Рожденные водой - Виктория Павлова

Растрепанные волосы, изможденный вид, кляп, как в фильмах для взрослых — шар во рту. На скуле темное пятно — грязь или кровоподтек? Подол светлого платья разорван до самого пояса. Ноги закованы в колодки. Руки скованы спереди, на шее металлический ошейник. Ноги, руки и шея соединены гремящей цепью. Эштон еще раз пихнула русалку, та дернулась и безучастно качнулась вперед, вяло переставив ноги. Эштон вела ее на металлической цепочке, словно дикое животное.

Дэш попытался собраться с мыслями и подобрать объяснение. Ощущение неправильной, сломанной реальности колючими мурашками прошло по спине.

— Эштон, что ты делаешь? Какого черта задумала?

— Ты до сих пор живешь как в сказке. — Эштон дернула цепь, та зазвенела, а русалка схватилась за ошейник руками, пытаясь его оттянуть. В ее глазах появилось осмысленное выражение, будто она прислушивалась к разговору. — Тебе пора осознать реальное положение дел.

— Реальное положение дел?! Ты из ума выжила, вот реальное положение дел! Где ты вообще взяла цепи?

— Не поверишь, сколько полезного можно найти в фермерских магазинах, — улыбнулась Эштон и натянула ошейник. Просто так. Видимо, ей нравилось, как русалка за него хватается. — Мне помогла кузина Ортиз. Она ее выследила, поймала и привела сюда, а вчера вечером сказала мне, где ее спрятала. Она вялая, почти сутки без воды.

— Это все обязательно? — спросил Дэш, хотя уже понимал, чего хочет Эштон.

— Но мы так и не выяснили, влияет ли на тебя «шепот».

Эштон толкнула русалку в спину. Та шлепнулась на колени прямо перед Дэшем, уткнулась носом в грязный пол и застыла. Звон цепей отдавался в голове.

— Что? Жалеешь ее? Думаешь, бедная девочка? — Эштон пихнула русалку ногой. Та даже не пошевелилась. — Это та тварь, что отправила к нам старину Джейка. Считай, это она убила твоего пса, и бабушка умерла из-за нее. А Джейка уволили, у него теперь нет работы, и он даже не помнит — почему.

Дэш перевел взгляд на беспомощный комок под ногами.

— Ты уверена, что это она? — В нем поднималась ярость. Он не хотел испытывать это чувство, оно опустошало и изматывало, после него ничего не оставалось. Даже воспоминаний. Ярость его направлялась и на Эштон, и на неряшливый комок под ногами, и на Джейка с его пулей.

— Полгода назад мы с матерью охотились на двух сестричек. Одну убили, а вторая сбежала. — Эштон снова пнула русалку ногой, та никак не отреагировала. — Выведала о нас, тварь, и подослала школьного учителя из Садбэри. Это, кстати, тут недалеко.

— Как же она выяснила адрес?

— О, нашла нужных людей. Мы с кузиной Ортиз шли по следу разрушенных судеб. Кроме Джейка, в Садбэри были еще уволенные за превышение полномочий сотрудники коммунальных служб и парочка полицейских.

Дэш не стал говорить, что, похоже, это они с матерью виноваты в нападении Джейка. Они же упустили русалку. Не стал говорить, потому что в этот момент по-настоящему опасался Эштон. Заманить брата в ловушку, вырубить его шокером и связать можно только в отчаянии или повредившись умом. На отчаявшуюся Эштон не походила. Она с удовлетворением держала цепь натянутой и рассказывала дальше:

— Полиция Садбэри отследила нашу машину, а потом любезно предоставила ей имя владельца. Естественно, вместе с адресом.

Эштон пнула русалку еще раз. Цепи звякнули. Русалка неловко села на колени и теперь смотрела на Дэша снизу вверх — грязные волосы висели патлами, порванное платье едва прикрывало тело. В ее глазах плескалась злоба. Непохоже было, что она опасается за свою жизнь, скорее она обрела надежду при виде пацана. Дэш поежился. Сомнения разрывали его на части. С одной стороны, не верилось, что безмозглое животное смогло бы сообразить, как найти кого-то в современном мире, учесть дорожный маршрут, наличие документов на машину и массу других деталей, о которых обычный человек не задумывается, он просто их знает. Значит, и она знала. А еще о том, что люди не ходят нагими. Но, с другой стороны, он не хотел снова подводить мать или сестру, он и так наделал слишком много ошибок, из-за которых пострадала его семья. Защищать сейчас это существо будет ошибкой, слабостью. Он ненавидел себя за слабость.

И в этот момент в нем что-то сломалось. Он смотрел в наполненные дикой злобой глаза и больше не видел там ничего человеческого, это был взгляд загнанного отчаявшегося зверя, который копит силы на последний рывок. После — либо свобода, либо смерть.

Раз эта тварь виновна, то сомнениям тут не место.

— Убей ее! Чего ты ждешь? — сказал он сестре.

Эштон рассмеялась, громко и искренне. Ее смех разнесся по сумрачному сараю, отскочил от стен, замер под крышей. Она окинула русалку жадным взглядом. Даже в полумраке было заметно, что Эштон еле сдерживает предвкушение: дышит неровно, кусает губы в нетерпении. У Дэша мурашки побежали по спине, мурашки от предвкушения, словно он наконец обрел то самое понимание, и предикативно абсорбирующий объект рациональной индукции сдетерминировал с нужной парадигмой.

— Надеюсь, ты серьезно. Именно такой брат мне и нужен — решительный и ответственный. Я хочу, чтобы ты выбил из своей головы все сомнения, чтобы увидел этих тварей в истинном свете. Они не достойны сочувствия или жалости. Они продолжат убивать невинных людей, а ты, увиливая от исполнения своего долга, тоже становишься убийцей, потому что, если эту тварь отпустить, она убьет кого-то еще. И ты станешь соучастником.

Русалка дернулась, и Эштон натянула поводок так сильно, что чуть не оставила ее без головы.

— Наша семья пострадала по ее вине. Джейк и его семья тоже, а еще пострадали те люди, которых она использовала. Она ведь даже не задумывалась об их судьбе. Дэш, мы с тобой защищаем простых людей, таких как Джейк, учитель из Садбери. И сотни тысяч других таких же парней. — Эштон снова выпрямилась, в ее голосе звенел гнев.

Дэш мысленно с ней согласился, потому что сестра перечисляла факты, с которыми не было смысла спорить. Зачем он это делает? Зачем превращает свою жизнь в нерациональную индукцию?

— Во всем виновата эта тварь, — проговорила Эштон, — и она сдохнет! Но сначала мы кое-что проверим. Думаю, нас ждет приятный сюрприз.

Она посмотрела на Дэша долгим проникновенным взглядом, в котором светилось предвкушение понимания чего-то важного. Сейчас сестра казалась еще больше отстраненно-пугающей, чем обычно.

— Просто убей ее, — проворчал он. — И мы посмотрим каньон Уилломоу.

— Мы на войне, братик. А на войне побеждает тот, что владеет всей информацией.

Она склонилась над русалкой и вынула кляп.

— Нет, Эштон, не надо! — Он безуспешно попытался отодвинуться.

Русалка резко подняла