Основной закон 2 (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич

Понятно было и то, что дергаться бесполезно. Потому что формально он не имел права становиться к операционному столу и брать в руки скальпель. Да что там, он и принять пациента у скорой не имел права! Если начать возмущаться, найдут повод, прискребутся и уволят по тридцать третьей статье. И это будет уже намного хуже. Но, черт побери, как же обидно! Ничего, земля круглая. При случае он припомнит этот эпизод.

- Что насчет моего другого заявления? – спросил он тётку.

- Ничего. Да и зачем тебе? Уволишься и гуляй себе, сколько влезет.

В голосе кадровички откровенно звучало снисходительное пренебрежение. И это стало последней каплей. Валерик не хотел, но само так получилось: голос замерз до состояния льда. Едва-едва удалось удерживать личину. Он навалился грудью на стойку, нависнув над сотрудником отдела кадров.

- Я написал заявление не просто так, а потому, что имел для этого крайне серьезные основания. И моё увольнение, якобы по собственному желанию, этих оснований не отменяет.

Тётка отшатнулась, и на её лице явственно промелькнул испуг. Никак она не ожидала от сопляка, которому едва исполнилось восемнадцать лет, такого вот мертвенно-неподвижного взгляда и такого безэмоционального, почти без интонаций, голоса.

- Так что? Есть бумага, оформленная по всем правилам и согласованная с заведующим отделением. Может, мне сходить подписать у главврача? Либо давайте мотивированный отказ в письменной форме, либо оформляйте мне отпуск за свой счет, как положено. Сколько времени вам на это потребуется?

***

Валерик шел скорым шагом в колледж: увольнение увольнением, а сессию сдавать нужно. Формальность, конечно: преподаватели и без того знают, кто из студентов чего стоит. Но это всё же не институт, здесь «автоматов» не предусмотрено.

Вся группа уже собралась у аудитории. Зашел преподаватель, через пяток минут открыл дверь и провозгласил:

- Первые двое!

Студенты, как это водится, принялись топтаться у дверей, предпочитая отодвинуть встречу с неизбежным хоть на полчаса. Сдавать первым – это всегда считалось фактором, капитально снижающим шансы на успех. Валерик же без колебаний и рефлексий шагнул вперед.

- Ботан! – посыпались в спину шепотки, в которых неприязнь мешалась пополам с завистью.

- Мужской поступок! – прокомментировал преподаватель. – Кто еще рискнет?

Ко всеобщему изумлению, следом за ботаном двинулась Синичкина, хотя она-то среди заучек замечена не была.

- Жених и невеста, - глупо прокомментировал Чернавин.

Фразочка, что называется, повисла в воздухе. После фантастического залета на вечеринке, он резко потерял в негласном рейтинге, а ботан, напротив, приподнялся. После того, как он пришел за вещами Синичкиной, девчонки сообща насели на Веру, и та была вынуждена кое-что рассказать. Далеко не всё, но даже то, что просочилось, женской частью группы было зачтено Синявину в безусловный плюс. Эти перемены Чернавина бесили. Он пытался как-то изменить положение, но выходило не очень.

Через четверть часа открылась дверь кабинета, выпуская Синичкину. Её тут же обступили девчонки, принялись расспрашивать:

- Как сдала?

- Что препод, лютует?

- Какие вопросы были?

- Дополнительных много задавали?

- Шпоры есть? Поделишься?

Вера добросовестно отвечала, рассказывала, перечисляла, отдала гармошки шпаргалок, которые писала два дня, но так и не воспользовалась.

Тут вышел Синявин. Его не расспрашивали, от него иного результата, кроме пятёрки, никто не ждал. Он протолкался сквозь толпу одногруппников и молча двинулся на выход. И тут Синичкина сделала то, чего от неё никто не ожидал. Высвободившись из кружка подруг, она бегом догнала ботана и подхватила его под руку, которую тот автоматически согнул в локте. На ходу она оглянулась, махнула рукой в прощальном жесте и вместе со своим кавалером скрылась за поворотом.

- Жених и невеста, - повторил Чернавин.

На этот раз вышло зло, почти что с ненавистью, и вновь никто его не поддержал.

***

В раздевалке Валерик, как заправский джентльмен, подал Вере шубку, оделся сам. С крыльца гимназии они сошли вместе, под руку. Так же вместе дошли до калитки в заборе. Теперь им предстояло разойтись: все-таки жили они в противоположных сторонах.

Вера остановилась, остановился и Валерик. Он несколько недоумевал: с его точки зрения, все было сделано и сказано еще тогда, в новогоднее утро. У неё же было несколько иное мнение:

- Валер, я порой бываю чудовищно тупой и абсолютно невежливой. И сейчас хочу исправиться.

Вера опустила голову, потом резко подняла ее и посмотрела на парня в упор, мимолётно поразившись тому, насколько холодны и безжизненны его глаза. Но об этом она подумает после, а сейчас подобный пустяк остановить её не мог.

- Ты очень много сделал для меня в ту ночь, и после неё, а я даже спасибо тебе не сказала.

Она жестом остановила собравшегося было возражать Валерика и продолжила:

- Ты не подумай, я вовсе не такая неблагодарная скотина. Просто… просто слишком много случилось за одну ночь. Ты не представляешь, какая тогда была каша у меня в голове. Я и сейчас её до конца не переварила. Но точно знаю, что надо сделать одно важное дело.

Вера шагнула вперед, привстала на цыпочки и шепнула парню в самое ухо:

- Большое тебе спасибо.

И, повинуясь мгновенному импульсу, чмокнула его в щеку. Тут же развернулась и легкой пружинистой походкой быстро зашагала прочь, легкомысленно размахивая сумочкой, словно девчонка-первоклассница. И ей было совершенно наплевать на прилипших к окнам одногруппниц, во все глаза следивших за этой сценой.

Глава 8

Операция по добыче денег прошла на удивление гладко. Поезд, потом пара пересадок на электричке, и вот уже он в сравнительно крупном городе, в паре тысяч километров к востоку. Любознательных попутчиков по дороге не встречалось, дорожных разговоров никто не заводил, вагонных воришек тоже не попадалось. В общем, первая половина дороги прошла вполне удачно.

Подгадав прибытие поутру, Валерик первым делом зашел в привокзальный туалет и натянул личину совершенно постороннего парня, виденного мельком где-то по дороге. Потом нанял такси и подъехал к банкомату, выбранному заранее как можно ближе к окраине города. Собственно говоря, тут всё и началось.

Банкомат принял карту, исправно показал остаток на счете. Без проблем принял ввод суммы и зашелестел в своем железном нутре, отсчитывая купюры из кассет. Выдал толстую пачку красных бумажек, а карту возвращать уже не захотел. Всё ясно: маячок сработал. Сейчас полетят команды, сорвутся с места тревожные группы, включится план «перехват» и всё остальное, что полагается включать в подобных случаях.

Валерик отслюнил пару бумажек, убрал деньги в карман и спокойно сел в машину.

- Поехали, шеф!

Таксист отвез пассажира к полустанку в тридцати километрах от города, получил щедрую оплату и убрался восвояси. А Валерик, еще разок сменив маску, сел на электричку, уходящую на северо-запад. Через двое суток он кружным путем вернулся туда, откуда начал свой вояж. Всё: теперь проблемы с деньгами на ближайшие два года были для него решены. А текущий заработок можно было смело тратить на текущие расходы. Едва добравшись до дома, он зашел на профильный сайт и принялся просматривать объявления о сдаче квартир внаём.

***

В кабинете майора ФСБ Самарина шло рабочее совещание. Оно, собственно, уже подходило к традиционному финалу.

- Что по колдуну? Новости есть?

- Тишина, товарищ майор, - доложил капитан Тарасов. - Никаких движений ни по одному направлению. Залег, сволочь, на дно и отсиживается.

Капитан был молодой, недавно переведенный к Самарину в отдел. Четвертую звезду он обмыл почти одновременно с назначением, и ещё не во все нюансы дела был посвящён.

- Насчет сволочи ты, капитан, не перегибай. Сам ведь знаешь: на него надавили наши, жестко надавили. Настолько жестко, что он всю контору чохом во враги записал. Добровольного сотрудничества с ним теперь не будет, разве что снова давить и руки выкручивать. Вот только давить сейчас не на что, ни одной зацепки не осталось. Разве что ему пистолет к виску приставлять. Но парень запросто может пойти на принцип: мол, сдохну, но не дамся. И в этом случае звезды c наших погон посыплются с такой скоростью, что даже представить страшно.