Крайние меры (ЛП) - Харпер Хелен

— Пошли, — бормочу я остальным, — они явно заняты. Давайте осмотримся.

Мэтт фыркает.

— Я пойду один. Последнее, что мне сейчас нужно, это слушать болтовню кучки девчонок, — он уходит.

Я смотрю вслед его удаляющейся спине. Мне придётся ещё немного потешить его самолюбие, чтобы заставить его доверять мне. Неважно, у меня будет достаточно времени поработать над этим позже.

— Леди? — спрашиваю я, глядя на двух других.

Они обе усмехаются.

— Давайте сделаем это, — говорит Нелл, беря меня за руку.

Никки подбегает ко мне с другой стороны и делает то же самое.

— Да, — говорит она, и её глаза сияют. — Давайте.

***

Восторг Нелл и Никки растёт, и я чувствую себя почти так же, как они. Почти. Мы бродим по огромному дому, разглядывая произведения искусства, витражи и замысловатую резьбу по красному дереву. Мы стараемся избегать комнат с красными верёвками, обвязанными вокруг дверей, хотя мне интересно, сколько времени пройдёт, прежде чем я проникну в эти закрытые зоны в своём настоящем квесте. Тем не менее, я чувствую, как между нами образуется связь; возможно, нас свела вместе случайность, но мы испытываем сильное чувство родства, пока исследуем мир вместе.

Мы идём по длинному коридору, стены которого увешаны портретами. Я узнаю нескольких Глав Семьи Монсеррат из прошлых лет. Очевидно, что гендерный дисбаланс, который влияет на корпоративный мир людей, жив и процветает и в мире вампиров. За исключением семьи Бэнкрофт, остальные Главы — мужчины, и, похоже, среди Глав Семьи Монсеррат никогда не было женщин.

Дойдя до конца коридора, мы подходим к портрету Майкла. Художнику отлично удалось передать его загадочные тёмные глаза и сильную линию подбородка. На его щеке едва заметная ямочка. Я смотрю на него, стараясь не обращать внимания на лёгкую дрожь, которая приятно пробегает по моей спине.

Нелл подходит ко мне.

— Он симпатичный, не так ли?

Я отворачиваюсь, смущённая тем, что меня застали за восхищением его внешностью.

— Если тебе такие нравятся.

— Чёрт возьми, ещё как нравится, — говорит Нелл. — Сомневаюсь, что его заинтересовала бы старушка вроде меня.

Я заставляю себя улыбнуться.

— Никогда не говори никогда.

— Ребята! Сюда! — зовет Никки.

Я тихо вздыхаю с облегчением, услышав её вмешательство.

— Что такое?

— Сад, — её грудь быстро поднимается и опускается. — Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз гуляла на улице.

Меня переполняет сочувствие.

— Что случилось?

— Я была очень маленькой, поэтому не совсем уверена. Я кое-что помню. Моя мать кричала. Мой отец… — её голос затихает.

— На тебя напали?

— Да, — она расправляет плечи и смотрит на тёмные деревья и кусты. — Эта часть моей жизни закончилась. Теперь у меня новая семья.

Я сжимаю её руку.

— И новые ноги.

Она улыбается мне.

— Тогда, чёрт возьми, мне лучше воспользоваться ими, не так ли? — она открывает дверь и выходит на улицу, а мы с Нелл следуем за ней по пятам.

Я вдыхаю свежий ночной воздух. Приятно оказаться на улице. Это напоминает мне о том, что я не умерла. Я не вампир — не совсем и не сейчас. Я смотрю, как Никки танцует впереди, и улыбаюсь. Возможно, для всех нас есть надежда.

Мы идём по извилистым дорожкам. Я не перестаю восхищаться размерами сада; учитывая, что мы находимся в центре Лондона, он довольно просторный. Он очень ухожен; очевидно, здесь работает пара садовников из Семьи Монсеррат. Мы втроём останавливаемся и вдыхаем пьянящий запах, исходящий от цветущего розового куста.

— Я люблю розы, — Никки вздыхает и садится, скрестив ноги.

Нелл присоединяется к ней и гладит один из лепестков.

— Красота и опасность одновременно, — соглашается она. — Нельзя не восхищаться природой.

— Да. У каждой розы есть свой шип.

Мы с Нелл переглядываемся и начинаем петь. Ники выглядит озадаченным.

— Что я такого сказала?

— Это старая рок-песня, — смеётся Нелл. — Ты, наверное, слишком молода, чтобы её знать.

(Скорее всего, речь идёт о песне группы Poison — Every Rose Has Its Thorn, — прим)

— Я должна найти её и послушать, — внезапно она выглядит обеспокоенной. — Как вы думаете, вампиры слушают музыку?

— Они должны, само собой.

— Не знаю. По какой-то причине я представляю, как они все сидят и слушают фортепианные концерты.

Мы хихикаем, как стайка школьниц.

— Я до сих пор не могу поверить, что это правда, — говорит Нелл. — Что меня завербовали. Я надеялась, что так и будет, но вы же слышали такие истории. Я думала, что все новобранцы будут похожи на Мэтта.

— Должна же быть какая-то причина, по которой тебя выбрали, — говорю я.

— Я художница, — отвечает она, хотя по её глазам пробегает необъяснимая тень. — Не учёная, не солдат и вообще не кто-нибудь полезный.

Я испытываю абсурдное чувство теплоты к Семье Монсеррат за то, что они признают искусство достойным.

— Искусство питает наши души, — говорю я ей. — Думаю, даже вампиры это ценят.

— А как насчёт тебя, Бо?

Здесь я должна сказать правду.

— Я частный детектив, — я ковыряю траву. — Я занимаюсь этим всего пару лет, и у меня не особенно хорошо получается. Может быть, если следователи Семьи Монсеррат дадут мне указания, я смогу стать лучше.

— Я уверена, что ты лучше, чем думаешь, — искренне говорит Ники. — Иначе они не стали тебя вербовать.

«Они завербовали меня, потому что я слишком увязла во всей этой неразберихе, — думаю я, — а не потому, что я особенно хорошо справляюсь со своей работой». Вслух я спрашиваю:

— А ты?

— Я чиню разные вещи. Часы, музыкальные шкатулки, игрушки и тому подобное. Я не очень разбираюсь в современных вещах, но если это старомодное и существует уже несколько десятилетий, то я мастер на все руки.

— Я думаю, мы все будем служить какой-то цели, — медленно произношу я. Я думаю о вампирах, которые были убиты из-за того, что пришли увидеться с О'Ши. Возможно, их роль в служении Семье Монсеррат было бы хорошим началом. Я откидываюсь назад, закидываю руки за голову и смотрю на полоску луны. У меня мало времени, чтобы всё это сделать, и мне не терпится начать.

— Я очень устала, — говорю я остальным. — Я, пожалуй, пойду прилягу поспать.

— Ты была первой из нас, кто проснулся, Бо. Ты дольше не спала.

— Либо так, либо я старею, — шучу я, затем встаю и отряхиваю свой комбинезон. — Увидимся завтра.

Они улыбаются мне и машут. Чувствуя, что я чего-то достигла, даже если это всего лишь завоевание доверия пары других новичков, я возвращаюсь внутрь, надеясь, что не заблужусь по пути. Ориентироваться на улицах Лондона кажется проще, чем в огромном лабиринте дома Монсеррат.

Мне повезло, и я нахожу лестницу, по которой мы спускались с Риа. Я поднимаюсь наверх, решив поспать часок, прежде чем отправиться на поиски Майкла, который мог бы сообщить мне кое-какие полезные сведения о вампирах Монсеррат. Однако я останавливаюсь у двери в маленькую гостиную, где мы собирались, и открываю её. Четыре хрустальных бокала всё ещё стоят там, где их оставила Риа. Один из них пуст.

Я поднимаю его. В нём не осталось ни капли крови, даже на самом дне. Очевидно, Мэтт владеет собой не так хорошо, как он думал. Я осторожно ставлю его обратно и беру другой бокал за ножку, поднося к носу. Я думала, что после всего того количества крови, которое я недавно выпила, меня стошнит от этого запаха. Но вампиризм укоренился во мне, потому что в животе у меня урчит. Я поспешно ставлю бокал обратно на поднос и ухожу.

Глава 17. Душ и каблуки

Как только я возвращаюсь в свою комнату, я чувствую, что что-то изменилось. Я не могу сказать, то ли это запах в воздухе, то ли просто какое-то странное шестое чувство, которое у меня появилось после обращения, но я знаю, что всё не так, как я оставила. Не требуется много времени, чтобы понять, что именно. Под подушкой лежит ноутбук. Поскольку я совершенно уверена, что даже в своём ослабленном состоянии заметила бы, если бы спала на его твёрдой поверхности, я предполагаю, что Майкл оставил его совсем недавно.