Вкус смерти - Влад Райбер

Это какой-то грим? Или, может быть, фотошоп? Но ведь снимок сделан на фотоаппарат с мгновенной печатью. Подделка? Или… она в самом деле мертва?

Я с болью проглотил ком в горле и попытался успокоиться, но в голове продолжали крутиться мысли.

Неужели кто-то сфотографировал труп девушки? Убитой девушки! Об этом говорила вертикальная рана на ее груди.

Я достал из шкафа фото, которое получил на прошлой неделе, и положил оба снимка рядом на столе. Рана была и на первом изображении. Я просто ее не заметил. Надрез казался тонким, как нить, но теперь, когда началось разложение, края кожи расползлись.

Если девушку убили, то в момент смерти она не могла быть в этом платье. Кровь бы наверняка пропитала ткань. Кто-то зарезал эту красавицу, затем аккуратно обмыл тело, привел волосы в порядок, подкрасил ресницы и одел в белое платье с открытыми плечами. Усадил в кресло и сфотографировал, а спустя неделю сделал еще один снимок.

На обоих изображениях один и тот же ракурс. Значит, фотоаппарат стоял в одном месте, скорее всего, на штативе.

Я снова и снова вглядывался в снимки. Первый: девушка с белой, как фарфор, кожей. Она будто только что сделала последний вздох. Второй: синяя кожа с зеленоватыми оттенками. Можно сказать, два разных лица. Это какой-то ужас!

Я перевернул фотографии. Еще раз прочитал надпись: «Храни тайну. Это спасет ей жизнь». Но как можно спасти жизнь того, кто уже мертв?

На втором фото никакой надписи.

И что мне с этим делать? Отнести снимки в полицию? Возможно, следователи смогут снять отпечатки пальцев или найти автора по подписи.

Но ведь я не понимал игру больного разума. Вдруг он ожидает моей реакции, ждет ответного шага. Любой другой человек немедленно пошел бы в полицию. И убийца это знает. Ждет этого…

Слова «Храни тайну» могут звучать как угроза. Кто-то явно играл со мной. Он хотел наблюдать и наслаждаться моим страхом.

А что, если я сделаю вид, что забрал конверты, но не открывал их, а просто швырнул в помойку? Станет ли он проверять и копаться в мусоре?

Пусть тот, кто это делает, не получит моей реакции! Пусть встретит меня на улице и увидит непроницаемое лицо. Это как игра в покер. Если девушка на фотографиях в самом деле мертва, то ей уже не помочь. Я не стану участником этой истории!

Теперь в моем шкафу лежали уже два снимка. Я, конечно же, собирался избавиться от них позже.

Мой дом находился в центре города. Там всегда много людей. Десятки лиц каждый божий день. Отправителем конвертов мог быть кто угодно. Подозревай кого хочешь.

Прошла еще неделя, и в почтовом ящике, словно сам по себе, появился новый конверт. В груди разгорелось пламя, но я старался дышать ровно. Вдруг за мной наблюдают прямо сейчас? Равнодушно взял конверт и неспешна поднялся по лестнице к своей квартире.

Когда дверь захлопнулась, можно было дать волю эмоциям. Пальцы дрожали от волнения, вскрывая конверт. Я взглянул на снимок, и живот скрутило.

Девушка на фото так изменилась. Кожа стала совсем зеленая. Из-под прикрытых век показались мутные зрачки. Волосы будто потускнели, щеки впали. Тело усыхало. Край платья чуть сполз с груди, а живот, наоборот, раздулся.

Рана на груди расширилась, как раскрытый карман, и уже виднелись кости ребер. Она разлагалась, сидя в кресле.

Я положил снимок на стол, но на кончиках пальцев осталось ощущение, как от контакта с чем-то гадким. Захотелось вымыть руки с мылом. А заодно и промыть глаза, чтобы стереть страшный образ покойницы.

Тот, кто присылал мне эти снимки – настоящий психопат! Мне даже смотреть на это не выносимо, а тот человек находится с трупом в одной комнате, ощущает гнилостный запах. И для него в этом нет ничего особенного.

У этого психопата есть надо мной преимущество. Он не ощущал отвращения и ужаса, а меня эти чувства просто убивали!

Чтобы переиграть его, не выдать своих эмоций, я должен был научиться воспринимать происходящее так же, как он. Смотреть на труп и ничего не чувствовать. Нужно играть в эту игру по своим правилам. Стать охотником, а не жертвой. Пусть злоумышленник выдаст себя неосторожным ходом.

Придет время, и он поплатится за то, что сделал!

Я достал другие снимки из шкафа, разложил в ряд на столе. Смотрел на эту историю в трех кадрах: красивая бледная девушка, затем она становится жуткой, а после превращается в ужасающую!

Эта история не должна была отражаться на моем лице, когда я хожу по улице. Нужно было отключить свои чувства. Перестать воспринимать снимки как реальность. Даже зная, что они были напечатаны в той же комнате, в которой находится труп.

Фон: старое кресло с зеленой обивкой и деревянными подлокотниками. На обоях желтые бутоны. Комната залита солнечным светом справа. Получается, там окно. Освещение на фотографиях почти не отличается, значит, их делали примерно в одно и то же время.

Это все, что могли рассказать изображения.

Еще одна неделя как на иголках, но этого никто не видел. Я смотрел на людей на улицах без подозрений. Улыбался знакомым. Как обычно гладил кошек во дворе. Даже самый внимательный человек вряд ли бы заметил перемену во мне. Хорошо, что никто не умеет читать мысли.

Я видел на улице одного парня, который смотрел в мою сторону, не отрываясь, но подумал: вряд ли это тот загадочный отправитель. Убийцы выглядят как обычные люди. Он бы не стал пялиться на меня с тупым выражением лица, открыв рот.

Можно было бы установить скрытую камеру в подъезде напротив ящика, но загадочный отправитель наверняка это предусмотрел. Заметит и сразу поймет, что я в игре.

За все эти недели я не задал никому ни одного вопроса. Не намекал ни единым словом о том, что происходит.

Забирая почту в следующую пятницу, я не удивился. Конверт лежал в ящике, как обычно. Такого страха, как в первые разы, уже не было. Только любопытство. Может, отправитель оставил какую-то особую пометку? Написал где-нибудь требование: «Открой меня!»? Нет, ничего подобного. Просто белый конверт.

Я отнес его в квартиру и осторожно вскрыл, стараясь не шуршать бумагой…

Девушка на фотографии была почти неузнаваема. Ее кожа стала коричневой, а местами виднелись белые пятна плесени. Лицо усохло, губы сжались и вывернулись, обнажив ровные белые зубы. Глазные яблоки вытекли и весели слизью на щеках. Когда-то белое платье пропиталась бурой трупной жижей.

Рана на груди разошлась сильнее,