Крайние меры (ЛП) - Харпер Хелен

Я оглядываюсь на стол Тэма и понимаю, что он упал на свой телефон. В моём мозгу зарождается смутный проблеск логики. Я бываю в этих офисах каждый день, так что мои следы будут повсюду, и полиция сможет их обнаружить, но позволить моим отпечаткам пальцев размазаться по трупу Тэма было бы равносильно самоубийству. Я осторожно отхожу, стараясь не наступить в кровь, и беру трубку телефона на столе Арзо, стараясь не обращать внимания на то, что мои руки заметно дрожат.

— 999, что у вас случилось? — спрашивает холодный, сдержанный голос на другом конце провода во второй раз за день.

Я понижаю голос, чтобы меня не узнали.

— В «Крайних Мерах» произошло нападение вампиров. На десятом этаже здания «Артизан Билдинг» на Фитч-стрит. Одна из жертв всё ещё жива и нуждается в немедленной помощи.

— Не могли бы вы назвать мне своё имя и номер телефона?

Я бросаю телефон на стол, оставляя голос висеть в трубке, и готовлюсь уйти, ожесточая своё сердце из-за состояния Арзо, чтобы сосредоточиться на своих собственных сомнительных шансах на выживание. Если я окажусь в полицейской камере из-за этого и того, что произошло на Уилтшор-авеню, я никогда не узнаю, что происходит, и могу превратиться в лужу крови на полу. Здравый смысл подсказывал бы мне остаться и ответить на все вопросы как можно честнее, но мой день был каким угодно, но только не здравомыслящим. И, судя по тому, как развиваются события, я не могу доверять никому, кроме себя.

Я вынуждена пройти через общественную зону. Это кровавая бойня, и я с открытым ртом таращусь на хаос, который остался после появления вампира. По меньшей мере пятеро моих коллег распростёрты на полу. Куда бы я ни посмотрела, я вижу только красное. Похоже, нападение произошло слишком быстро, чтобы кто-то из них смог защититься. Я встряхиваю головой, чтобы рассеять туман, который сгущается вокруг, и быстро выхожу. Мы в центре города. Полиция и машины скорой помощи скоро будут здесь.

Когда я прохожу через приёмную, остекленевшие глаза Тэнси смотрят на меня с пустотой мертвеца. Она всё ещё сжимает в руке пилочку для ногтей. По какой-то причине эта деталь запечатлелась в моем мозгу, когда я открываю пожарный выход и сбегаю по лестнице на первый этаж. В поле зрения ни души, даже ни один заядлый курильщик не вышел на улицу, чтобы сделать несколько поспешных затяжек, поэтому я беру свой пластиковый пакет из мусорного бака и ухожу, как раз когда начинают выть сирены.

На этот раз я ныряю на ближайшую станцию метро, пригибая голову, чтобы не попасть в поле зрения камер видеонаблюдения. На меня смотрят широко раскрытыми глазами, и на мгновение мне кажется, что я вся в крови. Однако, когда я опускаю взгляд, то вижу, что моё одолженное платье всё ещё небрежно заправлено в трусики. Я одёргиваю его, слишком потрясённая и оцепеневшая, чтобы чувствовать смущение, но я знаю, что моё присутствие здесь запомнится. Вот блин.

Как только я благополучно сажусь в поезд и с грохотом возвращаюсь на окраину города, к дому моего дедушки, я зажмуриваю глаза и до боли прижимаю руки к бёдрам. Конечно, я волновалась после того, что случилось с О'Ши, но всё равно была спокойна. Теперь я чувствую лишь удушающую панику. Всё это не имеет никакого смысла. Ни то, что на О'Ши напали и оставили умирать, ни то, что меня обвинили в его мнимом убийстве, ни жестокая бойня в «Крайних Мерах». Почему вампир? Очевидно, это не только потому, что он или она были голодны. В наличии достаточно свежей крови, чтобы любой кровохлёб мог вдоволь напиться от добровольной жертвы. Общеизвестно, что адреналин и страх делают кисловатым вкус даже самой сладкой крови, и вампиры предпочитают использовать множество человеческих вампеток, которые всегда выстраиваются в очередь, чтобы их высосали. Кроме того, ни О'Ши, ни кто-либо из моих коллег не были попробованы на вкус. Вполне вероятно это может не быть связано со мной; как бы мне ни хотелось верить в обратное, на самом деле я никто.

Я думаю о предательстве Тэма. Его реакция на опасения Бориса по поводу того, что за мной охотится полиция, доказывает, что он был причастен к тому, чтобы подставить меня. Подставил ли он меня по указке кого-то другого, кто потом обратился против него? Я не могу этого знать. По крайней мере, жестокость нападения не позволяет мне оказаться подозреваемой. Никто не поверит, что это сделала человеческая женщина ростом 155 см. Или поверит? И почему Арзо велел мне прятаться, вместо того чтобы попытаться помочь?

Полиция легко могла поверить, что я пыталась убить О'Ши. Мой дед, возможно, инстинктивно понял, что раны деймона нанесены вампиром, но если бы меня нашли на месте преступления с его телом, прикованным наручниками к стулу, то, скорее всего, вскрытие было бы поспешным, и меня упрятали бы за решётку на всю оставшуюся жизнь. Однако, если бы всё произошло так, как планировал преступник, я бы никак не могла быть причастна к погрому в офисе. Меня бы там даже не было. Теперь, оглядываясь назад, я задаюсь вопросом, не было ли всё же лучшим решением остаться в Уилтшоре и позволить арестовать себя.

Мне хочется кричать от раздражения и муки. Вместо этого я медленно открываю глаза и делаю глубокий вдох. Сейчас не время паниковать. Поезд подкатывает к станции, и я возвращаюсь в дом моего дедушки. Сейчас, как никогда, мне нужно, чтобы О'Ши пришёл в себя достаточно надолго, чтобы ответить на мои вопросы. Я чувствую, что балансирую на грани здравомыслия, и мне нужно что-то, что вернёт меня обратно.

Когда я добираюсь до маленького тупичка, дверь в комнату моего дедушки открыта, и он стоит на пороге, наблюдая за моим приближением. У меня нет времени разбираться с его обычными театральными выходками, и я слишком ошеломлена, чтобы постараться разозлить его, поэтому я поднимаюсь, чтобы поцеловать его в щёку, прежде чем он подтолкнёт меня к этому. Однако он удивляет меня и поднимает руку, останавливая мои действия. Тот факт, что я замечаю печаль в его обычно холодных глазах, настораживает.

— Об этом пишут во всех новостях, — хрипло говорит он.

Я чувствую, как на меня накатывает усталость.

— Что они говорят?

— Что семь человек в «Крайних Мерах» погибли. Один находится в критическом состоянии и в реанимации, — он бросает на меня суровый взгляд. — Они ищут тебя, чтобы ты помогла им с расследованием.

Я почти — но не совсем — фыркаю от смеха, услышав этот эвфемизм.

— Они же не могут всерьёз поверить, что я в ответе за это.

Кошка подбегает и обвивается змеёй вокруг моих лодыжек. Я чуть из кожи не выпрыгиваю. Она, чёрт возьми, никогда раньше так не делала. Должно быть, всё ещё хуже, чем я думала.

— Я сам навёл кое-какие справки. Они так не думают, — я громко выдыхаю, но мой дедушка продолжает. — Однако они думают, что ты каким-то образом причастна к этому. Что, возможно, ты работаешь с новой Семьёй кровохлёбов или что-то в этом роде.

— Это глупо.

— Я так и сказал. Моя внучка не стала бы связываться с подобными вещами.

У меня кривится рот.

— Нет, глупо думать, что появилась новая Семья. Другие Семьи никогда бы этого не допустили. Кроме того, что выиграют от всего этого вампиры?

Его взгляд откровенен.

— Должно быть, «Крайние Меры» чем-то их разозлили.

— Но мы не работаем на вампиров, — замечаю я. — У них есть свои собственные следователи.

Он говорит тихо.

— Возможно, ваша фирма работала против них.

Я обдумываю это. Это кажется неправдоподобным. Мы действительно время от времени проверяли информацию о вампирах для тех или иных клиентов, но, насколько я знаю, ничто из того, что когда-либо делали «Крайние Меры», даже близко не заслуживало возмездия такого масштаба. На самом деле, у меня сложилось впечатление, что вампиры проявляли к нам хоть каплю профессиональной вежливости и время от времени помогали нам, если это отвечало их интересам. Но, с другой стороны, столь же неправдоподобно то, что мой собственный работодатель обвиняет меня в убийстве какого-то ничтожества, торгующего магией, деймона-полукровки. Кстати, о…