Замечательный предел - Макс Фрай

– Так ты сам тоже был в Грас-Кане? И дружишь с людьми оттуда? Как бы мне не заплакать от зависти! – рассмеялся его проводник.

– Я сбил тебя с толку своим Грас-Каном и самолётами, не смог удержаться, прости. А ты как раз начал рассказывать про Лиловый Камень, – напомнил ему Шала Хан. – Мне интересно.

– Ещё бы! Смотри. Наш Кит-Ремурьян, как легко заключить, опираясь на степень его достоверности, порождён двадцатью семью мечтами, грёзами, желаниями и, что немаловажно, представлениями о том, каким он должен быть. Так вот, в самой первой версии существует Лиловый Камень, якобы давший нам жизнь. Город Кит-Ремурьян – сон Лилового Камня. Камень спит, ему снятся наши холмы, виноградники, дома, их хозяева, сады, река и мосты.

– Как красиво! Повезло же вам, Кит-Ремурьянцам. Точно знаете, с чего начались.

– Мы даже знаем, что это была песня и одновременно легенда. Такой особенный жанр. Где-то в бесконечной Вселенной есть мир, в котором живут кочевники; возможно, не только они, но об остальных его обитателях нам ничего не известно. А эти кочевники с начала своих времён странствуют по огромной пустыне в поисках Белых Колонн. Колонны – источники благ, они исполняют желания, просто так, ничего не берут взамен. Чего попросишь, то и появится: вокруг расцветут сады, встанут дома, в них – кровати с перинами и накрытые для пиров столы. Всё совершенно как настоящее; я имею в виду, что огонь согревает, вода утоляет жажду, еда насыщает, а об острый угол можно удариться и заработать ссадину или синяк. Но это не навсегда. Рано или поздно сила Белой Колонны иссякнет, наваждение рассеется, и придётся снова отправиться в путь. Так и живут кочевники – то утопают в роскоши, то странствуют впроголодь; и то и другое может быстро закончиться, или длиться годами, это уж как повезёт.

– Охренеть вообще, – сказал Шала Хан. Других слов у него не осталось. Вылетели из головы.

– Так вот, – продолжил его проводник. – Иногда среди этих кочевников рождаются певцы и поэты. Каждый поёт те песни, которые сам сочинил. Их голоса считаются голосами богов, а песни – правдивыми рассказами о давних событиях и далёких мирах. К певцам относятся даже не с уважением – с трепетом! В скудные годы странствий самые лакомые куски и тёплые одеяла достаются именно им. Но, когда певец становится зрелым мастером, он покидает людей и блуждает в пустыне один. По собственному желанию, вернее, повинуясь призванию. Теперь он – не простой человек, а Голос Во Тьме. Считается, что певец-отшельник поёт для Белых Колонн, и от песен к ним возвращается сила. А как там на самом деле, поди разбери.

– И однажды Голос Во Тьме сочинил и спел песню про Кит-Ремурьян?

– Ага. И никто её не услышал, кроме пустыни и волшебных Белых Колонн. Возможно, именно поэтому в его выдумке столько силы?

– Скорее всего, – кивнул Шала Хан. – И кстати, слушай, тогда понятно, почему в этой версии Кит-Ремурьян приснился Лиловому Камню! Кочевники, вечно странствующие от одного миража к другому, просто не знают других способов создавать города.

– Наверняка так и есть. Но, как я уже говорил, Лиловый Камень присутствует только в этой изначальной истории. А в остальных двадцати шести его нет. Кит-Ремурьян в них – не чей-нибудь сон, а просто прекрасный город среди зелёных холмов, где живут сердечные люди, виноделы, повара и ремесленники, большие любители поговорить. Спасибо за это нашей доброй судьбе! Можно не беспокоиться, что сновидец однажды проснётся, и не гадать, во что тогда превратится наш город и куда подеваемся мы.

– А откуда вы всё это знаете? – спросил Шала Хан. – Впервые слышу, чтобы жителям города посчастливилось выяснить историю своего происхождения, да ещё и с такими подробностями. Как вам удалось?

– Так Лиловый Камень же рассказал. Он отвечает на любые вопросы, когда становится зримым. Впрочем, его даже расспрашивать необязательно. Лиловый Камень любит поговорить. Не вслух, а как бы внутренним голосом, который точно не перепутаешь со своим. Пока он в тебе звучит, лучше сразу записывать, а то потом будет трудно вспомнить, в этом смысле разговоры с Лиловым Камнем похожи на сны. Проблема только в том, что совершенно не хочется конспектировать, когда Камень с тобой говорит! Это всё равно что заниматься любовью и одновременно вести дневник.

Шала Хан невольно улыбнулся сравнению. Спросил:

– Но получается, кто-то всё-таки смог?

– Так конечно! На то есть учёные метафизики. Они люди стойкие. Их силы воли и жажды познания обычно хватает хотя бы на краткий конспект… Ты, кстати, ещё не голодный? Нас ждёт обед.

– Я не знаю. Наверное. Теоретически. Всё-таки с полудня не ел. Но организм переполнился удивительной информацией и не чувствует голода. Не представляешь, как я охренел! Шикарное ощущение. Как будто я снова студент-второкурсник, мир полон тайн, одну из них мне только что приоткрыли, а сколько ещё предстоит!

– Ну, я на это надеялся, – признался Саро Шио. – Теперь всю жизнь буду хвастаться. Великое достижение – удивить Ловца книг!

– Потрясти! – подхватил Шала Хан. – Изумить! Огорошить! Поразить! Ошарашить! Обескуражить! Шокировать! Ошеломить! Сразить наповал!

– Вот что значит хорошее гуманитарное образование, – восхищённо вздохнул Саро Шио. – Сразу столько синонимов вспомнил! Без специального словаря.

* * *

Первым делом Шала Хан переехал из комфортной гостиницы в другую, расположенную на улице Не Таких. Комната здесь была вдвое меньше, в ванной он вообще с трудом помещался, а вместо балкона с удобной мебелью – просто выход на крышу, но Шала Хану было плевать. Главное, площадь Неуловимых тут всего в двух (на самом деле, примерно в шестидесяти) шагах. Он пересекал её несколько раз в день, а по ночам приходил туда специально, в глубине души, как многие, полагая ночь наиболее удобным временем для чудес. Например, для появления Лилового Камня. Ты давай, дорогой, появляйся, – мысленно просил его Шала Хан. – Будет обидно, если мы с тобой не увидимся. Когда ещё выберусь в Кит-Ремурьян!

Он бы, конечно, мог выразиться поточнее. Просто сказать: «Этой ночью на площади Неуловимых непременно появится знаменитый Лиловый Камень», – сесть на скамейку и ждать. Шала Хан не сомневался в силе своего слова. И не ощущал это риском; впрочем, на риск-то как раз плевать. Просто ему казалось недопустимо бестактным навязывать свою волю волшебному камню. Всё равно что сказать незнакомой девчонке: «Ты сейчас