и он просто станет представлять наши интересы в большой политике Европы.

— Экая скукота… — Расстроился Давыдов. — А что это за кейс? — Заметил он объект моего внимания.

— Чужое, надо вернуть. Тем более, что внутри какая-то гадость. Вот, гадаю, что же это может быть.

— Я знаю отличное гадание, ротмистр! Посыпаете пепел вещи в кружку с кофе, хорошенько замешиваете и пытаетесь считать образ!

— Боюсь, кофе испортится необратимо, — вздохнул я. — Господин полковник, а вы не пробовали чердак? Там как раз удачные ходы по фасаду, а девушки ужасно боятся паутины.

— Хм-м. А это отличная идея, ротмистр! Так и поступлю! Один момент, ротмистр, а вот в этом вашем государстве из одного полка… Я хотел сказать, что категорически не согласен разбирать споры подчиненных! — Возмутился князь. — Это и раньше меня донимало безмерно!

— Разве мы оставим вас в беде? — С укором произнес я, и его сиятельство, кивнув смущенно и с благодарностью, удалился на чердак.

Если храпеть не будет — точно не найдут.

— Вы убедились, что Давыдов здесь? — Сняв защиту от прослушивания, спросил я в густую темноту за оградой.

Медленно шагнув вперед, ближе к свету выступил Соломон Бассетт. Было он… Несколько иной, чем парой часов раньше. Каким-то образом потерялось несколько килограмм веса; плечи будто стали уже, а руки — длиннее. Сменилась одежда — новый комплект явно был снят с чужого плеча, он отличался размерами в большую сторону и был местами грязноват.

— Я успел замерзнуть, — зябко повел Коллекционер плечами.

В левой его руке был плотный зеленый ранец, удерживаемый за верхнюю петлю. Им он и махнул:

— Я привез товар.

— Оставьте возле ограды. — Кивнул я.

— Проверите? — Выполнив, подтолкнул он ногой ранец.

— А вы? — Вопросительно поднял я бровь, кивнув на кейс.

— Пожалуй, я вам верю. — Взяв секунду на раздумие, кивнул Соломон. — В мире должен быть хоть какой-то порядок, мера доверия, чтобы все не скатилось до бестолковой резни за пару грошей. Хотя я на вас все равно зол, юноша. Сделка была унизительной.

— Вы сами ее предложили, — напомнил в ответ.

— В иных обстоятельствах я ни за что не стал бы делать работу бесплатно!

— Мистер Бассетт, дворец Георга Латтнера остался без охраны. — Щедро повел я рукой в сторону города. — Там еще никто не знает, что он мертв.

— Это не ваш дворец! Вы не смеете им распоряжаться! Я не посчитаю это платой!

— А я и не собрался вам платить. — Усмехнулся в ответ. — Вам же где-то надо дожидаться открытия Любека? Скоро вы об этом задумаетесь и сами решите так поступить. Ровно по этой же причине вы и убили Йорга Латтнера. Не ради меня.

— Вы знаете, — облизал губы Соломон, не сразу определившись с ответом. — Когда я шел сюда, то думал, как опишу вам день, когда внезапно пропадут ваши дети…

— Похитить моих детей? — не удержавшись, расхохотался в голос. — Держать их, неизвестно где?!

От смеха выступили слезы.

Посмурневший Соломон Бассет молча дожидался, пока я отсмеюсь.

— Я хотел сказать, что передумал это говорить. Видимо, для вас это не проблема? — Угрюмо уточнил он.