Убийство в приграничном замке - Волковский Андрей

Скай с высоты тсарлачьей спины огляделся: Белл тоже лежал на плаще, и люди над ним стояли, как над покойником. Волшебник решил не смотреть в ту сторону и отвернулся. Вон вышел лорд, а за ним шагает здоровяк Рорт. Вот скорбно качает головой встрепанный Фларинен. Даже старая госпожа выбралась из замка и с сочувствием положила руку на спину Фрин. Нет, в ту сторону Скай не смотрит. Он обратил взор в другую часть двора и заметил в толпе слуг хитро заплетенную косу Каила. Окликнул лекаря, и тот поспешил к ним.

– Что нужно, чтобы вылечить Пита? – сипло спросил Скай.

Каил скорбно покачал головой и развел руками:

– Я не знаю. Никто из даракийцев ни разу не признался, как изготовить противоядие.

– Нэгэл?

– Она тоже не знает. Нэгэл из другого племени. Да и вообще яды и противоядия готовят лишь шаманы.

– Значит, надо ехать в Дарак и искать зелье там!

– Никак не успеть…

Скаю захотелось спрыгнуть с тсарлака и накинуться на этого лекаришку. Тоже мне, целитель! Ничего не знает и не умеет! Бездарь. Дурак. Бестолочь.

Волшебник попытался спешиться, но упал бы, если бы «дурак и бестолочь» не подхватил его.

– Так, ты почти обессилел. Тебе надо в постель и горячего бульона.

Какой бульон?! Какая постель?! Надо спасти Пита!

Рядом в голос заплакала Фрин. Что же это? Она решила, что Белла уже не спасти? Что они с Питом не жильцы? Дура!

От бессильной ярости хотелось орать и плакать. Как Фрин. Но это значит смириться. Сдаться и сказать «прощай!» отличному кучеру, прекрасному агенту и… самому лучшему другу. Нет, никогда!

Ник подошел к ним с Каилом близко-близко и тихо сказал:

– А может быть, Хахад знает?

Каил уставился на него с удивлением, но тут же кивнул.

– Надо попробовать! Она ведь знахарка, а ее дед вроде был шаманом! Она, конечно, с ним не жила, но…

Лекарь, отпустив Ская, ринулся куда-то в толпу. Волшебник пошатнулся, но тут же был подхвачен Ником. Травник посадил его рядом с Питом и пообещал, что сейчас раздобудет еды. Скай вяло кивнул. Хотел снова заняться лечением Пита, но не смог даже руку поднять, не говоря уже о чарах.

Он готов был заплакать от осознания собственного беспросветного бессилия, но к нему кто-то подошел. Если судить по сапогам, Торн, Рорт и Каил.

Скай заставил себя поднять голову.

– Ты готов обратиться за помощью к знахарке? – спросил лорд, испытующе глядя на гостя.

– Хоть к Подземному Стражу, если это поможет, – хрипло отозвался Скай.

– С ума сошел? – прогудел Рорт. – Она же даракийка! Только хуже сделает!

– А куда хуже? – почти спокойно спросил Скай.

Здоровяк смешался и промолчал, но на его лице явственно читалось, что лучше умереть, чем принять помощь такой, как она.

Вернулся Ник и замер в двух шагах от волшебника.

– Если то, что она предложит, поможет твоему человеку, потом и на Белле испытаем, – подытожил Торн.

Повернулся к Каилу и велел:

– Проследи.

Рорт угрюмо тряхнул головой и собрался возразить, но лекарь опередил его:

– Хочешь своим упрямством их погубить? Хуже уже некуда – верно Скай говорит. Пусть оживут, а там проверим, не закралось ли в них какое даракийство.

Рыцарь покосился на Пита, потом бросил взгляд в сторону Белла, остатки сил в котором поддерживала невесть откуда появившаяся Лейя, Фрин рядом почему-то не было, – и сел рядом с кучером, растирая ладони.

– Я к Хахад, – возвестил Каил. – Кто со мной?

Скай и Ник переглянулись, и волшебник кивнул: мол, иди. Скай и сам бы пошел с лекарем, но сил даже на то, чтобы подняться, не осталось. Сейчас полагалось бы умирать от голода и жаждать пирогов, похлебки или хлеба с сыром на худой конец, но есть не хотелось. Не хотелось вообще ничего. Зачем хоть что-то делать и чего-то хотеть, если Пит умирает?

Ник никак не мог подобрать слова, чтобы ободрить Ская: впервые на его памяти волшебник выглядел таким потерянным и уставшим. Но как его утешить? Сказать, что все будет хорошо? А если не будет? Он, Ник, не знает, как помочь Питу. Что толку чуять яд или следы нечисти, если помощи с тебя никакой? Бесполезный, бестолковый неуч! Больше всего всю дорогу до Гарт де Монта Нику привычно хотелось исчезнуть, но он отгонял эту мысль и старался не смотреть ни на бледное лицо Пита, переброшенного через седло волшебника, ни на самого Ская.

На здешнего лекаря тоже мало надежд: если бы обитатели Гарт де Монта знали, что делать с этим ядом, они бы не бросали скорбные взгляды на бредящего рыцаря, а Фрин не сидела бы над ним с таким страданием на лице.

Одна надежда – может, Хахад что-то знает? Кто-то же должен знать! Не может быть такого, чтобы Питу нельзя было помочь!

Какая-то часть Ника еле слышно шептала: «Может. Тебе ведь тогда никто не помог». Но Ник упорно гнал от себя этот шепот. Нет. Питу помогут – и точка.

Но полностью он и сам себе не верил, а оттого чувствовал себя еще беспомощнее.

В замке лекарь, вместо того чтобы помочь Питу, все качал головой и говорил, что яд смертелен. Ник вроде бы слышал, что говорит Каил, но его слова звучали как будто на чужом языке. Что он там бормочет? Почему не готовит противоядие? Неужели и он не может помочь?..

Скай с перекошенным лицом сполз с тсарлака и, если бы не Каил, упал бы. Ник сумел лишь мельком взглянуть на волшебника и тут же отвел глаза. Ведь Скай надеялся и на него, Ника, и на этого лекаря. И ни один из них не может помочь.

На Пита Ник посмотреть вообще не смог.

Неужели он… Неужели…

От слов, которые не хотелось произносить даже мысленно, веяло холодом. Стылым холодом подвала. И хотелось исчезнуть раз и навсегда, чтобы не чувствовать больше этого ледяного ужаса и не показываться на глаза друзьям, которым не можешь помочь.

«А кто может?» – вдруг спросил Голос.

Сначала Нику захотелось закричать: «Никто! Не смей издеваться!», но он сдержался. Если Голос спросил, значит, ответ есть.

Итак, даракийский яд. Даракийский… Хахад! Может, она знает? А если нет? Если он напрасно обнадежился сам, еще и Ская сейчас заставит поверить? Не лучше ли промолчать? Застыть, оставаясь незаметным, если не буквально, то хотя бы не привлекая к себе внимания?

Губы не слушались, но Ник заставил себя спросить:

– А может быть, Хахад знает?

Лекарь удивленно воззрился на него, но согласился. Передал Ская его помощнику и умчался куда-то в недра замка. Скаю нужно поесть: страшно представить, сколько сил он потратил в ущелье и по пути обратно. Ник усадил волшебника и пообещал раздобыть еды.

На входе в замок ему встретились Торн, Рорт и Каил. Следом семенила девочка, и Ник решил спросить о еде у нее – ему самому непременно надо было вернуться и узнать, что волшебники решили насчет Хахад:

– Госпожа Розалинда, вы не могли бы накормить моего господина? Он потратил много сил.

– Пытался лечить вашего кучера? – понимающе кивнула девочка. – От даракийского яда это не помогает.

Она вздохнула и добавила:

– Когда ранили Инира, его тоже пытались лечить. И тетю Огни – она тоже была рыцарь. Очень жаль вашего друга. Жаль, когда кто-то умирает. – Девочка посмотрела на Ника совсем недетским взглядом. – А еду я принесу.

Ник поблагодарил ее и торопливо зашагал следом обратно, к Скаю и Питу. Нет, прислушиваться к словам этой девочки он не станет. Печально, что ее знакомые умерли, но с Питом такого не случится.

Где-то глубоко внутри кто-то, похожий на Голос, сказал: «Ну-ну». Но Ник и его слушать не стал.

К счастью, Торн дал добро, хоть Рорт и не советовал соглашаться на помощь знахарки. Когда Каил спросил, кто пойдет с ним к Хахад, Ник посмотрел на усталого отрешенного волшебника, и тот, поймав взгляд травника, кивнул.

– Вот, поешь! – перед носом Ская появились кусок сыра и большое красное яблоко.

Он поднял взгляд, посмотрел на непривычно серьезную Розалинду и кивнул. Выдавить из себя спасибо было слишком тяжело. Волшебник взял предложенную еду, чуть не уронив показавшееся непомерно тяжелым яблоко.