В памят(и/ь) фидейи. Книга первая - Талипова Лилия

Но ответа не было, поэтому я просто отодвинула плотную ткань и прошла в темный коридор, венчавшийся ярким светом в самом конце.

Гардеробная – скорее склад ненужных и забытых вещей – действительно была внушительной. Неведомо по какому принципу одни одежды, напоминавшие лохмотья, были бережливо размещены на манекенах, другие же – пышные платья викторианской эпохи – валялись в общей куче. Многие развешены на нескончаемых вешалках, разложены на бескрайних стеллажах. Неужели действительно существовало столько фидей?

Я прошла к ближайшему шкафу, там хранились меха. В другом нашла помпезные наряды с корсетами, точно не знаю, к какой эпохе они принадлежали. Когда на пятом по счету я напоролась на украшения и сандалии, на меня накатило отчаяние. Казалось, среди этого хлама мне не найти ничего нужного.

Еще и большое зеркало в массивной резной деревянной раме насмешливо отражало мое комичное лицо: заплывшее, опухшее и бледное.

Я медленно подошла к зеркалу, пока с каждым шагом отражение менялось. Как нечеткий кадр с приближением обретает резкость. И вот уже по полу за мной волочится полупрозрачная белая ткань. Еще шаг. Ткань обратилась длинным балахоном. Он окутывал тело, но не скрывал его наготу. Шаг. Лицо прикрыто такой же вуалью. Шаг. Рыжие волосы кажутся настолько яркими, как если бы на них пролили огненную краску. Шаг. Рука девушки в отражении поднимает свечу и протягивает ее мне, я же завороженно тянусь к ней, но стоит коснуться прохладной стеклянной поверхности, как огонь гаснет, а зеркало вновь отражает меня настоящую.

XXXII

Гриндельвальд встретил нас непроглядным дождливым вечером. Дом Озтюрк казался еще более холодным и одиноким, чем когда мы только прибыли впервые. Я обернулась к обеденному столу, затем к дивану, представляя шаги Томаса, приближающиеся ко мне, и провожая их взглядом. Красивая картинка из памяти, дурманящая своей притягательностью, явившаяся как предзнаменование чего-то ужасного. Чтобы скрыться от гнетущих воспоминаний, я поднялась в свою комнату, полила несчастный фикус и протерла его листья влажной тряпкой.

– Глянь, как круто все поменялось, да? – спросила я его. – Чего молчишь? Сказать нечего? Тоже боишься, что я окажусь опасной ведьмой? Или думаешь, что меня убьют и некому будет тебя поливать и подкармливать? Не боишься этого? Особо не расслабляйся, твоего удобрения хватит на полтора года, а дальше кто обновит, если меня не станет? – продолжала бормотать, опрыскивая его из пульверизатора. – Стоило тебя в Фидэ-холл отнести, там бы позаботились случись со мной что… Ладно… Не будем о грустном…

Глубоко вздохнув, я оставила безмолвное растение в покое и двинулась к коридору.

– Что ты делаешь? – спросила я, неторопливо входя в ванную, где Асли что-то упорно вырисовывала на лице, стоя у зеркала.

– Нервничаю, – невесело улыбнулась она, закрыла карандаш с подводкой и потянулась к туши. – Не знала, чем руки занять, – добавила, глядя на меня через отражение в зеркале.

– Понимаю, – выдохнула я.

Подойдя к ней, взяла ту же подводку и дрожащими руками нарисовала себе кривые, но пронзительно длинные стрелки. А когда Асли закончила с ресницами, к своим приступила я. Мы выглядели очень воинственно в таком виде, хоть и несколько комично. Почему-то в моменты наибольшего стресса люди делают странные вещи. Помнится, когда неожиданно и скоропостижно скончалась бабушка, мы с мамой не могли найти себе места, а потому обе записались на маникюр. Здесь важно отметить, что ни я, ни она к покрытию на ногтях не приучены и совсем не тяготеем.

– Начнем? – шепнула Асли, когда экран телефона, лежавшего на столешнице у раковины, засветился, оповещая о том, что время уже два часа ночи.

Я коротко кивнула, мы спустились вниз, где Джилл, буравя точку вдали, со стеклянным взором и каменным лицом жевала сендвич. Завидев нас, она смерила взором с головы до пят, закатила глаза и засунула в рот остатки еды. Не говоря ни слова, Джилл указала головой в сторону двери, мы кивнули. Мы выступили за порог, Асли сделала какой-то кульбит рукой, поэтому дождь нас не касался. Но было уже поздно, он обдал нас целиком, мы промокли до последней нитки в первую же секунду. На улице я шепотом зачитала заклинание пути, слишком стыдясь своего ломаного языка фидей. Но дорога все же открылась нам. Все думаю, странно владеть колдовской силой, но иметь возможность отыскать верный путь лишь к месту, в котором уже когда-то был (это я вычитала в дневнике Ивет). Впрочем, в тех же записях сказано, что квинтэссенция, если она обладает специальными свойствами, способна привести куда угодно.

– Элисон, ты уверена в том, что делаешь? – едва слышно пролепетала Асли, дрожа от промозглой прохлады.

– Ты всегда можешь уйти.

– Я – да, а ты… – поймав мой недовольный взгляд, намекающий на то, что она ступает на опасную дорожку, Асли недоговорила.

Мы петляли по Гриндельвальду довольно долго, и, несмотря на следящих за обстановкой змей и еще какие-то заклинания, наложенные на нас Джилл, мы пугались каждого шороха. Кажется, будь у меня тогда способность перемещаться в Фидэ-холл, я бы делала это на каждом вдохе и возвращалась на каждом выдохе. Едва ли кто пытался выяснить, но я крепко задумалась, есть ли лимит на количество скачков за секунду? А за минуту? Не разорвет ли мое тело пространственно-временной континуум? Да, это не научная фантастика, но все же знать чуть больше хотелось. Казалось, мы пересекли весь город, прежде чем очутиться у высокого кирпичного дома.

– Что ж… – Асли встряхнула руками, отгоняя напряжение и готовясь превращаться.

– Ты хоть раз это делала? – Джилл казалась спокойной, но на тонком уровне ощущалось волнение, беспокойство за Асли.

– Поводов не было, – невесело улыбнулась Асли и начала скидывать с себя один элемент одежды за другим, пока не осталась совсем нагой.

– Зато сейчас повод как нельзя лучше, – закатила глаза Джилл.

–Дорогая, напомню, что это была твоя идея. Все же я хочу иметь возможность улететь.

Асли покрывалась перьями быстрее, чем в предыдущий раз. Не уверена, что это были за звуки, но мне казалось, то была рвущаяся кожа. Золотое сияющее оперение скрыло от нас все тело, остались лишь голова, шея и плечи.

– Бросишь нас? – Скрестив руки на груди, Джилл выглядела совершенно непривычно серьезно для самой себя.

– А тебе предпочтительнее, чтобы мы легли в одну могилу? – ответила вопросом на вопрос Асли. – Вниз не смотри, – предостерегла она меня.

Но я посмотрела. Вместо бежевых кроссовок, в которых она покинула дом Озтюрк, показались птичьи лапы, только увеличенные в десять крат. Я оглядела Асли с пят до головы, она действительно обратилась птицей из сказок. Сиреной как с древнегреческих изображений.

– Это не ответ, – насупилась Джилл.

– Джилл, милая, если мы разделимся, будет шанс помочь друг другу.

Атмосфера накалялась на ровном месте и, как обычно бывает в таких случаях, мне не нашлось, что сказать, чтобы разрядить обстановку, поэтому просто молчала, глядя по сторонам и надеясь, что никто не настигнет нас раньше, чем подруги закончат выяснять отношения.

– И ты рискнешь собой, чтобы нас вытащить? – не унималась Джилл.

– В это так сложно поверить? Да! – Асли едва не сорвалась на крик.

– Ладно. Иди, как только приземлишься, пойдем и мы.

Цокнув, Асли фурией пронеслась над нашими головами и бесшумно села на крыше, тут же скрывшись из виду. Может, игра в ниндзя была совсем неплохой идеей. Джилл проследила за ней взглядом, а я не сдержала смешок от внезапного осознания:

– Мы почти как «Totally Spies!».

– Кто?

– Ты не знаешь «Totally Spies!»? – Джилл многозначительно вздернула бровь. – Боже! Да тебя предстоит многому обучить.

Джилл обратила глаза к небу, хмыкнула и взмахом руки пригласила следовать за ней. Дом притворялся нормальным, совершенно обычным, у него не было ни ограждений, ни межевых знаков, ни иных способов защиты. А черный вход выглядел запустевшим, он зарос плющом и мхом, смотрелся совсем непримечательно, так, будто дверь давно никто не открывал. Если бы не мощеная дорожка, полагаю, протоптанная тропинка все бы выдала.